Светлана Белл - Крылатый лев [СИ]

Коричневые зубы чудища клацали рядом, пасть походила на громоздкий квадратный чемодан, полный острого щебня. Заорав, что было сил, я вознес клинок и воткнул его куда-то между клыками. Меч закачался в морде монстра, точно гигантская зубочистка, болотище взревело, всплеснуло щупальцами, выпустило мой плащ. В последнем рывке я выдернул клинок из пасти чудовища — оно обмякло, осело, точно сдувшаяся игрушка для плавания, и я с изумлением понял, что наконец-то все сделал правильно.

— Ты как? Давай руку! — я кинулся к Вишне, помог ей подняться.

— Я — ничего… — просипела она.

— Бежать можешь? Вдруг оно очухается….

— Могу…

Забросив в траву котомку и расшитую торбочку (ох, не до них было в ту минуту!), я крепко сжал Вишнину ладонь. Мы неслись куда-то через бурелом и овраги, не разбирая дороги, забыв про карты и схемы, про тропинки, полянки и ориентиры. То чудище, видно, так и осталось там, где я его приложил, но из-за дерева-фонаря на нас выскочило другое болотище, а потом и третье.

То еще удовольствие — мчаться во весь опор, когда позади пыхтят, ревут, хрустят ветками мерзкие пупырчатые твари! Мы побили все рекорды — хоть завтра на чемпионат! Облачная Белка Алька едва поспевала за нами. Болотные монстры оказались упорными в порыве изловить добычу, но бегали они, к счастью, плохо. А мы с Вишней частенько побеждали в школьном кроссе, поэтому сумели от них оторваться.

Но у Вишни кончались силы, я чувствовал это по тому, как ослабла ее ладонь, как тяжело она дышит.

— Не могу больше… — простонала она. — Всё, не могу.

— Вишня, держись! Главное, отбежать подальше от болота … — запыхавшись, пробормотал я. — Смотри, уже бабочек меньше стало.

Я сказал это, чтобы успокоить ее. Жутких мотыльков становилось больше! Они кидались на нас, размахивая фосфорными крыльями, лезли в лицо — то ли сбивали с пути, то ли, наоборот, куда-то направляли.

Вспышка — луна. Вспышка — дракон. Вспышка… глаза! Я сразу понял, чьи эти глаза! На крыльях отразились жуткие глаза, которые я сразу узнал: черные точки-перчинки, красные прожилки — будто белков вовсе нет, набухшие морщинистые веки.

«Бабочки отражают то, что видели», — всплыло в мыслях. Значит… Да и черт с ним!

Очень беспокоила меня Вишня — я понял, что она и вовсе не способна уже о чем-то рассуждать и даже смотреть по сторонам. Опершись о шершавый, побитый насекомыми ствол громадного, как дом, дуба, она тихо сползла на пожухшую листву, пахнущую сыростью и плесенью. Села на корточки, прислонилась к дереву, закрыла лицо руками.

— Вишня, не плачь только, — торопливо сказал я, стараясь не смотреть назад, где уже слышался жуткий треск сучьев. — Садись ко мне на плечи, я понесу тебя.

— Далеко ли унесешь, — безнадежно пробормотала Вишня.

— Ну… как получится. У меня еще есть силы! — приободрившись, проговорил я.

Топот приближался, и Вишня, всхлипнув, выдохнула:

— Я просто так не дамся! Я буду биться!

Я крепко схватился за рукоятку меча. В фосфорных отсветах деревьев тускло поблескивал отточенный клинок, перепачканный мутной гнилью болотища.

— Ты не будешь биться, — хрипло сказал я. — Это я буду. А ты… Ты залезай на дерево. Смотри, нам повезло, — это обычный дуб, а не голая труба с огнями… Забирайся повыше! Я отгоню их — и тоже залезу.

Не расслышав, что ответила Вишня, я подхватил ее (легкая какая!) и подсадил на крепкий кряжистый сук.

