Галина Беломестнова - Когда зло надевает светлые одежды [СИ]

— Да, я часто вспоминаю наш дом, — подтвердил он.

— Дома больше нет. Мама приказала Хатору его сжечь.

Алекс отвёл глаза, помолчал, глядя, как в камине играют языки пламени.

— Она стала другой. Раньше Айна не позволила бы себе это сделать. Источник избранных меняет всех.

— Меня тоже?

— Вначале я подумал, что ко мне вернулась моя маленькая девочка, капризы которой я с удовольствием исполнял. Сейчас я вижу, насколько ты изменилась. — Он задумчиво вглядывался в малахитовые глаза дочери, потом, словно что-то определив для себя, добавил: — В тебе бродит сила. Если бы ты не была моей дочерью, то это, как правителя страны, насторожило меня.

— Я такая же твоя Полина, только знать стала больше, — ласково улыбнувшись, ответила она.

— Раньше ты была для меня вся как на ладони, теперь я не могу коснуться твоих мыслей, почувствовать тебя, ты закрыта глухой стеной. Всё-таки ты отдалилась от меня, — грустно констатировал он.

— Ты прав, у меня тоже появились свои тайны, ты представить себе не сможешь, какую ношу возложили на меня вы с мамой, позволив познать мои способности. Я прошла весь предназначенный мне путь до конца и не жду от тебя оправданий, — заметив, что он пытается возразить, остановила его Полина. — Иной судьбы у меня не было, я родилась не человеческим ребёнком, и рано или поздно это вышло бы наружу. Трудно привыкнуть к этой мысли, но я уже почти смирилась.

— Ты человек! — горячо возразил ей отец.

— Человек? — брови Полины насмешливо приподнялись вверх. — А как ты объяснишь это? — она внимательно посмотрела на огонь в камине, пламя яростно загудело, раскалив докрасна решётку. — Или это? — порыв ветра с силой распахнул прикрытые створки окна. На голубом ещё минуту назад небосводе, тёмная туча закрыла полнеба, белая молния расколола её пополам, удар грома, как пушечный выстрел, потряс землю.

— Продолжить? — её глаза насмешливо глядели на отца.

— Не нужно. Ты похожа сейчас на ученицу, преуспевшую в нескольких фокусах и не к месту показывающих их своему учителю. Народ Делира уже сотни лет не видел грозы, ты всех перепугала.

— Прости, я действительно поступила глупо, — она пристыжено опустила глаза.

— Ничего, поживёшь во дворце, и постепенно узнаешь наши правила. У тебя будут лучшие учителя. Надо привыкать, дочка, мы не просто жители этой страны, мы олицетворение в ней закона и порядка, и за каждым твоим шагом будут наблюдать тысячи глаз.

— Это от них ты тут прячешься в тоскливом одиночестве? — насмешливо блеснув глазами, спросила она.

Алекс гневно посмотрел на неё, гордо выпрямившись в кресле.

— Я, Вакат — правитель Делира.

— И не привык, чтобы кто-то так с тобой разговаривал? — перебила его Полина, не отводя от него изучающего взгляда. — Ты можешь носить эту маску перед всем своим народом, но я-то вижу, как тебе здесь одиноко и тоскливо. Если бы я не знала тебя другого, смогла бы в это поверить. Неужели сила власти так много для тебя значит, что ты готов ради неё сидеть в золотой клетке?

Алекс подавил в себе внезапную вспышку гнева. Усмехнувшись, отметил про себя, как быстро и незаметно он привык к подчинению и лести окружающих его людей. Трудно придётся его дочери привыкать к обычаям дворца.

— Я ещё подумаю — стоит ли это делать, — ответила ему Полина. — Прости отец, что прочитала твои мысли, но ты слишком шумно думаешь, последнее время мне часто делали это замечание, и я научилась закрываться.

— Ты многому научилась, — по-доброму усмехнулся Алекс. — И удивишь меня ещё ни один раз.

— Не обижайся, я привыкла совсем к другой жизни и резких перемен не хочу. Поэтому, прошу тебя, пока никто не знает о моём прибытии, позволь мне отправиться в путешествие по твоей стране обычным человеком. Хочу посмотреть на неё не из закрытых окон кареты, под надзором придворных, а познакомиться с твоим народом без лишних свидетелей. — Она умоляюще смотрела на отца.

— Ты хочешь уехать, едва встретившись со мной? — удивился он.

— Но, ты, же не сможешь долго скрывать моё пребывание в твоих покоях, а потом, зачем оттягивать моё представление твоим подданным?

Алекс внимательно смотрел в глаза дочери.

— Ты разочарованна отсутствием Андерса? И хочешь скрасить разлуку с ним?

— Не буду скрывать от тебя, это тоже, отчасти, причина моего желания. Но есть и другая, прости, о ней я пока сказать не могу.

— Хорошо, я дам тебе сопровождающих, соответственных рангу знатной дамы, и ты можешь выезжать в любое время.

— А вот этого не нужно. Я отправлюсь в дорогу одна. Мне нужна только лошадь — машин я у вас здесь не заметила, и соответствующая одежда.

— Но женщины кланов не путешествуют таким образом, — возразил отец.

— Знаю, мне Андерс рассказывал о ваших, нежных, как цветы, дамах. Я поеду под видом воительницы. Они ещё встречаются среди простого народа?

— Любой чародей, встретившись с тобой, почувствует твою силу и заподозрит неладное.

— Постараюсь избегать таких встреч. Ты не бойся, мне никто не сможет здесь навредить.

— Понимаешь, Полина, — отец замялся, подбирая слова, чтобы объяснить дочери сложную обстановку в его государстве, — помимо светской власти, в Делире существует и духовная власть, которая всё больше набирает силу. Мне бы не хотелось, чтобы ты с ними столкнулась.

— Ты говоришь о Храме? — Дочь смотрела на отца серьезным, всё понимающим взглядом. — В твоих покоях о них можно говорить?

— Да, через древнюю защиту дворца они пока не могут проникнуть.

— Как случилось, что культ Амертат возродился в твоей стране?

— Это произошло в моё отсутствие. Когда я вернулся, было уже поздно. Они набрали силу. Впрочем, всё увидишь сама. Прошу тебя, будь осторожна.

— Я постараюсь отец, хотя мне они не страшны.

— Ты не можешь так говорить, не зная их могущества, — отец встревожено смотрел на дочь, сожалея о своём согласии отпустить её в дорогу одну.

— Я не замечала раньше за тобой страха перед кем-то.

В глазах дочери Алекс заметил, или ему показалось, легкое презрение.

— Девчонка! — не выдержав, взорвался он. — Как ты можешь принимать за труса своего отца! Мною движет только забота о тебе.

— Мы ссоримся, несмотря на то, что не виделись столько времени и считали друг друга потерянными навсегда, — грустно произнесла она. — Ты не хочешь принять того, на что направил меня сам. Мама оказалась мудрее тебя. Она не удерживала меня от моего предназначения.

— Ей это легко делать, она не была рядом с тобой с малых лет, не видела, как ты росла, становилась подростком, девушкой, женщиной. Она ушла несмотря ни на что, долг хранительницы для неё был превыше всего, — разгневано ответил Алекс.

— Ты видишь перед собой одну из них, — спокойным голосом напомнила ему Полина.