Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

Волна изменения рухнула на реальность, отчетливо прокатилась по коридорам, цепляя всех обитателей. Замок встряхнуло. Рыцарские латы звякнули. Портреты тревожно зашумели. Какая-то картина даже слетела со стены. Пролетающий мимо Толстый Монах остановился, наклонил голову, будто вслушиваясь, и вдруг завопил:

— Тревога! Тревога! Погибли ученики! Класс зельеварения!

Портреты встряхнулись и подхватили вой. Новость понеслась по замку, громким эхом отскакивая от стен: «Погибли ученики! Класс зельеварения!»

Северус!

Я вывернулся из рук Гойла и ринулся в подземелья. В холле, у лестниц меня встретила встревоженная толпа профессоров во главе с директором Дамблдором и Амбридж.

— Мистер Волхов, что вы здесь делаете? — звонкий голос главного инспектора перекрыл даже тревожные вопли портретов. — Вы должны быть на уроке.

— Я должен быть там!

Я перемахнул через перила и чуть не потерял равновесие, приземлившись на жесткие ступеньки. В боку уже начало колоть от долгого быстрого бега. Ничего, осталось совсем чуть-чуть. Здесь повернуть направо, десять метров по прямой и…

Выбитая взрывом дверь класса лежала у противоположной стены. В воздухе плясала каменная крошка вперемешку с пылью. Кабинет был погребен рухнувшим этажом. Я рванул с шеи кулон и, замирая, вслушался в этот завал. Сердце колотилось в груди, воздуха катастрофически не хватало, и было непонятно даже от чего: от долгого бега или от ужаса. [19] Аналогия такая: в школе или даже в универе в кабинете химии вы не найдете радиоактивных элементов. Уизли надыбали тентакулу, которая, кстати, запрещена к ввозу на территорию UK, через Флетчера. Никакая защита не рассчитана на элемент с такой разрушительной силой. Директор вскинул палочку и произносил незнакомые мне заклинания. Амбридж тоже включилась в процесс расчистки завала — все эти события я отслеживал краем сознания, впуская в себя гудящее поле замка.

Кабинет зельеварения пах кровью, болью и знакомым гневом. Это Северус! Он жив!

И точно в подтверждение камни задрожали и начали таять, будто зефир на огне. Я вскинул руки, помогая телекинезом расчистить завал. В открывшемся проходе показался Северус, тащивший за шиворот насмерть перепуганную третьекурсницу с Хафлпаффа. Его белое как мел лицо было залито кровью. В ладони у него застрял обломок собственной волшебной палочки. Третьекурсница ревела. Северус отпустил её воротник и неловко сполз на пол, смахивая кровь с лица уцелевшей рукой. Руки у него тряслись. Черные глаза были пугающе пустыми.

Подоспевшие профессора отодвинули меня в сторону от завала и принялись махать палочками, вытаскивая учеников. Коридор наполнился стонами. Я заметался между детьми, фиксируя переломы, останавливая кровь и пытаясь обезболить раны.

— Сколько? — тихо спросил Снейп за спиной тусклым голосом.

— Выжило двенадцать человек, — прошептала мадам Помфри.

У меня опустились руки. Двенадцать человек из тридцати четырех. Я смог вернуть к жизни всего троих. У остальных оказался слишком сильно поврежден мозг. В душе мешался гремучий коктейль из боли, вины и эгоистичного облегчения. Он выжил. Остальное можно исправить.

За Северусом пришли в тот же день. Он не сопротивлялся и не возражал, когда авроры зачитали обвинения и забрали его в Азкабан. Гибель стольких третьекурсников Хогвартса так просто не замять.

— Что с ним будет?

Аврор замялся под моим требовательным взглядом, но ответил:

— Скорее всего, пожизненное…

— Он Пожиратель, а бывших Пожирателей не бывает, — выплюнул его коллега, ткнув Северуса в локоть. — Погибли магглорожденные и полукровки. Поцелуй ждет твоего декана, парень, так-то!

