Андрей Лукин - Две половинки демона

Однако какое-то время спустя Стёпке показалось, что он услышал знакомый голос.

— Да туточки они, — ответила кому-то тётка Верея. — Снидают ишшо.

И в открывшуюся дверь тотчас просунулись две смуглые улыбающиеся физиономии.

— Вернулись! — подскочил Ванька. — А дракона где оставили?

Смакла с Глуксой, оба лохматые, обветренные, черноглазые, похожие, словно братья, ввалились, налетели, затормошили с двух сторон:

— Стеслав! Энто ты? Живой? Сам от орклов сбёг, али сподмогли? А мы!… А у нас!.. А ты!..

Прошмыгнувший вслед за ними дракончик приземлился на Ванькино плечо, перепрыгнул на Степаново, лизнул хозяина горячим язычком в нос, обвился на миг вокруг шеи, потом спланировал на стол и засунул голову в миску с окрошкой.

— Мы за мостом упали, а сюды уже пёхом, — пояснил Смакла. — Орклы-то повсюду так и шнырят, вот мы Дрэгу и приуменьшили. И негромко в энтот раз получилося. Глукса лишнюю силу всю в себя полностью принял. Ажно волосья у него, гляньте, от той силы встопорщилися.

Юный чародей смущённо улыбался, безуспешно пытаясь справиться с непослушной шевелюрой, которая у него, впрочем, и прежде не отличалась чрезмерной ухоженностью.

— Так я энто… Чево впустую воздуха-то греть? — пробормотал он. — Сила, она лишней не быват.

— Как упали? — забеспокоился Стёпка. — Почему упали?

— Наземь упали, — Смакла рукой показал, как они летели, летели, а потом плавно приземлились. — Как раз за вурдалачьим дозором. Никто чужой нас там не видал. Сколдовали Дрэгу и сразу сюды.

— Сундук доставили? — понизив голос, спросил Ванька. — Без стрельбы обошлось?

Смакла уселся за стол, чинно кивнул:

— Всё честь по чести. Тугаинские балай-игызы при нас золото пересчитали, благодарили шибко. А людей Чебурзы они ещё по утру скрутили, чтобы кагана никто не предупредил… А жена у Жигюрзы какая страхожутная!..

Он вдруг подпрыгнул, вспомнив:

— Нам же до князя надобно! Мы Боеславу-то сказали, да у меня для самого князя Могуты грамотка есть! Глукса, пошли!

Глукса испуганно замотал головой:

— Я туточки посижу. Боязно мне до князя. Непривычно.

— Никуда не уходите! Меня дождитеся! — велел Смакла и резво ускакал, только сапоги по ступенькам забухали.

Озадаченный Степан посмотрел на довольного Ваньку, на смущённо улыбающегося Глуксу, перевёл взгляд на дракончика. Кажется, из всей компании один лишь Дрэга остался прежним. Ни цвет чешуи не поменял, ни форму крыльев, ни характер. Не то что некоторые, которые к князям теперь вхожи, золотом налево-направо швыряются и силу магическую в себе копить научились. А ведь менее суток прошло.

— Глукса, ты ешь, не стесняйся, — предложил Ванька, щедро обведя рукой заставленный угощениями стол. — Голодный, наверное. Или вы у элль-фингов наелись?

— Благодарствую, — оживился гоблин и подтянул к себе миску с творогом. — Не, не наелися. Зури-ойлан обещалась барашка для нас запечь, но мы зараз обратно полетели.

— Кто обещался?

— Старшая жена Жигюрзы, — пояснил Глукса. — Ох, и сильная ведьма! Сильше балай-игызов.

— Вот почему Жигюрза всегда такой недовольный, — осенило Ваньку. — Жена-ведьма, это же жуть какая-то! Не жизнь, а жесть.

— Ты с этими жигюрзами сам жужжать начал, — засмеялся Стёпка.

— Зажужжишь тут, когда такое.

