Александра Баркова - После пламени. Сборник

Вскоре, однако, игра надоела опытным воинам, и забавляться продолжала только неоперившаяся молодёжь. Теперь происходящее перестало напоминать соревнование, а смахивало скорее на возню детей с песком или на игру эльфов в снежки. Аркан просто набрасывался на ногу или туловище очередной жертвы, каковая была не в силах оказать хоть какое-либо сопротивление, и с жизнерадостным воплем валилась на землю чтобы через мгновение вскочить и в свою очередь, столь же жизнерадостно, набросить петлю на кого-то другого. В эту потеху вмешались эльфы, и все окончательно забыли о каких бы то ни было состязаниях.

Майтимо так задумался, что даже не заметил, как подъехал к замку. Он спешился, отвёл лошадь в денник, распряг и дал корма, невольно вспомнив, что у вестханелет почему-то считалось, что знатный воин и особенно вождь ни в коем случае не должен делать всё это сам. Почему знатный воин и особенно вождь обязан ночью обежать весь Химринг в поисках не спящего и не дежурного человека или эльфа, вместо того чтобы спокойно накормить коня и идти спать, Маэдрос так и не понял, но у вастаков вообще было довольно много странных обычаев.

Плохо, что у них с эдайн всё какие-то нелады. С одной стороны, понятно — очень уж они разные, с другой — это всё-таки не дело. В конце концов, Финарато говорил, что и эдайн раньше были совсем другими. Конечно, с ними всё было гораздо проще, Моргот сидел за горами и носа не смел высунуть оттуда, хотя эльдар и тогда подумывали о возможных союзниках, но в общем могли себе позволить особенно об этом не беспокоиться. Так что одни атани, кому это было по нраву, держались к эльфам поближе, и учились у них чему хотели, а другие держались подальше. А потом и вовсе ушли из Белерианда, мелькнула краем сознания мысль, но не задержалась. Теперь время другое, у всех общий Враг, надо сначала разобраться с ним, а потом можно будет разбираться со своими обычаями, если возникнет такое желание, конечно.

Майтимо задумчиво посмотрел на Итиль. Ночь выдалась ясная-ясная, от вечернего тумана не осталось и следа, только далеко на севере клубился дым. Редко бывает, чтобы так хорошо были видны и звезды, и Бродяга. В их смешанном освещении весь замок приобрёл какой-то необычный, странный вид.

А ведь он, пожалуй, единственный из эльфийских владык, который не может похвастаться, что его замок помнит его руки — неожиданно подумал Маэдрос. Зато мысли вложено много. Всё ведь тогда только начиналось, никто не знал, как строить крепость, предназначенную для обороны. И строить надо было быстро, орки не соглашались ждать. А кроме того, эльфам требовалось, чтобы крепость была не только надёжной, но и красивой. И удобной, конечно. Очень тогда пригодился давний интерес Маэдроса к науке чисел. И сам, кажется, недурно крепость выстроил, и братьям помог. А потом ещё Ангарато и Айканаро естественно. Ну, и Финарато кое-что посоветовал, и с Тол Сирионом, и с Нарготрондом. Впрочем, Финарато с кем только не советовался, и у кого только не учился, и с Тинголом, и с гномами, и с фалатрим. Было бы странно, если бы он кое-чему не научился и от феанорингов.

Маэдрос усмехнулся и вошёл наконец внутрь крепости.

Дойдя до своих покоев, он присел на небольшую скамью и подбросил в огонь несколько деревяшек: лето, но чуть-чуть согреть комнату всё-таки не помешает. Пожалуй, горячий квенилас [3] Квенилас — настой из трав. Упоминается в романе Берена Белгариона «По ту сторону рассвета», пер. О. Брилёва. не помешает тоже, решил Майтимо и поставил кувшин с водой на жаровню. Спать ещё не очень хотелось, но лучше было бы всё же поспать. Майтимо достаточно много общался с людьми, чтобы понимать, насколько удобна способность эльфов подолгу обходиться без сна, но накануне боя, если есть такая возможность, лучше поспать подольше. Хотя завтра ещё вряд ли начнётся поход. Скорее всего, через два дня. Или в крайнем случае послезавтра. Однако может быть всякое.

Майтимо задумался.

Как-то так выходило, что в последнее время он ничем не успевал заниматься, кроме своих обязанностей вождя и правителя. И воинских упражнений, само собой разумеется. Всё чаще вспоминался Аман, молот, кузня, мечи и топоры, выходящие из-под наковальни. Когда у него была возможность не только махать мечом, отчего-то почти не было тоски по всему этому. Странное дело, в своё время он практически не переживал из-за того, что никогда больше не возьмёт в руки молот. Вот станет ли он опять воином, это беспокоило, и очень сильно. Причём «опять» не то слово, следовало превзойти себя прежнего, ведь это не Аман — где воинское искусство забава, и кроме всего прочего воины должны видеть, что вождь превосходит их в искусстве боя. А в том, что если получится это, то выйдет и всё остальное, Майтимо почему-то не сомневался. Даже наоборот — как будто вернулся в детство, когда он только примеривался и присматривался к старшим, стремясь выбрать из несметного многообразия дел что-то своё. Хотя на сей раз особо присматриваться было некогда. Маэдрос быстрее других сообразил, как следует строить и располагать укрепления, затем пришлось помогать в этом братьям, а потом и не только братьям.

Разумеется, тут же возникла необходимость изложить всё это систематически, при помощи Тенгвара. А тут ещё и гномы проявили живейший интерес к неуклюжим попыткам пришельцев построить что-то более-менее подходящее, Наугрим тут же предложили свою помощь неумехам (как они выразились), однако потребовали за неё плату, что вызвало всеобщее негодование нолдор, за исключением, кажется, только Финарато. Однако помощь в результате приняли практически все (а куда денешься), и во всяком случае если от неё кто-то и собирался отказываться, то только не феаноринги. Наугрим плату взяли, но и отработали её честно, не только подмогли достроить всё что надо, но и научили нолдор всему, что знали сами. А Маэдрос почти неожиданно для самого себя увлёкся наукой счисления, причём тем её разделом, который не имел к строительству никакого отношения. Его ещё в Амане подобные штучки интересовали, но всё-таки не так сильно. А потом неожиданно стал вникать в науку переплетения и возникновения слов, которой в своё время так много занимался отец. Майтимо раньше такие вещи совсем не интересовали, он никак не мог понять, какая разница — произносить ли «з» или «с», и над ним даже посмеивались, утверждая, что он какой-то ненастоящий нолдо. А тут вдруг зацепило. Результаты своих трудов он, разумеется, продемонстрировал Макалауре, очень волнуясь, что тот по этому поводу скажет, но ещё больше беспокоясь (хотя и стараясь это скрывать даже от самого себя), что брат похвалит просто из жалости. Последнее беспокоило Маэдроса совершенно напрасно, так как Маглор раскритиковал прочтённое в пух и прах.