Илья Колупалин - Эхо Погибших Империй

«Но нет! Кламильфонт Блистательный слишком велик... Каким-то полудикарям не одолеть его. Такой могучий разум был послан Карагалу для того, чтобы сделать империю поистине непобедимой, и навсегда освободить народ от древних страхов!»

И все же на сердце было неспокойно... Скверное предчувствие овладело Амгори.

Поутру он понял, что в лагере есть какое-то движение, поэтому поспешил выбраться из своей палатки и разузнать в чем дело. Он прошел мимо группы людей в черных плащах и несуразных серых шапках, обвешанных всякого рода цепями и амулетами из серебра. Псионики.

Они заговорщически переглядывались, не произнося ни слова, однако Амгори понимал, что они в данный момент общаются. Просто делают это невербально.

Было шумно. Солдаты сновали взад-вперед, офицеры в высоких цилиндрических шлемах и узорчатых панцирях выкрикивали какие-то приказы. Амгори решил, что нужно найти Кламильфонта. Сделать это оказалось не так просто.

Опросив с полдюжины офицеров, Амгори кое-как сумел узнать от них, что Кламильфонт сейчас находится в западной части лагеря и лично руководит подготовкой к наступлению. Оставив позади бессчетные ряды шатров и палаток, Амгори наконец увидел фигуру на коне возле небольшого холма, которая своими очертаниями очень напоминала принца.

— Ваше высочество! — окликнул Амгори своего бывшего воспитанника, приблизившись. — Хэй! Могу я узнать, что происходит?

Кламильфонт не сразу обратил на него внимание, однако через пару минут все же решил удостоить ответом:

— Синкайцы. Они рядом...

Амгори напрягся.

— Всадники были замечены к юго-западу отсюда. Возможно, их разъезды... Я жду возвращения своих разведчиков. А пока привожу армию в готовность.

Амгори пребывал в растерянности.

— Но как? — развел он руками. — Выходит, за нами следили с самого момента нашей высадки?

Вместо ответа Кламильфонт вдруг соскочил с коня, и, взяв Амгори за плечо, отвел его в сторону. Казалось, наследник престола был напуган.

— Амгори, ты был прав, — отрывисто произнес принц, тяжело дыша. — Мне есть, что сказать тебе... Но... не потому, что ты можешь помочь мне... нет, мне никто не поможет, — казалось, еще немного, и Кламильфонт заплачет. — Но я должен с кем-то поделиться этим. Я... я создал нечто. И не знаю, что делать...

— Что? Что вы создали, мой принц? — Амгори в испуге ухватил друга за шею, пытаясь заглянуть в его некогда светлые, чистые глаза. Но тот отводил взгляд.

— Мне... тяжело это объяснить, — срывающимся голосом произнес Кламильфонт. — Они теперь внутри меня, я не могу от них избавиться... Даже Зрахос не знает, что предпринять. Никто не может помочь мне, никто... Это так тяжело!

Принц затрясся в беззвучном рыдании. Амгори тотчас обнял его, прижал к себе как можно ближе, будто он снова был его добрым наставником, способным преодолеть любые невзгоды.

Но тут подбежал запыхавшийся солдат и прокричал:

— Ваше высочество, синкайцы! Взгляните на запад!

Амгори и Кламильфонт встрепенулись, обратив свои взоры на запад, и действительно увидели на горизонте черную движущуюся массу, которая не могла быть чем-то иным, кроме как воинством обитателей Таамуна.

— Построить всех, приготовиться к битве! — Кламильфонт резко выдохнул, хлопнул себя рукой по лицу, и снова вскочил на коня, отправляясь отдавать приказы.

Теперь он вновь был гордый предводитель самого могучего войска, не смеющий выказать даже тени слабости перед своими подданными.

— Не беспокойтесь, господин, — ободряюще произнес солдат, увидев оцепеневшего Амгори. — Псионики посеют хаос среди вражеской армии, а затем...

— Нет... — проронил Амгори, едва в силах шевелить языком, — я не... Что это там? Что?

— Армия синкайцев...

— Да нет... Вон там, на горизонте, приглядись...

На северо-западе, над размытым массивом леса действительно виднелась какая-то широкая темно-синяя область.

— Тучи... — предположил солдат. — Надвигается гроза.

— Это не тучи, — ответил Амгори, не в силах оторвать взгляд от неведомой полосы, которая, казалось, все расширялась и расширялась.

«Что это?»

Воздух между тем начал пропитываться каким-то гулом, который с каждой минутой усиливался.

Амгори не был способен ни кричать, ни бежать, все его естество словно сосредоточилось на созерцании этой устрашающей картины.

А пугающая полоса в небе обрела уже такие размеры, что сомневаться в ее происхождении теперь не приходилось...

Волна. Титаническая, немыслимых размеров волна, гребень которой был виден даже отсюда, за сотни миль, шла с запада и теперь... должна была обрушиться прямо на Карагал.

«Скорпионово Проклятье...»

Хотелось верить, что это просто дурной сон. Началась паника; люди метались в ужасе, кто-то хватался за голову и рыдал, кто-то бросался на землю, вознося молитвы.

«Зачем теперь эта война? Если наша родина погибнет...»

Амгори увидел лицо Кламильфонта, искаженное яростью и отчаянием. Принц что-то кричал, возможно, обращаясь именно к нему. Но Амгори не слышал, так как жуткий гул сделался уже невыносимо громким.

Стало темно, будто внезапные сумерки упали на равнину Крофамгир. Амгори рухнул на землю и затрясся, не в силах более сдерживать захлестнувшую его лавину нечеловеческого ужаса.

[1] Дата падения древнего государства Эйраконтис (П.Э.) является реперной точкой в летоисчислении государств Роа.

Прант. Середина лета 729 года после падения Эйраконтиса

Ниллон проснулся с необъяснимой и, по его мнению, беспричинной ломотой в теле, которая вот уже довольно продолжительное время преследовала его по утрам. Эта ломота, смешанная с сонливостью, не отпускала его потом весь день, каким-то причудливым образом отравляя его существование. Кофе не спасал – Нил был уверен в этом. Кофе обострял реакцию и заставлял сердце биться чаще, но истинной бодрости не давал. Ниллон был убежден, что причина этой утренней ломоты кроется в том, что он ложится спать слишком поздно, и спит слишком долго, а еще мало двигается и в целом ведет жизнь однообразную и праздную.

Праздность и в самом деле составляла основу существа Ниллона Сиктиса. Будучи уже девятнадцати лет от роду, он, тем не менее, не слишком спешил заниматься вопросами своего дальнейшего жизненного обустройства.

Образования Ниллон не имел, если не считать школьного, от которого, впрочем, не осталось ничего, кроме воспоминаний о методичном вколачивании в него знаний, которые в основной своей массе были ему неинтересны, и, на его взгляд, попросту не нужны. Впрочем, несколько предметов во время школьного обучения все же волновали его душу, среди них – философия, литература и география. Детское любопытство Нила разгоралось, когда он читал о древних мудрецах, о тех хитроумных изречениях и законах, которые они провозглашали. Любил он читать и сказки о морских чудищах и храбрых моряках, которые рассказывали детям в Союзе Побережья, а также карифские мифы и сказания. Надо заметить, что любовь к чтению он сохранил до сих пор, хотя в последнее время стал замечать за собой, что читает меньше, чем раньше.