Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Это твой долг.

Хотя самолюбие мое и было задето, я прекрасно понимал, что Эфутур не имеет права рисковать. Проберись в Долину кто-то, связанный с Великой Тьмой, и беды не миновать. А что он знал о нас — трех пришедших из-за гор чужестранцах? Только то, что делали мы здесь, в Эскоре. Не так уж и много, чтобы с уверенностью судить о нас. Так что я не стал таить обиды. Все было правильно.

Солнце уже село, когда мы подъехали к домам, накрытым вместо черепицы голубовато-зелеными перьями, оплетенными вьюнками. Нам навстречу выехали люди Эфутура. Никого из тех, кто сопровождал Динзиля, я не увидел, и на душе у меня полегчало. На той самой площадке, где собирался Совет, нас уже ждала большая толпа. Лица у всех были серьезными. И когда мы спешились, первой заговорила Дагона:

— Тут было...— и она запнулась, подыскивая нужное слово,— что-то совершенно ужасное, невероятное... Вы не знаете, что произошло?

— Спросите у Кемока,— устало ответил Эфутур.

И все повернулись ко мне. Кайлан смотрел на меня изумленно, а Каттея, стоявшая рядом, чуть сдвинула брови.

— Не знаю,— смущенно пожал я плечами,— Серые и расты решили замкнуть нас в три круга, это был бы конец, и тогда я произнес слова, которые вычитал в свитках Лормта... Сам не пойму, как они у меня вырвались. А потом...

— Потом тебе ответили. Разве ты не понял? Это был ответ. Ты очень легкомысленно сунулся туда, куда не следует. Ты же не обучен колдовству! Зачем ты сделал это?

Когда я говорил с Кайланом о Динзиле, меня ошеломило его недоверие. Но Каттея впервые в жизни говорила со мной с такой явной неприязнью! Она не пускала меня в свои мысли, наглухо закрыла их от меня, и я понять не мог, что произошло. Может, это оттого, что Колдуньи Эсткарпа внушили ей, что ни один мужчина не может овладеть тайным Знанием? Но прежняя Каттея никогда не стала бы так говорить со мной. И я не мог успокоиться. Она вдруг отдалилась от меня. А я был так обижен, что замкнулся и даже не попытался объясниться с ней. Если признаться, я этого и побаивался — мы часто предпочитаем неопределенность только потому, что избегаем неприятной правды.

А сейчас я ответил не Каттее, а Дагоне:

— Не бойся, Владычица, больше я не рискну воспользоваться Силой. Это получилось случайно.

В ответ Дагона положила руки мне на плечи и ясно заглянула в глаза:

— Успокойся, Кемок,— сказала она так, чтобы слышали все,— Воля, Дар или Сила, скрытые в человеке, дают о себе знать, когда это и вправду необходимо. Тебе ответили — вот что главное, и мы потрясены этим. Ведь мы думали, что Великие давным-давно покинули эту землю. Но благодаря тебе, теперь знаем, что ошибались и что нам надо считаться с ними. А знать это очень важно. Сегодня, Кемок, ты оказал нам огромную услугу.

После этих слов Дагоны разом схлынуло напряжение, и все облегченно вздохнули. А Кайлан первым делом спросил, что решили кроганы, будут ли они нашими союзниками. И когда узнал о неудаче — помрачнел. Эфутур, в свою очередь, поинтересовался, чем кончился разговор с фасами.

— Они даже не вышли к нам,— развела руками Дагона,— не явились на свет наших факелов. И теперь мы не знаем — то ли они в союзе с врагом, то ли решили соблюдать нейтралитет.

— Из-за гор к нам идет еще один отряд,— озабоченно сказал Кайлан.— С вершин нам уже подали сигнал.

— Надо поскорей встретить их и провести в Долину,— распорядился Эфутур.— Я думаю, Темные пойдут на все, чтобы помешать нам создать свое войско.

Я был так измотан, что первым делом пошел к одному из здешних водоемов, которые излечивали раны, восстанавливали силы, наполняли тело легкостью. Мне хотелось поскорей прийти в себя, избавиться, наконец, от походной одежды. Легкое одеяние зеленых было куда удобней. Идя к уже знакомому озеру, я все время искал глазами Динзиля, но его не было.

Вода смыла с меня боль и усталость, освежила, наполнила силой и бодростью. Когда я вышел из озера и стал одеваться, подошел Кайлан и сел поодаль на скамейку — видно, ждал меня.

— Куда это подевался Динзиль? — не удержавшись, спросил я его.

— Он уехал на рассвете, было еще темно. Ну так что же кроганы? Расскажи!

Мне показалось, что Кайлан так резко сменил тему разговора потому, что ему больше не хотелось говорить со мной о Динзиле. Я не стал настаивать и подробно рассказал ему обо всем, что довелось нам с Эфутуром увидеть у речных людей.

— Так ты считаешь, что их отказ — большая для нас потеря? — озабоченно спросил Кайлан.

— Видишь ли, Эфутур рассказывал, что кроганы тайно проникают повсюду, где есть река, пруд, озеро или хотя бы ручей. А их здесь, ты и сам знаешь, хоть отбавляй. Так что кроганы — идеальные разведчики. Оружия я у них не заметил. Правда, их заостренные жезлы могут, конечно, нагнать страху, но это несерьезно. И разве можно поручиться, что где-то речные люди не припрятали свое настоящее боевое оружие? Эфутур не стал с ними спорить и думает, что они будут соблюдать нейтралитет. Но знаешь, Хранитель Зеленой Долины на этот раз меня озадачил — совсем не в его характере так кротко встречать отпор.

— Я думаю, это потому, что так уж сложились в этой стране отношения. Война заставила здешние народы найти для себя новые земли, новые убежища, обжить их, сделать своими.

Но после этого каждый пошел своей дорогой, и с тех пор они стараются обходиться без принуждения, ни о чем не просить друг друга, ни в чем не мешать соседям. Так чему же тут удивляться? Эфутур поступил в полном соответствии со здешними обычаями.

— Ну.. .— пожал я плечами,— в обычаях сейчас не приходится искать спасения,— и опять вернулся к больной для нас теме:—А в какую сторону поехал Динзиль? Пойми, Кайлан, разве стал бы я так упорствовать, если бы не был уверен в том, что нам троим грозит какая-то опасность. Ты же меня знаешь!

Он глянул на меня в точности, как Дагона, и мы перешли на мысленный контакт.

— Я надеюсь,— спросил брат,— ты по-прежнему веришь мне, Кемок?

— Я-то верю... Но дело в том, что ты мне больше не веришь,— вздохнул я.

— Нет, верю. И, конечно, буду настороже, когда он вернется. Но, знаешь, не настраивай против него Каттею — из этого ничего не выйдет, этим ты только оттолкнешь ее от себя.

— Так вот оно что...— я стиснул кулаки так, что побелели даже те пальцы, которые давно уже не сгибались.

— Она и не скрывает своей тяги к нему. И говорить о нем так, как это делаешь ты, бесполезно. Она отвернется не от него, а от тебя. Она... очень изменилась, брат. Каттея теперь совсем не та, что прежде.

Кайлан был так же растерян, как и я, хотя ему и не довелось испытать такой непереносимой боли, как мне, когда Каттея, сестра, закрыла от меня свои мысли.

— Кайлан, брат мой! Мы же с тобой знали, что рано или поздно сестра посмотрит на какого-нибудь мужчину с такой нежностью, с какой никогда не смотрела на нас. Мы ведь были к этому готовы. Но кто угодно, только не этот человек! Ни за что! — сказал я, словно произнес клятву, и на этот раз брат понял меня.