Ужас, тревога, ярость, отчаяние — все куда-то исчезло. Был я — и был меч.

Ждать долго не пришлось. Сухой хруст сучьев возвестил о том, что чудовище обнаружило нас — я отчетливо видел его корявый силуэт в жидком холодном свечении. Болотище вынырнуло из тьмы и с ревом выкинуло в мою сторону липкие мохнатые щупальца. Клацнули игольчатые зубы, скривилась тупая жабья морда, надвинулся кровожадный оскал…

«А ведь меня сейчас не будет!» — простая мысль прокатилась внутри скользкой горошиной. Я, что было сил, махнул мечом.

Безобразный рык заставил меня еще крепче сжать рукоять клинка, но это был рёв умирающего зверя-убийцы. Клинок угодил в бородавчатую шею. Мерзкий монстр, захрипев, повалился на палые листья. И затих.

Мне бы собраться, сконцентрироваться, понимая, что с минуты на минуту тут появятся его собратья, но мысли путались, голова кружилась, точно я прокатился круг-другой на самой резвой карусели. Я тяжело прислонился к шероховатому дубу.

— Лион, забирайся скорее наверх! — отчаянно крикнула Вишня.

Стараясь не глядеть на мертвое болотное чудище, я подтянулся на руках, забрался в развилку. Прикоснулся лбом к сырой, черной, морщинистой дубовой коре.

— Что ты? — обеспокоенно дотронулась до моего плеча Вишня. — Ранен?

— Нет. Просто противно… убивать.

Если бы Вишня начала успокаивать: мол, что ты, это же не человек и даже не зверь, а вонючее болотное чудище, убийца, живоглот, людоед, мне не стало бы легче. Но Вишня только произнесла тихо:

— Конечно, противно, Лион. Твоему отцу тоже было противно. Но он много раз спасал от нашествия тварей наш Светлый город. А ты спас меня. …Спасибо.

Горячее чувство, сладкое, точно свежезаваренный чай, согрело сердце. Мне захотелось обнять Вишню, коснуться косичек с яркими прядками. Но она тонко вскрикнула:

— Лион! Ты слышишь? Они здесь!

Я приподнялся, вглядываясь в сумеречную даль, и увидел, что лесное пространство наводняют уродливые пупырчатые существа с щупальцами и жабьими мордами. Они надвигались со всех сторон плотной рычащей толпой, и кусты, ломаясь, стонали под их тяжелыми лапами.

— Буду рубиться, — сцепив зубы, процедил я и ухватистее взял меч.

— Нет, их слишком много! Давай заберемся повыше!

Вишня была права — другого выхода не было. Помогая друг другу, мы цеплялись за острые сучья, раздирали ладони, пытаясь залезть вглубь раскидистой кроны. И только облачная Белка Алька — на то она и Белка! — легко перелетала с одной ветки на другую.

А внизу бушевали болотные чудища. Они заметили сраженного мечом сородича и заревели еще гуще — рёв превратился в леденящий вой. Нет, они не оплакивали собрата — болотищам неведома жалость. Бородавчатые монстры поняли, что их неудачливый соплеменник упустил добычу, а они-то уж точно ее добудут.

Гигантские двуногие жабы выбрасывали в нашу сторону длинные, как веревки, раздвоенные языки, и их многочисленные глаза мигали обезумевшими фонарями. Они не умели лазать по деревьям, зато прыгали высоко, точно на пружинке. И хотя Вишня, преодолевая кашель, закричала: «Не достанете! Никак не достанете!», я вовсе не был в этом уверен.

Когда раздавался металлический стук громадных челюстей и зловеще вспыхивали глаза — мутные огоньки, во мне темной пеной накипал ужас. Я мысленно перешагивал через эту пену, размахивая мечом, но это только раззадоривало чудовищ. «Как бы не навернуться, — с опасением подумал я, цепляясь за ветку. — Неловкое движение — и всё, привет. Я — чей-то поздний ужин».