Андрей Лукин - Две половинки демона

О причине их удивления догадаться было несложно. Стёпка оглядел себя и хмыкнул. Его зачарованная одежда опять сама по себе поменяла покрой и фасон (или это одно и то же?). Орфинги ожидали увидеть в шатре сломленного и перепуганного демона в ненавистном костюме таёжного порубежника, а вместо того перед ними стоял весь из себя строго-парадный демон-студиозус определённо благородных кровей. И было в его новом облике даже что-то оркимажье: чёрные полусапожки, чёрные брюки, чёрная безрукавка на ослепительно белой сорочке.

Впрочем, увы, смятение орфингов длилось недолго. У них имелся приказ и они его поспешили выполнить. Бить Степана они, к счастью, не стали, но за руки всё же схватили и растянули в стороны. И пока двое держали его в таком растопыренном положении, третий сноровисто обыскал его с головы до ног: охлопал, ощупал, обмял, заставил открыть рот, а под конец стянул с него обувь. Стёпка, внутренне кипя и едва не взрываясь, вынужден был подчиняться. Поворачивался, терпел, морщился, а сам думал, что ещё часа два назад он такое унижение и представить не мог. Часа два назад эти орфинги к нему даже на два шага не смогли бы приблизиться. Часа два назад у него ещё была в руках эклитана… У орфингов на поясах тоже висели тяжёлые ножи. Выхватить бы один, да как взмахнуть бы перед этими ненавистными рожами!.. А вообще, поздновато оркимаг спохватился, обыскивать пленника нужно было сразу, на месте, потому что мало ли какие опасные вещички могли иметься у вражеского демона.

При всей дотошности и тщательности результата обыск не принёс. У демонской магической одежды и карманцы были магические. Обнаружить в них что-либо без желания хозяина не мог никто, даже самые могучие маги, не говоря уже об их не столь могучих слугах. Поэтому зажигалка-огниво и двойной драк, взятый в подземном хранилище, так и остались лежать в Стёпкиных карманах. Хоть это осталось при нём, не исчезло подобно гузгаю.

Ничем не выдав своего разочарования и уж, конечно, даже не подумав извиниться за бесцеремонное обращение, орфинги молча покинули шатёр. Стёпка догадывался, что они отправились с отчётом к пленившему его оркимагу и даже догадывался, что они ему скажут: ничего, мол, не нашли. Он не знал только, что после этого первый крон-мейстер К'Санн встретился с неким весским магом-дознавателем, тем самым, стараниями которого состоялся недавно поединок между демоном и оружничьим княжьей охранной сотни боярином Всегневом.

— У демона ничего не-ет, — сказал оркимаг. — А свой ме-еч, как вам известно, он отдал мне.

— Это плохо, — на орклингве весич говорил почти без акцента. — Значит, жезл у второго. Поспешите. У нас очень мало времени.

— Времени всегда ма-ало, — согласился оркимаг. — Будем ждать. Его друг придёт, я уве-ерен. Так всегда быва-ает, эти юные восторженные герои о-очень предсказуемы.

— Вы уверены, что наш прыткий друг отсюда не вырвется?

— Я мало в чём уверен в этой жи-изни, — сказал старый оркимаг. — Однако пока всё говорит о том, что наш де-емон каким-то образом полностью лишился своей силы. Если он, конечно, не притворя-ается. Вы не знаете, как это произошло-о?

— В него недавно два раза попали заклинанием малой молнии.

— И он остался жи-ив? Любопытно.

— Это же демон.

— Демоны тоже умирают. Вы не зна-али?

— Это особенный демон.

— Не буду спорить. Я пришлю за ва-ами, когда что-нибудь выяснится.

Собеседники сдержанно раскланялись и разошлись каждый в свою сторону. Весич скрылся в наступающих сумерках, а оркимаг, чему-то усмехаясь, направился к раскинутому посреди двора походному элль-фингскому шатру.

Ак Степану в гости пришёл вампир. Осторожно отодвинул полог длиннющим когтем, невесомо скользнул — и вот он уже внутри. Несмотря на почтенный возраст (если слово «почтенный» применимо к кошмарному высосу) двигался он легко и плавно. Как старый кот, ободранный, но ещё полный сил. Это был тот самый Урфак, который на берегу уже пытался подобраться поближе к пленнику. И гляди-ка, подобрался, посетил, так сказать, в порядке живой очереди. Сначала замер, прислушиваясь, поводил головой из стороны в сторону, убедился, что больше никого нет, потом остановил взгляд на Степане.

Новый облик демона его ничуть не удивил. Заметив, что отрок потихоньку пятится, хрипло приказал вполголоса:

— Стой на месте! Не шевелыс!

Ага, так Стёпка его и послушался. Орфинги с виду хоть и страшные были до дрожи, особого отвращения не вызывали. И пахло от них просто и понятно: лесом, травами, дымом костра, да ещё, может быть, чуть-чуть жареными (ха-ха!) головами. От вампира же несло смертной жутью и откровенной тухлятиной — не сильно, но ощутимо. Стёпка знал, что это не настоящий запах, что это такая магия у высосов — вонючая, но ему от этого было не легче. Ниглок, тот хоть дух свой вампирский скрывал, а этот Урфак смердел на всю округу.

Как ни странно, но свой запах вампир, похоже, не ощущал. Зато кое-что другое уловил безошибочно. Он втянул воздух своими уродливыми сопелками, почмокал серыми губами, словно пробуя на вкус, и что-то для себя определил, отчего его мутные глаза загорелись багровым огнём.

— Ты пахнэш смэртъю, — по-змеиному прошипел вампир, одним рывком оказавшись рядом и приблизив морду вплотную к Стёпкиному лицу. — Кто из наших умер радом с тобой?

Стёпка брезгливо отвернулся, зажимая нос. Ф-фу! Кто бы говорил о смерти. От самого разлагающейся плотью так и несёт. Ну и вонь! Как бы не стошнило. Но всё же ответил. Какой смысл скрывать, если всё равно узнают.

— Ниглок ваш в пыль превратился, — сказал он почти с удовольствием. А что? На одного вампира стало меньше, почему бы и не порадоваться.

— Кто его убыл? Ты?

— С лестницы он упал неудачно. Споткнулся и спину сломал.

— Врош, — прошипел вампир. Когти его опасно клацнули перед Стёпкиным лицом.

— Ну, значит, вру, — спорить с этим гадом не было никакого желания. — Только он всё равно умер.

Урфак ещё раз потянул воздух, сглотнул и растопырил худые руки, как бы собираясь обнять пленника. Обнять, прижать и укусить.

— Но-но, — попятился Стёпка. — Не лезь ко мне.

— Угрожаэш? — даже такие слова вампир ухитрялся произносить без мягкого знака.

— Предупреждаю.

Эх, где ты моя верная эклитана? Где ты, непобедимый гузгай? Меня же сейчас завампиривать будут, или как там говорил Ниглок-Нигашин, удостаивать высокой чести принять в себя сумрачную душу истинного народа. В гробу я видал такую честь! Не желаю принимать ничьи души!

— Сказать, почему Ниглок в пыль рассыпался? Его моя кровь убила, — понимая, что вампир вот-вот бросится, Стёпка старался врать как можно убедительнее. — Куснул меня за руку и умер в муках. Кричал очень. Потому что демонская кровь для вампиров страшный яд. На, попробуй.