Мария Бородина - Заземление [СИ]

— Глупо жертвовать собой, Нери, — с укором проговорила Анацеа. — Ты ещё слишком мал, чтобы осознать то, что говоришь сейчас.

— А наказывать человека за то, кем он является, не глупо? — возразил Нери с готовностью. — Вы — счастливая женщина, мать девушки с уникальным даром. Неужели вы хотите уничтожить это всё?

— Когда ты вырастешь, ты всё поймёшь, мальчик, — заметила Анацеа. — Познаешь, как обжигают ядовитые плевки в душу. Почувствуешь, что недоверие ранит сильнее самого острого меча. Любовь и жертвенность не всегда порождают взаимность, Нери. Ты можешь отдать всего себя без остатка, но не получить взамен ничего.

— Чувства — это не товар, — заметил Нери. — Может быть, мне предстоит увидеть ещё многое, но я точно знаю одно. Пока твоя душа наполнена, ты не сольёшься с пустотой.

— Кантана, — повторила Анацеа так, будто не слышала его слов, — так ты выйдешь?

Кантана сжалась в пыли, глотая слёзы. Кто знал, что судьба снова так скоро поставит её перед выбором, и на этот раз он окажется куда тяжелее предыдущего. Реальность казалась абсурдной, враждебной и ошеломляющей. «Это сон, — крутилось в мыслях. — Всего лишь ночной кошмар. А я — сплю. Сейчас я проснусь в своей кровати, и окажется, что не было ни побега, ни разоблачения, ни предательства Тилен, ни моей оплошности. Я просто вернусь назад. Хорошо бы».

Но как же тогда Нери?! Незваный гость, что волей её ошибки проник на Девятый Холм. Желанное и близкое сердце, которое не хотелось отпускать на расстояние дальше шага. Допустить то, что Нери был иллюзией, Кантана не могла даже в мечтах. Отрицать бы и отрицать свои слабости, вот только отталкивать очевидное абсурдно. Жалкий неудачник нужен ей. Нужен…

— Долго тебя ждать? — голос Анацеа снова загудел во тьме.

— Кантана, беги, — произнёс Нери в ответ. — Не показывайся здесь больше. Ни в чём себя не вини.

Кантана поглубже вдохнула спёртый воздух. Густая слюна во рту превращалась в битое стекло. Судорога пробежала по пальцам. Ладони сами собой сжались в кулаки, а ногти крючками впились в кожу. Но зато глаза теперь могли различить в темноте очертания предметов. Покосившийся деревянный шкаф, ютивший на полках кастрюли и банки, опирался о противоположную стену, как усталый путник. Сундук, выглядящий неуклюжей громадиной, вскидывал крышку к самому потолку. Из тёмных недр вместилища, как тычинки из цветка, выглядывали рулоны ткани. Ни намёка на окно или запасной выход! Разве что, люк в полу, прикрытый крышкой. От одной мысли о том, что придётся лезть в пыльный погреб, где, возможно, кишат крысы, передёрнуло. Что ж, пришла пора свыкнуться с мыслью, что выхода отсюда нет. Разве что, через дверь, у которой поджидает мать…

Или через смерть!

Впрочем, о втором варианте Кантана не желала даже думать.

Она нехотя поднялась на ноги. Мышцы заныли, заставив стопы похолодеть. Казалось, что пальцы вот-вот разорвут сапожки. Стараясь не потерять равновесие, Кантана положила ладони на сундук. Недры вместилища, пахнущие нитками и залежавшейся пылью, разверзлись перед глазами.

Неожиданная идея озарила мысли. Можно попытаться снова открыть портал и сбежать! Как и накануне, в библиотеке! Не факт, что они не услышат шипения, но попытка сделать хоть что-то — лучше, чем бездействие. Оставим пассивность преследователям! Дорогу осилит идущий. Кантана улыбнулась во тьме и проглотила слёзы.

Темнота вздрагивала от вздохов и шорохов. Каждый новый звук пугал до спазмов в животе. Время от времени в углах комнатушки раздавалось зловещее шуршание. Крошечные когти, дерущие остатки обоев и штукатурку. Похоже, грызунов здесь немерено.

— Смиритесь уже с тем, что ваша дочь не выйдет, — разбавил тишину едкий голосок Венены. — Она намного хитрее, чем вы думаете.

— Только мнения мошенниц я не спрашивала, — огрызнулась Анацеа в ответ.

— Кантана, вспомни как сделала это вчера, — прорвался сквозь гвалт голос Нери. — Просто верь в себя!

Да он, оказывается, думает о том же самом! Значит, план имеет смысл. Стоит попробовать. Когда выхода нет, хороши все средства.

— Нери, не вмешивайся! — мать, наконец, осмелилась осадить его. — Это только наше с Кантаной дело. Тебя никогда не было в нашей жизни. Представь, что нет и сейчас.

Кантана выпрямилась посреди подсобки и расправила плечи. Приятная боль зазвенела в плечах. Губы уверено произносили ключ, и с каждым звуком, вырывающимся наружу, вены наполняла вибрирующая тяжесть. Оружие Покровителей в действии. Всё должно получиться!

Голоса всё ещё спорили, прорываясь во мрак, но Кантане это было лишь на руку. Посторонние звуки заглушали шёпот, позволяя читать заклятие. Какие чёткие голоса, какие рубленые фразы. Словно они специально разыгрывают для неё спектакль, в надежде выманить.

Скорее всего, так дела и обстояли.

Руки вытягивали из воздуха тонкие энергетические нити. С каждым движением приходила слепая, окрыляющая уверенность. Возможно, даже удастся уйти незамеченной. Если, конечно, они не почуют запах озона…

— Может, не обязательно так строго её наказывать? — вмешалась Тиарэ. — Ты ведь желаешь прежде всего дочь вернуть, Анацеа. Не возмездия же.

— Кантана должна понять, как должна вести себя непосвящённая девушка, — произнесла мать. — Я слишком долго уступала ей.

— Ты хочешь видеть её в Пропасти? Как Элатара?!

— Неверно. Я хочу видеть её провинившейся. И наказанной.

— То есть, — вмешалась Тилен, — вы сообщите всем, что Кантана — Длань Покровителей?!

— Не исключено, — отрезала Анацеа.

— Но это значит, что… — в голосе Тилен сквозил ужас.

— Ты правильно поняла всё, Тилен.

— Рука моет руку, госпожа Бессамори!

— А иногда и бьёт!

— Зря я вызвалась помочь вам! — выкрикнула Тилен в ответ. — Купилась, как последняя дура, на ваши чувства и горе!

Чужие слова уже мало задевали Кантану. Приятное головокружение погрузило в лёгкий транс, и всё потеряло важность. Световая линия, растянувшись ворохом искр, зашипела между ладонями. Перед глазами взвился шальной протуберанец, осветив пространство. Озарил темноту и тут же погас, рассеявшись белым дымом. Извитая ниточка поднялась к потолку и растворилась во мраке.

— Отлично, — прошептала Кантана, подбадривая сама себя. — Лучше и быть не может.

Разомкнула пальцы. Ладони светились по контуру фиолетовым. Руки описали в воздухе две размашистые дуги. Фиолетовые нити потянулись за пальцами, нарисовав на холсте цвета слепоты размытый штрих. Края разрыва съёжились, превращая его в небольшой шипящий шар. Белые искры посыпались к ногам, тая в воздухе.

— Отлично! — повторила она.

За дверью переговаривались, но Кантана даже и думать не хотела, о чём речь. Восприятие полностью поглотила цель. Та, которой она должна была достигнуть во что бы то ни стало.