Анатолий Махавкин - Черепа [litres]

– Ах вы, долбаные уроды! – прорычал я и, став на колени, повёл руками в стороны.

Хоть бы зацепить кого-то, а там я уже нащупаю, где у твари глотка.

Меня ударили в спину с такой силой, что затрещал хребет, а сам я проехался мордой по удушливой смрадной пыли. Да, это именно от липкой мерзости воняло дохлятиной! Брюхо потребовало, чтобы я немедленно выпустил на свободу всё сожранное ранее, но я сцепил зубы и удержался. Откатился в сторону и, став на одно колено, прислушался. Ладно, уроды, попробую определить, где вы, по звуку. Глухое ворчание и тяжёлое дыхание медленно кружили вокруг меня.

Краем глаза я заметил странную штуку: светлое пятно, до которого я пытался добраться, вроде стало больше. Такое ощущение, будто оно приближается. Но сообразить, в чём дело, или всмотреться я не мог, не хватало времени. Натужное пыхтение внезапно обратилось яростным клёкотом у самого моего лица. Почти не задумываясь, я ударил кулаком и в этот раз не промахнулся. Попал по жёсткой коже с крохотными шипами, оцарапавшими кулак.

По спине точно прошлись острием ножа. Пока я разбирался с тварью, атакующей спереди, сзади подкрался её кореш. Я зарычал и, привстав, лягнул ногой. И опять попал, да так удачно, что услышал, как враг катится по земле. Но чёрт побери, я их только бил, а проклятые засранцы резали меня на куски! Пусть пока неглубоко, но кровь шла!

Мощный удар в левое плечо вновь сшиб меня, и в тот же момент острые клыки вцепились в горло. Вцепиться-то вцепились, но сжиматься не собирались. Однако стоило мне пошевелиться, как хватка невидимой твари тут же стала сильнее. Ну и смердело же у гадины из пасти!

– Как поживаешь, дружище Крест?

Я скосил глаза в сторону светлого пятна, которое успело приблизиться почти вплотную. Такое ощущение, будто в темноте появилась круглая дырка и в ней стоит ухмыляющийся Мардук.

– Должен заметить, ваши необдуманные действия во дворце доставили мне пару весьма неприятных моментов. Пожалуй, я даже утратил на некоторое время свою постоянную сосредоточенность.

– Я думал, ты вообще подох, – прохрипел я.

– О чём ты говоришь, Крест? – рассмеялся Мардук. – Больше того, мне даже удалось спасти графа Зарада. А вот три сотни невинных людей, – он скорчил грустную рожу, – из-за твоих преступных действий умерли жуткой смертью.

Понимаю, твои преступления обусловлены давлением со стороны моей безумной супруги, что их несколько оправдывает, но полностью вину не снимает. Стоит задуматься, кто в этом противостоянии настоящее зло, а кто – поборник порядка и справедливости.

– Ща расплачусь. Пошёл в зад! – прохрипел я. – Мне срать и на эти три сотни, и на твою справедливость, ясно?

– Конечно, – вновь рассмеялся Мардук. – Кому я пытаюсь напомнить о совести? Бандиту, убийце и насильнику? Да, ты и Хлоя стоите друг друга. Ладно, вернёмся к привычным для таких ублюдков методам воздействия. Ты был плохим мальчиком, поэтому срок на раздумье уменьшен: три дня, начиная с этого. И то, что ты пережил сегодня, – всего лишь цветочки, поверь. Завтра попробуешь ягодки…

Свет погас, и в полной темноте клыки невидимой твари сомкнулись, перемалывая мою глотку.

Я зарычал и вскинулся. На кровати? Что-то мелькнуло перед глазами, и я схватил… руку Лисы. Голая баба сидела рядом и удивлённо глядела на меня. Так, словно увидела неведомую тварь. Я выдохнул тихое ругательство, отпустил тонкое запястье и откинулся на подушку.

– У тебя – кровь, – сказала Лиса и поднялась. Большая грудь качнулась из стороны в сторону, и я вдруг ощутил возбуждение. Как будто ночи мало! Теперь я вспомнил всё, что происходило. – Крест, с тобой всё в порядке?

Она вернулась с куском тряпки и бутылкой. Плеснула на материю и тщательно отёрла бедро, спину и глотку. Крови оказалось совсем мало, а раны – обычными царапинами. Бесило, что я не мог добраться до ублюдка, а он с такой лёгкостью входил в мои сны и пакостил оттуда.

– Нет, – фыркнул я и подтянул женщину ближе. Она не сопротивлялась. – Угораздило влезть в разборки двух колдунов.

– У нас в городе пару лет назад лечили одержимого бесами. – Лиса провела пальцем по моей щеке, перебирая щетинки. – Тогда я видела что-то похожее. Хочешь, отведу тебя к нашей заклинательнице?

– Нет. – Я закрыл глаза. Сердце ещё продолжало колотить по рёбрам, но тёплое упругое тело рядом здорово успокаивало. – Лучше ты иди ко мне.

– Экий ненасытный, – усмехалась женщина, когда я прижал её к себе. – Только теперь нужно поторопиться. Мой уже скоро проснётся.

После всего мы быстро оделись, и Лиса выскользнула из комнаты. Ничего больше не говорила, точно ни хрена и не произошло. С другой стороны, а чего необычного произошло-то?

Спина, нога и глотка всё ещё побаливали, так что я хлебнул из бутылки, которую мы не осилили ночью. Не до того было. Что ни говори, а Лиса оказалась чуть не самой лучшей из всех баб, с которыми дело заканчивалось постелью. Ежели я останусь жив, непременно вернусь в Корпетс.

Заглянул к Психу. Помощник проснулся и теперь сидел на кровати, обхватив башку руками. Рожа зелёная, а руки трусятся так, будто мужик только что вылез из проруби. Я сунул ему недопитую бутылку и велел как можно быстрее приходить в себя. Пока же стоило прогуляться по посёлку и поглядеть, чего там за ночь натворили ребятишки.

К счастью, в этот раз дело ограничилось привычным пьяным мордобоем да перепихоном с местными бабами. Всегда удивлялся, как поутру кое-кто из моих тихо-мирно выпивал с мужем той, кого пользовал ночью. Хвастались друг другу подбитыми глазами да выбитыми зубами. Придурки, мля.

В остальном всё спокойно. Ни тебе сожжённых домов, ни порезанных глоток, ни прочей мерзости, за какую стоит серьёзно наказывать. Глядишь, из энтих засранцев рано или поздно, но получатся приличные солдаты. Ежели живы останутся, понятное дело.

Таракан доложился, дескать, в городишке всё зашибись, местная стража не шалила, посторонние среди ночи не ломились. Я похвалил пацанов и велел готовиться к выходу. Ежели с этим затянуть, то парни успеют похмелиться, так что придётся ждать до завтра. А выдвигаться пьяным в здешних местах – хреновая идея.

Появился Псих. Руки у него не тряслись, но морда красная. Кроме того, помощник вовсю скалил свои чёрные зубы и норовил рассказать какую-то историю. Вроде ту самую, с которой вчера не сложилось. Я велел ему заткнуться и проследить за подготовкой к выходу. Предупредил, что если он ещё хоть раз хлебанёт, то останется без половины уцелевших зубов. А может, и без всех.

Вернулся в «Добрую дорогу». Хозяин, подпирая руками серую рожу, мрачно уставился на меня. В его взгляде хорошо читалось подозрение. Лиса сделала вид, будто ни черта не происходит, и предложила печёного мяса с пивом. Пойдёт.