Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Но они просто глупцы, если думают, что во время такой войны можно отсидеться в сторонке,— нетерпеливо перебила его Дагона.

— С нашей точки зрения это и в самом деле так,— ответил Динзиль.— Но даже если интересы кроганов не противоречат ндшим, они все равно не потерпят никакого нажима. Нам не раз приходилось иметь с ними дело, и мы знаем, что они дают отпор даже малейшей попытке нажать на них, чтобы добиться того, чего хочешь. Поговорить с ними, конечно, надо, но очень осторожно. Когда наши представители вручат им Меч Союза, нужно не требовать немедленного ответа, а дать им время собрать свой собственный Совет. И если они ответят отказом, не показывать им своего гнева. Раз уж мы хотим заполучить надежных союзников, надо позволить им сделать свой выбор самим, когда придет время.

Я был с ним не согласен. Разве можно начинать войну, когда кто-то в тылу колеблется? Ведь в любой момент он может превратиться во врага и нанести удар в самое слабое место. Но Эфу тур в ответ на речи Динзиля кивнул головой, да и остальные тоже согласно закивали. И я решил, что на этот раз мне лучше промолчать. Не стоило мне с ними сейчас спорить — это их земля, им видней.

— Решено,— сказал Эфутур,— мы посылаем Меч Союза кроганам — водяным людям и фасам — обитателям торфяных болот, подземным жителям.

— Если только сумеем их найти,— насмешливо заметила Дагона.— От них никогда не знаешь, чего ждать, они на все способны. Зато в тех, кто сегодня здесь, с нами, мы можем быть полностью уверены. Не так ли, господин Динзиль

Но он в ответ только пожал плечами.

— Кто я такой, чтобы поручиться за всех? Конечно, собрать союзников необходимо. Как необходимо узнать, в чем наши интересы и устремления совпадают. Вполне возможно, что даже .старым друзьям сегодня доверять нельзя. Но думаю все же, что в Долине собрались все, на кого можно рассчитывать. Горы — с вами. Позже, может быть, присоединятся и другие. Так что не медлите — скорей посылайте гонцов в низину.

Я не решился на мысленное общение с Кайланом и Каттеей во время Совета, боясь, как бы кто-нибудь нас не подслушал. Вдруг кто-нибудь из здешних обладает таким же даром? И теперь с нетерпением ждал, когда же он, наконец, закончится, чтобы поговорить с братом и сестрой. Поэтому, как только Кайлан отправился с Хорваном, чтобы помочь ему найти место, где можно было бы разбить лагерь, я увязался за ними. И по дороге разговорился с Годгаром, военачальником Хорвана, о войне Эсткарпа с Карстеном. Оказалось, что мы, хоть и в разное время, воевали на одних и тех же горных склонах. Мы говорили так, словно давным-давно знакомы и встретились после долгой разлуки. Я хорошо знал таких людей. Это крепкие орешки. Они составляют надежное ядро любого войска, ведущего честную войну. Но в мирное время не могут найти себе места — для них жизнь не в жизнь, если меч ржавеет в ножнах. Это прирожденные воины, хорошие командиры. Им цены нет, когда они служат под началом того, кого уважают. Сейчас Годгар приглядывался ко всему вокруг опытным глазом разведчика и на всякий случай запоминал ориентиры, чтобы в случае надобности хорошо разбираться в этой еще незнакомой нам местности.

Но вот место для лагеря найдено, палатки разбиты. Хотя, если правду сказать, вполне можно было бы обойтись и без них. На редкость мягкий климат Долины позволял заночевать и под открытым небом. Я дождался, когда Кайлан остался один, подъехал к нему и наконец-то заговорил о Динзиле. Но, к своему удивлению, после первых же слов заметил, что Кайлан недовольно хмурится. Тогда я переключился на мысленный контакт и сразу же понял, что брат мне не доверяет Ему казалось, что я напрасно придираюсь к Динэилю и таким образом сею раздоры. Я был потрясен.

— Да нет,— стал горячо оправдываться Кайлан, который тоже прочел мои мысли,— это не так. Но кроме смутных подозрений у тебя ничего нет. Ну скажи, в чем ты можешь его обвинить? И если он отмечен печатью Зла, то как пропустили его в Долину руны? Они ведь надежно защищают пас от темных сил.

Все это звучало убедительно. И все-таки он ошибался! Но тогда мы этого не знали. А я ничем не мог доказать обоснованность своих подозрений. Что их вызвало? Глумливое выражение его лица? Тщательно скрываемое высокомерие? Все это только неуловимые ощущения. Но, собственно говоря, именно они и помогают нам правильно ориентироваться в жизни.

Кайлан улыбнулся мне, недовольство его рассеялось. Но какая-то дверца в моей душе захлопнулась, и я замкнулся в себе. Я чувствовал себя, словно ребенок, который доверчиво потянулся к тлеющим углям, привлеченный их ласковым светом, и, неожиданно обжегшись, с опаской смотрит на все вокруг.

— Хорошо,— сказал мне брат,— считай, что я предупрежден.

Но я понимал, что впервые в жизни он не поверил моим предчувствиям.

Совет, как всегда, кончился вечерним пиром. Когда вот-вот должна начаться война, тут, конечно, не до веселья. Но требования этикета тем не менее следовало выполнять. Кроме того, его соблюдение создавало у собравшихся иллюзию, что в общем все идет, как надо, и придавало им уверенности. После нашей стычки с Кайланом я так и не решился поговорить с Каттеей. И теперь меня бесило то, что за пиршественным столом она сидит рядом с Динзилем, и он, наклоняясь к сестре, что-то с улыбкой говорит ей, а она ласково смеется ему в ответ.

— Ты что так молчалив сегодня, воин с суровым лицом?

Это была Дагона. Ее волосы отливали чернотой ночи, а на белом лице нежно розовел румянец. Но только совсем недавно в свете заходящего солнца длинные ее пряди казались медными, а кожа — золоти сто-смуглой. Владычица зеленых постоянно меняла свой облик, становясь такой, какой хотел бы ее видеть собеседник. «Интересно, каково это — иметь струящийся облик, быть все время разной?»—невольно подумал я, глядя на нее.

— Мудрый Кемок,— продолжала поддразнивать меня Дагона.— Что за думы легли на твое чело?

— Невеселые думы...— вздохнул я.

Улыбка сбежала с ее лица. Она перевела взгляд на кубок, качнула его и пурпурная влага плеснула в тонкие края чаши.

— Но они слишком завладели тобой — твои не веселые думы,— тихо сказала Дагона.

— Это так, моя госпожа.

Как это у меня вырвалось? До сих пор я был откровенен только с братом и сестрой — когда-то мы с ними были единым целым. Были... Я опять посмотрел на Каттею — она ласково улыбалась Динзилю, потом на Кайлана — он так был поглощен беседой с Эфутуром и Хорваном, словно стал между ними незаменимым связующим звеном.

— Эй, ветка, не удерживай свои листья,— засмеялась Дагона.— Осенний ветер все равно оторвет их от тебя и унесет прочь. И не грусти — взамен вырастут новые.

Я уже знал, что между ней и Кайланом установились особые отношения, и понял намек. Но как раз эти отношения меня нисколько не огорчали — я понимал, что рано или поздно у Каттеи появится близкий ей мужчина. Пусть бы она сегодня весело смеялась, пускай бы женское кокетство заслонило в ней колдунью и сестру. Пускай бы рядом с ней сидел ее любимый. Но в том-то и дело, что рядом с ней сидел — Динзиль!