Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

То, что он творил со мной, глядя мне в душу своими дьявольскими очами, я мог назвать не иначе как сладким кошмаром. «Удав, — мелькнуло у меня в голове. — А я бандерлог!»

— Мне нужно, чтобы вы напряглись еще раз, мистер Волхов, — Северус давил на меня всем своим существом, не давая ни шанса на сопротивление, — и узрели, что это за третий человек, который опаснее Блэка и Люпина.

Сердце тяжело бухало, в ушах зазвенело, ноги и руки внезапно потяжелели. Перед глазами запрыгали мушки.

— От-отойдите от меня! — хриплым, каким-то не своим голосом сказал Волхов и судорожно схватил воздух ртом.

Услышав непонятную речь, Северус замолчал и оторвался от светло-зеленых глаз с расширенными зрачками. Мальчишка почти не дышал и буквально растекался по креслу. Его лицо стремительно бледнело, переходя в серость. Он весь покрылся мурашками, даже волосы дыбом встали. «Да он же сейчас в обморок упадет!» — понял Снейп и сел на корточки, переставая нависать над перепуганным подростком.

— Вадим, дыши, — сказал он, меняя тон на более мягкий. — Дыши, ну же!

Вадим настороженно следил за каждым движением мужчины. Взгляд был мутным. Точь-в-точь кролик перед удавом. Северус взял ученика за шею и заставил наклониться, опустить голову ниже колен. От прикосновения Вадим вздрогнул, как будто его прошибло током.

— Погадаю я вам, только больше так не делайте, а то я до выпуска не доживу, — хрипло сказал он после нескольких вдохов, стряхнул руку Северуса и осторожно выпрямился.

Снейп нахмурился.

— Вы никогда меня не боялись, Волхов, что изменилось?

— Не знаю… Вы так резко ворвались и нависли надо мной, сэр, — нервно сказал Вадим, отводя глаза и потирая шею. — А я без кулона очень остро чувствую людей, и еще переходный возраст… Вас стало так много, сэр, это… сложно вынести.

Северус протянул ему его чашку. Вадим благодарно кивнул и допил свой мятный чай. На лицо подростка начали возвращаться краски.

Гадание прояснило очень мало. Волхов долго всматривался в кофейную гущу, тер виски и бормотал что-то невразумительное о незаметном предателе, который обманывает вторым обличьем и приведет убийцу к порогу Северуса.

— Суть его — крыса, — закончил Волхов и поморщился, отставляя чашку. — Всё, не могу больше, голова болит.

Северус задумчиво провел пальцем по губам. Как он успел убедиться по предыдущему предсказанию, Волхов говорил достаточно конкретно. Страх и ужас, идущие за жертвой — дементоры. Опасный друг, темную сторону которого нужно сдерживать — оборотень в роли учителя. Значит, и слова о предателе со вторым обличьем буквальны. И не зря Вадим несколько раз говорил о крысе. Возможно, второе обличье этого предателя и есть крыса? В Хогвартсе прячется анимаг? Если это крыса, то искать её по всему Хогвартсу — та еще задача.

Лето пролетело незаметно. Северус занимался зельями для Больничного крыла и списком ингредиентов для школьной лаборатории. Зелье Люпина было достаточно дорогим, в выделенный бюджет нужно было впихнуть компоненты и для него, и для уроков, и для Больничного крыла. Также Снейп наконец-то закончил монографию «Магическая компонента как отдельный ингредиент», посвященную заговоренным зельям. Да, тем самым, которые так блестяще варил истинный целитель. Да, те рецепты, которые Северус сумел выцепить из Вадима, были представлены среди примеров, хоть к своей досаде повторить он смог не все шедевры Волхова. Как выяснилось, мастеру зелий элементарно не хватало синдрома Грин, поэтому эти рецепты отправились в монографию с соответствующей пометкой. И да, имя Волхова указывалось в списке с благодарностями, как в новом бестселлере Локонса. Монография уже получила одобрение и интерес гильдии зельеваров, хоть заговоры на зелья были не самой распространенной практикой среди европейцев.

А еще, Северус пытался вычислить этого загадочного анимага, которого нагадал ему целитель. После сопоставления всех сведений, копошения в памяти, фотографиях и газетах он пришел к выводу, что идеальным кандитатом на роль предателя-крысы, из-за которой сбежал Блэк, мог бы быть Петтигрю, если бы не умер. Мог ли он быть Хранителем Тайны, и был ли Блэк в таком случае невиновным в смерти Поттеров? Мог ли Питер выжить в том взрыве? Ответов у Северуса не было, как и доступа к протоколу суда Блэка, а целитель только пожимал плечами.

Вадим очень много спал, быстро утомлялся и не мог больше совмещать лечение с учебой. Нагрузки превышали его работоспособность, а эмоциональность сделала еще и опасным. И подросток приостановил прием новых пациентов на весь год, объявив об этом в «Ежедневном пророке», разобрался с теми, кого не успел долечить, и занялся собой. Физические нагрузки, медитация, диета, ведение дневника — Волхов понимал, что с ним происходит, и старался взять разбушевавшийся организм под контроль, а не проявлял бессмысленное бунтарство и не закатывал неадекватные истерики, как Драко, на которого Северусу жаловались Малфои. Волхов хоть и был сосредоточен на себе, но благополучно избегал кризиса взросления и явно не собирался скатываться в рефлексию, негативизм и прочие подростковые понты. Он уже был взрослым.

Но Волхов стал вялым, неуклюжим, эмоционально неустойчивым, невнимательным. Замедлились реакция и речь, особенно это было заметно после его занятий русским языком. Проявились обидчивость, агрессия, и их подросток контролировал с трудом. Благословенные времена, когда Вадим на язвительные замечания отвечал не менее язвительными шутками, ушли в прошлое. Теперь Снейпу приходилось следить за языком. В одном из разговоров он проехался по его родителям и этим умудрился обидеть Волхова до слез. В результате из жизни мужчины выпало три дня. Только тогда Северус понял, что Волхов дрался с детьми исключительно из принципа, а не потому, что злился или обижался. Обиженный целитель — это страшно. От жесточайшей диареи не помогали ни чары, ни зелья, ни магловские лекарства. На целителя не подействовали ни угрозы, ни требования, ни воззвания к совести, ни даже шантаж. С фаянсовым другом зельевар смог расстаться лишь после искреннего раскаяния. В последний раз Северус так извинялся только перед Эванс. Слава всем богам, целитель обладал совсем другим характером и простил его, хлопнув по плечу со словами: «Плох тот ветер, который никому добра не приносит. Зато какой у вас теперь чистый кишечник, сэр! Всем на зависть». А через неделю после этого случая Волхов вообще признался, что сглазил Снейпа случайно и в сердцах.

Северус зарекся говорить Волхову что-то о его родителях и родне в целом. В конце концов, русский честно предупреждал, что шуток и замечаний по поводу происхождения не приемлет.