В ушах зашумело. Мир покачнулся.

— Нет, — будто со стороны услышал я свой голос. — Я не позволю…

— Мистер Волхов, — ядовито выплюнул Северус. — Избавьте меня от вашего героизма. От этого никому не будет пользы.

Я затряс головой. Меня повело в сторону. Чтобы не упасть, пришлось опереться на стену.

— Я не позволю!!!

Я открыл глаза.

Волк светился в темноте мягким серебряным сиянием, освещая темную крошечную камеру с дырой в полу и нары с грязной лежанкой. На ней, скрестив руки и уставившись в потолок, лежал Снейп. Он скосил на меня глаза и прикрыл их, словно от неподъемной усталости.

— Убирайся отсюда, глупец. Ты ничего этим не добьешься, — голос его, тусклый, безжизненный, равнодушный даже, поразил меня.

— Хрен тебе! — злобно ответил я, подходя на шаг ближе. — Или они тебя пощадят, или им придется хоронить нас обоих. Я подключил Амелию Боунс, у неё долг передо мной, так что душу у тебя не отнимут!

Для директора настали трудные времена: вопиллеры, бесконечная вереница сов и чиновников из Министерства. Возмущенные, убитые горем родители требовали справедливости, требовали наказать виновного. А виновен был учитель. И не важно, что взрыв устроил дуэт недалеких умом хафлпаффцев — Ричард и Генрих Корнбри, подкинувших в котел соседке ядовитую тентакулу. Откуда они взяли запрещенный к ввозу ингредиент, отсутствующий в лаборатории самого Снейпа, никто так и не узнал. Они были мертвы, а декан был виноват: не доглядел, не объяснил, не успел…

— Лучше Поцелуй, чем пожизненное, — ровно ответил Снейп, все так же не открывая глаз. — Говорят, это даже не больно. А потом ты сможешь делать с моим телом всё, что тебе вздумается…

— Ты совсем дурак?! — заорал я, приходя в бешенство. — Зачем мне тело, если в нем нет тебя? Ты нужен мне весь: и тело, и душа, иначе я не… Иначе зачем все это?

— Но ведь я виноват, — Снейп усмехнулся краем рта, по-прежнему не глядя на меня. — Я не уследил, не справился… Ты подумал, каково мне будет жить, зная за собой такую вину?

Я выдохнул, на мгновение прикрыл глаза, уткнувшись затылком в стену и пытаясь успокоиться. Он просто пытается вывести меня из себя. Спокойствие, только спокойствие. Ты справишься, Вадим…

— Но ты будешь жить, Северус. Ты сможешь искупить ошибку и не утягивать весь этот груз за собой в следующую жизнь. А с твоей совестью мы как-нибудь договоримся.

Северус презрительно фыркнул.

— Волхов, какой же ты мерзавец, — с чувством прошипел он. — Эгоистичный, самовлюбленный мерзавец, который думает исключительно о собственном благе. Искупление, новая жизнь без грехов… Всего лишь красивые слова одержимого мальчишки, который не хочет терять любимую игрушку. Плевать ведь, что за стенами Азкабана игрушке придется окунуться в еще большую грязь. С совестью ведь можно договориться!

— Ты устал, я понимаю, — не дрогнул я. — Я вытащу тебя отсюда. Даже устрою так, что ты сможешь уехать, будешь свободен от вашей гребанной войны. И уж прости, но на твое мнение в этом вопросе мне плевать. Ты будешь живым, здоровым и в своём уме, хочешь ты этого или нет. Можешь говорить мне всё, что угодно, но я не уйду. Ведь одно дело, когда вмененные тебе дети погибают от рук двух недоумков и ты, пользуясь случаем, сбегаешь от войны на тот свет, и совсем другое знать, что из-за этого решения умрет единственный человек, которому ты небезразличен…