Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

– Сдурел? – глухо промычал Глыба.

Он, как и раньше, ехал рядом с Хлоей и следил только за королевой.

– Они собираются нас сожрать! – Казалось, ещё чуть – и Таракан начнёт орать во всё горло. – Я их слышу! Слышу!.. Ай!

«Ай» – энто я отпустил дураку хорошую плюху. Мутные глаза придурка тут же прояснились, и он уставился на меня так, будто увидел в первый раз. Я взял Таракана за ухо и подёргал.

– Ишшо раз такое учудишь, – сказал я и дёрнул, что есть силы, – жевать станет нечем, понял?

– Угу, – кивнул он, и его рожа перекосилась. – Крест, чтоб я сдох, в натуре слышу, как энти каменные гады шепчут, что выпьют нашу кровь, а опосля сожрут.

– Не то слушаешь. – Я ткнул пальцем за спину, откуда уже доносилось близкое хрюканье и лай: – Вон энти шептать ни хрена не станут, а просто сожрут. Едем, мать вашу!

Дорога вообще превратилась в чёртово грязевое месиво, и кони с трудом перебирали копытами. На каждом копыте налипла здоровенная блестящая гуля. Слышалась тихая ругань, чавканье грязи, тяжёлое дыхание и фырканье замученных животин. Сдаётся мне, что очень скоро придётся узнать, сколько демонов мы смогём изрубить до того, как нас всех схарчат.

– Величие, – сказал я, поглядывая назад, – а ты вот как есть скажи: тебя энта пакость тоже сожрёт али чего? У нас попик базарил, типа все демоны шибко до женского тела охочие. Так всё ходют и смотрят, как бы спортить девок.

– Заткнись, идиот! – выдавил бледный Джессип, – Нашёл время для идиотских вопросов.

– Крест, ты точно дурак? – В пальцах Хлои крутились бусины на тонкой чёрной верёвке. Монахи такими любят щёлкать. – Я же тебе уже говорила: это не те существа, о которых пишут в религиозных книгах, это хищные твари, способные выполнять простейшие приказы того, кто их послал. Предполагаю, они постараются меня захватить живой, а всех моих защитников уничтожить.

– И кто же их послал? – Не то чтобы меня энто так шибко волновало, просто, пока язык мелет, всё проще не думать о приближающейся жопе.

– Попереду чегой-то чернеется, – подал голос Рогатый. – Какая-то здоровенная хренотень!

И точно, сквозь серое марево я увидел что-то большое и тёмное, прямо по дороге. Что – непонятно, но энта штука поднималась высоко, как гора. В башке промелькнуло, что токмо горы нам на дороге не хватало. Сейчас воткнёмся в камень – и точно хана.

И тут дела вроде пошли на лад. Дорога опять стала лучше. Плиты вылезли из-под грязюки, и лошади бодрее пошли вперёд, обстукивая комья на копытах о блестящий мокрый камень. Потом по обе стороны пути появилась щербатая, как рот нищего, ограда из покосившихся столбиков. Шепчущие истуканы исчезли, точно и не бывало. Даже туман начал рассеиваться.

Чёрная громадина впереди мало-помалу начала обращаться в здоровенное тёмное здание с тремя башенками, подпирающими небо. Пока это всё, что я мог различить. Ну и ещё забор вокруг непонятной постройки. Высокий такой, с острыми пиками поверху и металлическими двустворчатыми воротами.

Парни сразу повеселели, а вот её величие наоборот. Хмурила свои тонкие бровки да щёлкала бусинами с такой скоростью, как пёс хрустит костью. Нащёлкалась и давай шептать в ухо Джессипу. После повернулась и уставилась на меня.

– Чего? – спросил я. – Вроде ж свезло? Попробуем спрятаться от говна энтого. Ежели чё, так и отбиваться проще, когда сидишь за стенкой.

– А мне вот не нравятся эти стенки, Крест, – покачала Хлоя головой. – Та самая древняя магия, о которой я говорила раньше, здесь ощущается сильнее всего. Не ошибусь, если предположу, что источник волшебства таится где-то внутри этого самого строения. Да и символы на воротах…

Мы уже подъехали совсем близко, так что стало видно, какая хренотень зырит на нас с потускневших металлических кругляков, присобаченных на прутья ворот. Ну, я бы сказал, скалящиеся рожи больше напоминали тех демонов, про которых обожают чесать попики. На вид – чисто взаправдашние! Вот-вот клацнут зубами и полезут с ворот.

– Так чё, снаружи остаться? – оскалился я. – Ха! Насмешила.

Похоже, проклятущими воротами последний раз пользовались, ещё когда моя бабка бегала на сеновал. Пришлось спускаться и как следует упираться плечами, чтобы сдвинуть хотя бы одну створку. Жутко раздражал вой демонов, который приближался быстрее, чем открывались ворота. Зуб тихо бормотал: «Пропадём, пропадём ни за что», и никто супротив не возражал. Наконец воротина с жутким визгом пошла проворнее, но когда получилась щель, достаточная, чтоб пропустить коня, снова стала. В этот раз – намертво.

– Да и хрен с ней! – смахнул я пот со лба и поглядел в туман. Да, гады уже совсем рядом. – Быстрее внутрь!

Чёрт побери, я таких огроменных замков видел совсем немного! Даже домишко, где жил подохший Бахтолм, смотрелся рядом с этим как халупа бедняка. И везде на чёрных стенах – какие-то статуи. На фиг такую жуть на дом цеплять, а? Чудища с крыльями, как у летучих мышей, большие, малые, все скалят клыки и вытягивают шеи.

– Нетопыри, – проворчал Джессип, рассматривая монстров, и поморщился. – Слыхал о таких? И ты права: аура у этого местечка… хуже – поискать.

От ворот к входу в замок вела каменная дорожка. И по обе её стороны, ежели я хоч что-то разумею, какой-то дурак устроил погост. Повсюду – старые треснутые плиты с какими-то надписями. Одни совсем в землю ушли, другие заросли травой. И над всеми – опять же истуканы. И вот, чёрт меня возьми, хрен с ним, с погостом, но кто придумал над могилами ставить эту дичь? Может, тут прежде жили пришибленные, из тех, что поклоняются дьяволу и целуют зад козлу перед тем, как пустить кровь паре младенцев? Короче, высокие чёрные идолы с крыльями, сложенными за спиной. У кого-то четыре лапы, сложенные на груди, у кого-то гребень на башке, а у кого рога на лбу и шипы на пузе.

– Энто у местных от болотных миязмов башка напрочь свернулась, – пробормотал Хорёк и шмыгнул носом. – Я ишшо книжку в университете читал. У тех, кто живут рядом с трясиной и нюхают болотный дух, в башке мутится хуже, чем от сивухи.

– Не, я лучше браги хлебану, – ответил Карась, испуганно вертя головой. – Чегой-то мне тут совсем не нравится. Стрёмно тут, аж до усрачки!

– Вперёд пошёл, – угрюмо велел я. – Ещё успеешь обосраться.

И тут все наши лошадки принялись натурально чудить. Стоило только зашагать в сторону замка, как они начали упираться, фыркать, дёргать ушами и бить хвостами. Шаман едва не получил копытом в пузо, а Хорёк только в самый последний момент убрал руку от клацнувших зубов своего одра.

– Животные чувствуют зло, – тихо сказала Хлоя, поглаживая своего рыжего по шее. Он, кстати, один шёл спокойно. – Поэтому и упираются.

– Хрена они чуют! – Я намотал поводья на кулак, а вторым стукнул Чёрта по морде. – Пошёл, скотина! Просто надышались энтих самых мазмов, вот и балуют.