Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

— С ним все хорошо, — слабо улыбнулся я. — Там он счастлив. Возможно, однажды вы встретитесь вновь, в этой жизни или в следующей.

— Ясно. А ты можешь попросить… Вызвать его, чтобы поговорить? Ты же шаман…

Я внимательно посмотрел на Блэка. Сириус казался больным. В общем-то, его слова можно трактовать как просьбу об исцелении душевной раны. По сути, он хочет именно этого. В общем-то, устроить встречу с Римусом можно было достаточно легко, потому что он погиб совсем недавно и точно придет на зов. Он вправе попрощаться с Блэком, порядок это допускал. Но вот с Люпином ли он хотел поговорить? Слом в нем произошел из-за смерти Поттеров, и говорить-то как раз следует с ними. Почему он даже не заикнулся об этом? Побоялся?

Получалось, чтобы исцелить рану, Сириусу нужно увидеться с Джеймсом. Встреча с человеком, который умер пятнадцать лет назад потребует своей цены, и, как правило, это жизненная сила. Сириус заплатит, при этом одновременно избавится от боли и отдаст назначенную цену. Вот такой круговорот в природе.

— В принципе, сорок дней еще не прошло, — протянул я, раздумывая. — Я не смогу тебе устроить прогулку на ту сторону для встречи с Люпином, но он может тебе присниться. Если пожелает. И если ты позовешь.

Учитывая, что Сириус будет звать искренне, то зов зацепит и Поттеров. Мертвым плевать на формулировки.

— А ты… — замялся Сириус, с тревогой глядя на меня. — Тебе не будет… ну… Ты же не смог его спасти, — выдавил, наконец, Блэк.

Он обо мне волнуется? Удивительно. Сириус Блэк был эгоистом до мозга костей, а тут вдруг… Видимо, братские чувства взыграли. Только где он был со своими братскими чувствами пятнадцать лет назад? Или когда там погиб Регулус?

— Нет, Сириус. Со мной все будет в порядке. Тогда я сделал все, что мог. Вина меня не мучает. Мне жаль, что Люпин погиб, тем более, что у него будет ребенок, но…

— Тонкс? — неверяще прошептал Блэк. — О, Мерлин!

Я кивнул, изумляясь.

— Хочешь сказать, вы не знали?

— Я… Нет. Не думаю, что она и сама в курсе, они же только поженились, — Блэк тяжело сглотнул, мотнув головой. — Мы, получаемся, породнимся…

Технически, да. Нимфадора по крови Блэк наполовину, пусть и рожденная от изгнанной из рода, так что Сириус в чем-то прав.

— Вот же Луни, — он неверяще покачал головой, расхохотался и отпустил меня. — Вот это новость! Нужно срочно отметить! Пойду обрадую Тонкс.

И он выскочил за дверь, схватив бутылку, с которой, видимо, таскался весь вечер.

Здесь никогда не было ветра. Не шевелились деревья с изумрудной листвой, не шелестели травы — всё вокруг подчинялось неподвижному, кристально чистому воздуху и оттого казалось, будто мир застыл в стеклянном шаре. Покой и тишь. И если дома, в прозрачных хрустальных сумерках холмов Уилтшира, они дарили блаженство и стирали ощущение времени, то здесь, посреди ослепительного лета, от этого делалось жутко. Воздух не должен быть настолько неподвижным, особенно у стремительной реки. Но здесь царили другие законы.

Он шел по деревне неспешно, оглядываясь. Жители не мешали ему, но и не помогали в поисках, провожая равнодушными, неподвижными взглядами. Вокруг непривычно разукрашенных резных домов не было лужаек с газонами — деревянные, зачастую кособокие заборы ограждали участки с огородами, где вперемешку росли и яблони, и картошка. Местные не стригли деревьев и весьма условно оформляли клумбы, позволяя цветам в садиках расти, как им вздумается. Беспорядок и хаос. Так обозвали бы российскую деревню представители его рода. Но ему нравилась эта нескованная и непричесанная природа. Такая тихая и свободная. Пусть и безветренная.

Поплутав между домами, разбросанными по совершенно непонятному принципу, он понял, что искать будет до окончания срока, и рискнул подойти к мужчине в русской косоворотке, с волчьей шкурой на плечах, который устроился на низенькой скамейке у подножия какого-то памятника и старательно натирал меч мягкой тряпочкой. Мужчина был опасным, но заговорить с ним было легче, чем с той же белокурой девочкой, которая с отсутствующей, безмятежной улыбкой стучала мячом по земле. Звук её мяча до отвращения напоминал метроном: тик-так, тик-так. Тиканье давило на виски, заставляло вспомнить о времени. Меч же звуков не издавал.

— Извините, сэр, не подскажете, где живут Волховы?

— Ну, вот он я, Волхов, — неприветливо буркнул тот, глянув на незваного гостя из-под густых пепельных бровей. — Чего надо?

— Мне нужен Вадим Волхов, — уточнил гость.

— Зачем тебе мой правнук? Он мертвых не видит.

— Я все-таки надеюсь, что он меня увидит, — вежливо улыбался гость. — Со дня моей смерти не прошло и девяти дней.

— Три прошло, — отрезал прадед Вадима. — Иди отсюда.

Девочка подошла ближе. Мяч застучал громче. Метроном в голове отозвался тяжелой гулкой болью.

— Волх, ну что ты как неродной? — укоризненно сказал сзади звонкий юношеский голос. — Не видишь, что ли, что он гость? Как тебя зовут, юноша?

Он обернулся. Перед ним, небрежно завернувшись в медвежью шкуру, стоял… скорее всего, друид. Посох с колокольчиком, обилие ритуальной вышивки и главное — золотистые волосы и очень знакомый разрез глаз.

— Ты тоже его родственник?

— По материнской стороне, — широко улыбнулся друид. — Можешь звать меня Медведем.

— Я… — он на секунду задумался. — При жизни меня звали Абраксасом.

— Абраксас, — Медведь прижмурился, будто попробовал звучание на вкус. — Интересное, сильное имя. Вадим в доме Матери. Пойдем, Абраксас, я тебя провожу.

Волх с досадой сплюнул на землю, пробурчав что-то нелицеприятное о вкусах своего потомка. Медведь, не отвлекаясь от гостя, погрозил ему кулаком. Колокольчик в его посохе качнулся и мелодично звякнул. Звон разнесся по неподвижному воздуху. Девочка стукнула мячом в последний раз, подхватила его и поскакала прочь, продолжая безмятежно улыбаться. Тиканье стихло. Настала блаженная тишина.

— Не обращай внимания, — улыбался Медведь, ведя Абраксаса по главной улице. — Волху просто обидно, что Вадим до сих пор на девчонок не смотрит. Говорил я, что из него лучше женщина выйдет, но он меня не послушал. Теперь вот мается. Вся надежда на Кайракана, но у того в народе вообще с этим было просто. Сейчас не так.

— Не так, — согласился Абраксас.

Деревня всё еще была чужой, но взгляды её жителей больше не отпугивали. Какая-то девушка даже расщедрилась на улыбку. Впрочем, скорее всего, она улыбалась Медведю.

— Дом Матери стоит на самой окраине, у реки. Нет нужды заходить сюда.