Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Эфутур,— вместо приветствия утвердительно сказал один из кроганов, словно отмечал факт, который видел.

— Ориас? — с вопросительной интонацией произнес Эфутур имя кроганского владыки.

Он повернул Меч Союза к ним лезвием, и красно-зеленая рукоять опять ярко сверкнула на солнце.

Кроганы молча смотрели на нас, на покрытый рунами Меч Союза, наконец, тот, который, по всей видимости, был главным, махнул рукой. Это можно было расценивать, как приглашение следовать за ними. Они повернулись и зашагали к озеру, и мы, прыгая с кочки на кочку, последовали вслед за кроганами. В воздухе разливался тухлый запах болота, наши сапоги увязали в топкой жиже. А наши проводники -кроганы шли впереди как ни в чем не бывало. К их перепончатым ступням болотная грязь не приставала.

Когда мы, наконец, добрались до чистой воды, я решил, что дальше нам придется следовать за хозяевами вплавь. Но тут в тумане шевельнулась какая-то неясная тень, и от одного из островов к нам скользнуло что-то вроде лодки — водяные жители умело натянули на деревянный каркас кожу какого-то неведомого зверя. Ее быстро тянул за собой большой кроган. Но был ли это кто-то из наших провожатых или же кто-то новый, я не понял, поскольку для меня они пока что были все на одно лицо. Суденышко, предложенное нам кроганами. было очень неустойчивым, так что сесть в него оказалось совсем непросто. Наши рентаны даже и не пытались сделать это и, переглянувшись, молча поплыли рядом с лодкой, которую кроганы, как и недавно, ловко потащили за собой, с той лишь разницей, что сейчас в ней торжественно восседали мы с Эфугуром.

Постепенно тухлый болотный запах рассеялся, в лицо повеяло пресной свежестью чистой озерной воды. И вскоре сквозь туман проступили очертания какого-то острова. Когда мы к нему приблизились, я увидел, что берег его усыпан тончайшим серебристым песком, а вдали, за прибрежной полосой поднимаются невиданные деревья. Их высокие тускло-серебристые ветви напомнили мне легкие и пушистые перья, которые иногда привозили из-за моря салкарские купцы. Чуть не до самой земли свисали с них гирлянды бледно-желтых цветов, придавая всему вокруг сказочный вид.

На прибрежной полосе кроганы из разноцветных раковин и камней выложили различные геометрические фигуры, между которыми вились песчаные дорожки, искусно отгороженные но краям гладкими белыми колышками. До зеркальной гладкости их отшлифовала вода, а выбелило солнце. Пока мы шли по одной из таких дорожек, на зеленых лужайках по обеим их сторонам виднелись брошенные на траве плетеные циновки, рядом с которыми валялись тростниковые корзинки, но хозяев нигде видно не было. Может, им просто не хотелось с нами встречаться? Когда же мы вошли под сень перистых деревьев, в воздухе разлился нежный аромат бледно-желтых цветов, который делал удивительный остров еще более сказочным. В отдалении, среди серебристых стволов, можно было разглядеть тех, кто ушел с берега, чтобы избежать нечаянной встречи с нами. Это были большей частью мужчины, которые ничем не отличались от наших провожатых. Но мне удалось разглядеть и нескольких женщин. Они перехватывали распущенные волосы изящным обручем, сплетенным из тростника, и украшали ракушками или цветами. На них были бледно-желтые, зеленоватые и нежнорозовые одеяния, и они скрепляли их на плечах красивыми застежками из раковин, а узорчатые пояски украшали ракушками помельче.

Выйдя из зарослей, мы оказались перед грудой каменных глыб, на которых неведомые мастера высекли злобных чудовищ. Глазами из потускневших драгоценных камней они угрожающе смотрели на нас, но мне некоторые из свирепых морд показались даже забавными. Двое из этих чудищ охраняли плоскую скалу, на которой, словно на троне, восседал предводитель кроганов с остроконечным жезлом на коленях. Увидев нас, он не опустил его острием вниз, как это сделали кроганы, встретившие нас у болота. И меня это насторожило.

