Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Паутина останется,— колдунья сидела немного поодаль, лицо ее было усталым, а глаза ввалились: напряжение оказалось большим.— Хотя ее соткали колдеры, но то, из чего она сделана — ненависть, жадность и зависть — все это было в нашем мире прежде, чем колдеры воспользовались этим. Карстен охвачен смятением... Некоторое время этот хаос был нам на пользу, так как великие лорды в тех краях были заняты Карстеном и отвернули от нас свои взгляды, но это не может продолжаться вечно.

Саймон кивнул.

— Да, не может. Из такого хаоса неизменно появляется более могущественный вожак, который вполне может объединить всех остальных лордов против Эскарпа. Но вероятно и другое: остальные лорды будут так занять! постоянной войной с ним, что им будет не до нас.

Джелит и колдунья согласно кивнули.

— А Ализон? — впервые за все время подала голос Лойз.— Как идет война с Ализоном?

— Сенешаль сражается, словно лев. Дела у него идут хорошо, лучше, чем мы могли ожидать. Но все же мы не сможем удержать за собой Ализон, равно как и Карстен,— слишком велика ненависть к нам. Но нам, Эсткарпу, это не нужно. Пусть только оставят нас мирно доживать свой вечер. Ибо мы знаем, что для нас наступает вечер, который постепенно перейдет в ночь, а после нее не будет нового утра. Ни одно живое существо не захочет добровольно расстаться с жизнью. Велик инстинкт самосохранения, он заложен в нас от рождения, от природы. Наш вечер может стать вечером огней и пожарищ, мучений и смерти. И если нам предстоит ночь, полная сражений... — Колдунья торжественно подняла руку.— Что ж, будем сражаться до конца!

— Так не должно быть!

Сама натура Саймона противилась столь мрачной картине будущего.

Колдунья посмотрела на него, потом перевела взгляд на Джелит, с нее на капитанов, Ингвальда и улыбнулась.

— Я вижу все в вас противится этому... Что же, хотя мы сейчас и пробудили в нашем мире неведомые ранее силы, все равно настало время великих перемен. Может быть, из посеянных нами семян вырастут новые могучие плоды. Во всяком случае, скажу вам, товарищи по оружию: то, что вы сделали сегодня — великий подвиг, и барды станут прославлять его. На многие тысячелетия будут славны ваши имена! Нелегко достаются нам победы, и мы гордимся ими! А поэтому не станем думать о возможных будущих поражениях!

— И все же колдерам конец! — воскликнул Ингвальд.

— Колдерам конец! — согласился Саймон.— У нас впереди еще немало битв, как сказала Мудрая, но и побед тоже будет немало!

Он протянул руку, и Джелит сделала движение навстречу ему. В этот час Саймон не мог ни о чем думать и не видел ничего — пи поражения Эсткарпа, ни его заката. Сейчас во всей Вселенной для него было только одно — то, что принадлежало лишь ему... Джелит.

Пусть мои слова не помогут отважным сулькарцам атаковать вражеские корабли, пусть не закалят они мечи бесстрашных воинов Эсткарпа, защищающих Древнюю Расу от набегов многочисленных врагов. Мои слова не помогут и тем, кто воздвигает неприступные форты, чтобы спасти свою землю от набегов кровожадных соседей. Но каждому хочется оставить свой, пусть и незначительный, след в истории, чтобы начатое дело не пропало даром, чтобы те, кто придет за тобой, продолжили его, подхватили твой меч, разожгли огонь в родном очаге и смогли понять, во имя чего жили, боролись и погибали их предшественники. Именно поэтому я и решился поведать вам всю правду о Троих против Эсткарпа, о том, как задумали они сломить Колдовскую Силу, которая правила Древней Расой больше тысячи лет, затуманивая настоящее и вычеркивая из памяти прошлое. Я расскажу вам о тех великих временах, в которые мне довелось жить.

Итак, нас было трое в самом начале, только трое — Кемок, Каттея и я, Кайлан. Мы не принадлежали к Древней Расе целиком, и в этом заключалось как наше горе, так и наше спасение. Нас отвергли сразу же после рождения, потому что мы были из рода Трегарта. Нашей матерью была госпожа Джелит, Обладательница Колдовского Дара, которая могла вызывать, посылать и применять силы, не подвластные простым смертным. И даже после того, как она стала женой Саймона Трегарта, Хранителя Границы, и родила ему троих детей, она не утратила своего Дара, что не соответствовал о никаким прежним представлениям о колдовстве. Хотя Совет и не вернул ей Колдовской Камень, на который она потеряла право в момент замужества, им все же пришлось признать, что она по-прежнему оставалась колдуньей.

А тот, кто был нашим отцом, тоже опроверг все старые представления о Даре. Ведь он был из другого мира и из другого времени и пришел в Эсткарп через Ворота. В том мире он был воином — отдавал приказы другим, но попался в ловушку злой судьбы, и враги загнали его в угол. За ним стали охотиться, и ему пришлось скрываться, уходить от погони. Саймона Трегарта спасли только Ворота, через которые он попал в наш мир, где присягнул на верность Верховной Владычице, став воином Эсткарпа, и с чистым сердцем сражался против колде-ров. Победу над этой нечистью одержали во многом благодаря ему и моей матери. Саймон и госпожа Джелит закрыли Ворота, через которые колдеры проникли в наш мир. После этого род Трегарта стали высоко почитать. Подвиг наших родителей воспели во многих песнях.

С колдерами было покончено, но Эсткарп продолжал бороться за свое существование, так как окружавшие его со всех сторон враги постоянно покушались на истерзанное в сражениях государство. Древний Эсткарп переживал период заката, и утро могло не наступить никогда. Мы были рождены в сумерках.

До нас Древняя Раса не знала рождения тройни. Когда моя мать слегла в постель в последний день уходящего года, она пела заклинания воинов, чтобы подарить Эсткарпу настоящего защитника. Так я и появился на свет, с плачем, словно надо мной сгустились все беды мрачного будущего. Но мучения моей матери на этом не закончились. Все вокруг были обеспокоены ее состоянием, поэтому меня быстро запеленали и отложили в сторону. Родовые муки продолжались долгие часы, и казалось, что ни госпожа Джелит, ни новая жизнь внутри нее не в состоянии больше бороться за свое существование.

В это время к Хранителю Границы пришла какая-то босая странница, проделавшая, как позднее выяснилось, длинный путь по пыльной дороге. Во внутреннем дворе она громко заявила стражам, что за ней прислали, и она должна увидеть госпожу Джелит. Отец был так напуган состоянием жены, что приказал впустить странницу. Из-под плаща она вытащила меч, острие блеснуло на свету и убийственный холод сковал окружающих. Подняв меч перед лицом моей матери, женщина начала что-то напевать, и все присутствующие почувствовали, что связаны невидимыми нитями воедино по воле незнакомки. Госпожа Джелит вдруг поднялась из моря забытья и боли и заговорила словно в бреду: