Андрей Минин - Школа [litres]

По стенам замка прошла дрожь. Неладное заметили и активировали защиту. Обернулся, прислушиваясь. Кто-то бежал сюда, противно гогоча и смеясь. В голосе существа, что приближалось, чувствовалось безумие. Лучше с ним не встречаться. Надо задержать эту тварь и других преследователей.

– А ну-ка, – заговорил я, – подите вы, порчи да корчи, за горы, за долы, за быстрые реки, где ветер не веет, где солнце не светит, где птицы не поют! Пусть там всё порчи да корчи пропадом пропадают! Гой!

Завизжал в коридоре монстр, которого скрутило от боли по всему телу, и не только он. Весь замок почувствовал, каково это быть проклятым. Чем больше зла ты принёс в этот мир, тем больше и получишь. Судя по тому, сколько криков было, зла род Черных совершил немало.

– Давайте-ка обнимемся, – подошел я ближе к голым, всем в грязи, девочкам, что пытались вжаться в угол как можно сильней и вяло отбивались от меня. Обнял их и зачитал мантру, перенеся нас на Калинов мост. Другого выхода не было. Это, конечно, опасно, но лучше так. Порча всем хороша, но надолго колдунов не сдержит. Бежать же по-другому не получится.

Спасибо волхву, что научил этому способу перемещения. Заблокировать его невозможно. Пленницы попытались удрать от меня, стоило ослабить внимание. Разбежались по сторонам и чуть не сиганули с моста. Смола в реке вскипела и разверзлась, словно открыв рот.

– Тише, тише. Я не причиню вам вреда, – мягко говорил я, поймав их, хоть они и не понимали ни слова. Связал девиц веревкой и повёл за собой; плакали те и выли, но шли. Бабушка меня прибьёт; телепортировался я прямо к порогу нашего дома.

– Андрей? – Включился свет в окнах, и на крыльцо выбежала бабушка, с маячившим за её спиной Кузей.

– Да, бабуль, это я. – Протащил я девушек в дом. – Вот, – указал я на них и прикусил язык, от подзатыльника, который заслужил.

– На них клеймо Черных! – Схватила она за руку одну из девок, показав мне выжженное пятно на предплечье.

– Знаю, – угрюмо осматривал я плачущих молодух. Разума в их глазах так и не появилось.

– В баню их веди и вымой, а я пока кушать сготовлю. – Отпустила она девушку из своей хватки, направившись на кухню, в очередной раз проклиная внука.

– Э-э-э… Я же это… Может, Наташу позовём или Валерию?

– Не глупи! Ты их уже со всех сторон рассмотрел. Иди давай. Не мешайся. – выгнала она меня за порог.

– Готово, – вытравил клейма с девушек приглашенный мастер из Китая, приняв от меня чистую тряпку – вытереть инструмент.

На кровати в бессознательном состоянии лежала Алина, с чьей руки стекала чёрная струйка крови, попадая прямо в таз, что был почти полон, и бурлила. Гной вперемешку с проклятой кровью. Не выдержал я и открыл форточку, чтобы выгнать этот тяжёлый запах больницы из комнаты.

В ужасном состоянии её разума и других спасённых было виновато клеймо, что подавляет умственную активность. Девушки были игрушками Бурислава. Это он виноват в таком их состоянии. Похоже, Шоколадка была права на его счёт. Такой судьбы для неё и Бояны я не желал.

– Боюсь, те, кто поставил на этих женщинах свой знак, знают, где они, – сказал нам китаец, прежде чем уйти, позвякивая мешочком, полным золота. Больше он здесь не нужен. Малышки поправятся. Месяц-два реабилитации – и все будет хорошо. Я положил холодный компресс на лоб заметавшейся по кровати Алине. Она стонала и звала маму.

– Прости, ба… – Опустил я голову, признавая, что сглупил. Подставил наш род.

– Не извиняйся, – стояла она рядом со мной, смотря на спящих тревожным сном женщин, и хмурилась. – Ты поступил так, как велело сердце. А оно у тебя большое и доброе. Я всегда это знала.

– Думаешь, они придут? – гадал я, пошлют ли эти колдуны войска на нас. От тех, кто похищает людей, чтобы вырезать их органы для пересадки магам, можно и не такого ожидать. Глупо думать, что они забудут, как я пробрался в их замок и выкрал пленниц.

– Нет. – Категорично резанула она воздух рукой. – Черных не ввязываются в полномасштабные войны. Они жалят. – Она накрыла девушку одеялом и вышла из комнаты, поманив меня за собой. – Отныне тебе придётся быть очень осторожным. Я не покидаю поместье, мне нечего опасаться, а вот тебе – есть чего, – присели мы на диван в гостиной. Бабушка зябко ежилась. Кровь больше не греет.

– Буду осторожен, – серьёзно кивнул я, обняв её. – От тебя пахнет пирожками, – проворчал я, прижимая её к себе. Дыша ею.

– Испекла, пока ты спал. Покушаешь и в школу отправишься, а то директор уже звонил. Потерял тебя. – Встала она и медленной походкой пошла на кухню. По её пятам шел черный кот, готовый в любой момент превратиться в домового и придержать старушку. Как же больно смотреть, как любимый человек угасает с каждым днём всё сильней и сильней, а ты ничего не можешь поделать.

Ту-ту, ту-тух, стучали колёса поезда. Ту-тух, ту-тух… Гималаи ждут. До Индии мы добрались на моём дирижабле. Жаль, здесь запрещены полёты. Пришлось пересаживаться.

На этот раз в экспедицию отправилось только тридцать школьников, половину которых я знаю, если не всех. Это, конечно, Лёха и Миша с невестой. Алиса с сёстрами, Еленой и Забавой. Не знаю, на что ей пришлось пойти, чтобы уговорить их взять её с собой, приняв в «блудницы». Братья девочек тоже были здесь. Куда без них? А ещё Белоснежа с Журавушкой, одноклассники и Анастасия Ивановна. Все свои.

– Ну и жара! – Протирал своё тело бумажным полотенцем Лёха. Я не отставал, как и Миша. Сидели в одних трусах, потные и с открытым нараспашку окном. Запахи, что заносило в наше купе ветром, были отвратные, но ничего не поделаешь. Дышать-то надо.

– Чего они там визжат? – Был раздражен поведением девочек за стенкой Лёха. Те, видимо, рассматривали достопримечательности за окном. Индийских женщин с точкой между бровей, девочек с подкрашенными чёрным глазами и голопузых мальчишек, играющих со змеями, как с домашними зверушками. Гадюки, эфы и кобры – шипели, делали выпады, но на удивление не жалились.

Мы как раз проезжали мимо какого-то городка. Его бедного квартала, где не было ни каменных, ни деревянных домов. Никаких. Житель всякой цивилизованной страны принял бы это место за свалку.

Хибарки бедняков – это не дома в прямом смысле этого слова, а коробки из-под холодильников или газовых плит, в которых они живут. Вход в их логовища прикрывали грязные тряпки, пока эти оборванцы сидели снаружи, дышали воздухом и смотрели на проходящий мимо поезд.

– И как они так живут? – Покачал головой Миша.

– Думаешь, у нас в стране лучше? – Отвернулся я от окна. – Сейчас, может, что и изменится, но бомжей Россия наплодила немало, как и малоимущих.

– Наши хотя бы в коробках не живут, – возразил он.