Томас Уилер - Проклятая [litres]

Четверых детей Камбера – двух юношей и двух девушек – больше забавляли не выходки волчонка, а то, как на это реагировал отец. Многолетний опыт присутствия при разных дворах позволял Мерлину быстро делать выводы. Что касается детей Ледяного Короля, то их, по мнению Мерлина, в отличие от отца-воина, воспитывали в атмосфере политических интриг – а значит, они будут куда меньше склонны доверять новым людям.

Со стороны за творившимся в зале балаганом наблюдала Хилья – Ледяная Королева. Несмотря на свое царственное происхождение, она не внушала трепета в своем бледно-голубом простом платье с заплетенными в косу волосами, которые когда-то были цвета соломы, а теперь поседели. Она пила из рога вино и пряла шелк для платья, ухитряясь при этом не упускать ни одной мелочи в зале.

То, что Камбер позволил своей старшей дочери Эйдис – черноволосой, бледнокожей, с голубыми глазами, накрашенными зеленым вокруг, – обратиться к вновь прибывшим, подтверждало теорию Мерлина.

– Мерлин-волшебник! Чародей без магии, посланный королем без прав на трон, – она улыбнулась сестре и братьям, довольная собственными словами. Дагмар, старший сын Камбера, более всего напоминающий отца осанкой и выражением глаз, одобрительно хмыкнул. Кальдер – младший сын – закатил глаза, а светловолосая Сольвейг, чья одежда была богато украшена драгоценными камнями, впилась в Мерлина пронзительным взглядом.

Тот предпочел проигнорировать эту ремарку.

– Можем ли мы попросить чаю или немного пряного вина для леди Кэчер? Она промерзла до костей, и мы ехали всю ночь.

Хилья кивнула одному из слуг, и тот провел леди Кэчер к скамье у стены, пока лакеи несли рог с вином.

– Благодарю вас, леди Камбер, – сказала леди Кэчер.

– Велеть приготовить вам постели или все же расскажете о сути вашего визита? – поинтересовалась Эйдис, высоко задрав подбородок.

– Юная леди, я здесь не ради постелей, но ради королей.

Эйдис заметно напряглась.

– Перед тобой – единственный (истинный!) король, фокусник.

– Возможно, если вы из тех, чьи ночи длятся по шесть лун и кто привык расхаживать по снегу.

Детей Камбера слова Мерлина задели за живое. Они бросали взгляды на Ледяного Короля, который отвлекся на маленького волка. Мерлин же почесал бороду и обратился к Эйдис:

– Сейчас у вас поистине царственная осанка, и я не сомневаюсь, что однажды вы станете прекрасной королевой. Но, к сожалению, у вас манеры осла.

– Да как ты смеешь!.. – ахнула Эйдис. Хилья отбросила веретено, а Дагмар вскочил, обнажая меч.

– Я вырежу тебе язык, собака!

Кальдер только откинулся на стуле, наблюдая за разворачивающейся на его глазах драмой.

Камбер лишь хихикнул, и этот звук эхом отразился от потолка.

– У вас, друидов, нет детей – наверное, поэтому вы так чертовски долго живете. Своим детям я потакаю, и эту слабость вам не понять.

– Вы были бы удивлены, – ответил Мерлин. – В более мирные времена я был бы рад поступать, как ваша дочь, рисуя мишень на собственной спине, однако вот-вот задует ветер войны. Есть ли у вас план, лорд Камбер? Вы начали весьма храбро, захватив эти порты, но теперь, похоже, намерены остаться на грязном побережье, будто курица, которая не хочет бросать снесенные яйца.

Эти слова заставили Эйдис вскипеть.

– Отец, право слово! Ты собираешься позволять ему так насмехаться над тобой?

– Неужели Утер держит тебя ради того, чтоб выслушивать подобную чушь, Мерлин? – Камбер сощурился. – Лично я не желаю. И не помню, чтоб спрашивал твоего мнения о моей военной стратегии.

– Что ж, давайте предположим, что у вас действительно имеется стратегия. Разумно ли было посылать Красное Копье против паладинов, занявших Гранитные Берега? Учтите, что у Пендрагона уже сейчас в сотни раз больше людей, чем у вас. Возможно, было бы мудрее выказать почтение отцу Кардену и не вступать с ним в распри?

– А вот это отличный вопрос, Мерлин! Кто отдает приказы Красному Копью, отец? – Кальдер ухмылялся. Камбер обернулся к младшему сыну:

– Заткни эту дыру, которую именуешь ртом, мальчик, или за тебя это сделает мой топор!

Обращаясь к Мерлину, он добавил:

– Не твое дело, чем занимается Красное Копье. Что до меня, то я человек простой: я не желаю играть в игры или состязаться в остроумии с существами, подобными тебе. Говори прямо, зачем приехал, и молись, чтобы причина меня устроила.

– Хотел получше узнать, каков человек, которого я планирую посадить на английский трон, – легко ответил Мерлин. – Так достаточно прямо?

Камбер помедлил с ответом, спуская на пол волчонка.

– Смелые слова, – наконец сказал он. – Так ты, стало быть, отвернулся от своего Короля-лжеца.

– Я сам по себе, – возразил Мерлин.

– Предателя за версту видать.

– Хорошо бы по жизни мы могли так легко разделить все на белое и черное, хорошее и дурное, – задумчиво произнес Мерлин. – Полагаю, вы мешкаете с дальнейшим выступлением, потому что вторгаетесь в страну, чуждую вам, где никто не подозревает об истинности ваших притязаний на трон, которую может доказать лишь один оставшийся в живых свидетель, воочию видевший, что у королевы-регента родился мертвый ребенок.

Камбер поднялся на ноги, совершенно ошеломленный.

– Вы говорите о… повитухе?

– Так и есть, – кивнул Мерлин. – А теперь давайте-ка обсудим, что вы намерены предложить мне взамен.

С высоты трона лорда Эктора Нимуэ смотрела на угрюмого Бивня по имени Б’улуф, чересчур худого по сравнению с сородичами. Его правый рог, растущий под челюстью, был сломан. Артур и два лучника из Фавнов крепко держали ему руки, заведя их за спину. Рос оставался в стороне, мрачный, скрестивший руки на широкой груди, напротив него стоял лорд Эктор, Моргана расположилась по правую руку от Нимуэ.

Нимуэ и Б’улуф были ровесниками, и по его безразличной усмешке она понимала: он один из немногих фейри, кто все еще видит в ней не королеву, а своенравную девчонку. Они были знакомы по битве на болотах, где он проявил себя храбрецом. Еще она помнила, что от него всегда было много проблем: в любом действии он мог усмотреть неуважение и частенько обеспечивал всем в пещерах головную боль.

Теперь его обвиняли в убийстве местного жителя – плотника из бедного района Шлака. Б’улуф и три его сородича забили человека до смерти на пороге его собственного дома, на глазах у жены и детей. Нимуэ видела на костяшках кулаков Б’улуфа кровь несчастного. Атмосфера в Шлаке стояла напряженная, будто охапка хвороста, которая только и ждет малейшей искры, чтобы разгореться. «А тут у нас не просто искра – факел, да бочка с маслом в придачу!» Буквально этим же вечером Артур и разношерстная гвардия из Мастеров Бури и Фавнов отбивались от группы жителей Шлака, которые пытались прорваться в оружейную за конфискованными клинками.