Эфутур подошел и воткнул перед ним в песок Меч Союза.

— Ориас! — серьезно произнес он.

Я же во все глаза глядел на таинственного владыку кроганов. Но он казался мне точно таким же, как и наши провожатые. От них его отличал только большой шрам, тянувшийся через всю щеку от виска к подбородку. Он оттягивал веко вниз, так что один глаз владыки был полуприкрыт.

— Зачем пожаловал, Эфутур? — спросил он пискляво.

— Вот зачем,— Хранитель Зеленого Безмолвия коснулся Меча Союза.— Мы должны все обсудить.

— Чтобы опять с кем-то сражаться? — перебил его владыка и уставился на меня здоровым глазом.— Это вот они, чужаки, растревожили весь Эскор, не думая ни о чем, разбудили то, что дремало. Что вы нашли с ними общего? Мало вам прошлых побед?

— Прошлые победы — это прошлые победы. И это не повод, чтобы забыть об оружии и повесить его на высокий сук — пусть себе ржавеет. Темные силы проснулись — вот что сейчас главное. И неважно, кто их разбудил. Придет день, и бой барабанов будет звучать везде, вы его услышите, даже если заткнете уши. Горцы, вранги, рентаны, фланнаны, зеленые и пришельцы из-за гор сегодня заключили Союз и смыкают свои ряды перед темными силами. Другого выхода нет — нам нужно объединиться. От этой войны не спрячешься ни в небе, ни на земле, ни под землей,— Эфутур немного помедлил и веско добавил: — Ни под водой!

— Прежде чем принять Меч Союза, нам надо все обдумать, все взвесить...

Я понял, что Ориас хитрит. Чтобы узнать наверняка, о чем он думает, надо было пойти на мысленный контакт, но я, поколебавшись, все же не решился — слишком рискованным был этот шаг.

— Я не могу решать за весь свой народ,— продолжал хитрый кроган.— Мы соберем свой собственный Совет и обсудим на нем, как же нам теперь быть. А вы отдохните пока на соседнем острове.

Эфутур согласно кивнул и повернулся лицом к берегу. К Мечу Союза, воткнутому в песок, он больше не притронулся. Той же самой дорогой кроганы провели нас к воде, опять усадили в лодку и оттащили ее к другому острову. Там мы нашли площадку, выложенную плитами, с ямкой для костра. Рядом лежала охапка хвороста. Мы достали из походных мешков свои припасы и наскоро перекусили. Мне хотелось как следует разглядеть серебряный остров, с которого нас так ловко выдворили, и я подошел к воде, но колдовской туман тут же скрыл его от моих глаз. Когда его дымка временами редела, мне казалось, что я вижу, как кроганы то выходят на берег из озера, то опять скрываются в воде. Но вокруг нас было тихо и пустынно. Эфутур ломал голову, пытаясь предугадать, что решат кроганы, потом, махнув рукой, сказал, что для них закон не писан, и Динзиль был прав, считая, что повлиять на них, уговорить, склонить на свою сторону просто невозможно. При звуке этого имени тревожные предчувствия, которые я все время гнал от себя, охватили меня с новой силой. И я, скрывая свою заинтересованность, стал расспрашивать Эфутура о предводителе горцев. И вскоре узнал, что Динзиль был потомком людей древней расы. Зеленые считали его самым обычным человеком, хотя и восхищались храбростью горца и его воинскими подвигами. В детстве его взял в обучение один из колдунов, которых к тому времени осталось в Эскоре совсем немного. Чародей пользовался тайным Знанием, чтобы уберечь от темных сил тот уголок Эскора, где он нашел убежище. Так что вполне возможно, что Динзиль, как и его учитель, обладал тайной силой. Мне хотелось поделиться своими сомнениями насчет предводителя горцев с Эфутуром. Но он с таким неподдельным уважением говорил о Динзиле, что я не решился. Да разве могли мои смутные подозрения поколебать его уверенность в давно знакомом ему человеке? Конечно, нет.