Поглаживая развалившегося дракончика по мягкому брюшку, Степан в который уже раз удивлялся, каким образом вот эта мелкая ласковая зверюшка превращается в огромного бронированного дракона. Неужели действительно подобное чудо из чудес свершается только лишь потому, что я этого захотел? Кстати…

— Слышь, Ванес, а в тебе гузгай случайно не пробудился?

Ванька испуганно замотал головой:

— Тьфу-тьфу! Ты что! Мне такого удовольствия даром не надо! Мне и так хорошо! А почему ты спрашиваешь?

Стёпка замялся, потом решил признаться:

— Потому что у меня гузгая больше нет. Пропал куда-то. Сразу, как мы из пещеры вчера вышли, так и пропал.

— И… что?

— И то, что я теперь сражаться больше не умею. Меня оркимажики ногами пинали, а я только и мог голову руками прикрывать, — Стёпка поморщился. Почему-то теперь, спустя некоторое время, вспоминать своё унижение было особенно обидно.

— Куда же он делся?

— Куда-куда… Верить я в него перестал, вот он и исчез. Ниглоку спасибо.

— Делов-то! — легкомысленно фыркнул Ванька. — Поверь в него заново и всё. А на Ниглока плюнь. Он предатель и гад.

Стёпка вздохнул:

— Я пробовал уже. Не получается. Слушай, Глукса Батькович, а ты не можешь посмотреть, есть ли во мне какая-нибудь магическая сила?

Гоблин застыл с ложкой во рту на несколько долгих секунд:

— Не, меня Серафиан энтому ишшо не обучал. Ты у него поспрошай, пусть он глянет. А я пока токмо в неживом могу.

— Ладно, может, и поспрошаю, — согласился, не слишком огорчённый Стёпка и шутливо подёргал разнежившегося Дрэгу за хвост. — А на драконе больше не боишься летать?

— Чуток попривык, — вздохнул Глукса. — Но всё одно маетно. Шибко высоко Смакла его подымат. Ажно под самые под облака. Ему в радость, а мне на земле покойнее. Боле никуды не полечу. На меня Феридорий и без того серчает. Говорит, я обучаться должон, а не по улусам на драконе попусту шибаться.

— Что значит попусту! — поперхнулся заварухой Ванька. — Этот Феридорий вообще ничего в жизни не понимает! Мы такое дело провернули, а он!.. Э-э-эх!

— Костяк в однова не устоит, — объявил вдруг гоблин.

Неожиданная реплика, произнесённая, как показалось мальчишкам, ни к селу ни к городу, заставила их недоумённо переглянуться.

— К-какой костяк? — уточнил Стёпка. — Ты о чём вообще?

— Тимоха не устоит. Он мёртвый и глупый, а золоту надобен живой хранитель, — убеждённо сказал Глукса.

— Точно глупый, — согласился Ванька. — Мечом меня чуть не пырнул. И вид у него придурковатый.

— Ему есть в кого, — съязвил Стёпка.

— Но-но, попрошу без намёков. Я его, между прочим, таким не придумывал.

— Ага, он сам такой пустоголовый придумался… А тебе, Глукса, откуда известно про хранителя? Можно подумать, ты много золота до этого видел.

Гоблин пожал худенькими плечами, протянул руку, и дракончик с готовностью поднырнул под его ладонь, выпрашивая ласку, словно домашний кот.

— Об том золоте уже многим ведомо. А вскорости будут ведать все. В однова Тимоха его не оборонит. Из склепу чужому не войти, а с задней двери любой прорвётся.

— Да с чего ты взял, что кто-нибудь узнает? — вскинулся Ванька. — Как? Откуда?

— Зури-ойлан в наши головы хотела влезть. Кабы меня Серафиан отпорному заклинанию не обучил, она бы всё до дондышка вызнала. А Смакла слышал, как её балай-игызы промеж себя шептались, будто у нас золота хоть ведром черпай. Иначе мы, мол, так легко те сундуки не отдали бы. Слухи о богатстве вмиг расходятся. И весичи узнают, и элль-финги, — Глукса подумал и добавил: — И оркимаги.