Сергей Барк - Поймай судьбу за хвост! [СИ]

Не знаю почему, но день совершенно точно был необычным. Настолько необычным, что мне мерещилась средь бела дня такая удивительная небыль, что, похоже, я совсем лишился разума. А может, со мною всё в порядке и мне видится кошмар?..

Странный, ни на что не похожий кошмар о том, что я вдруг должен стать жрецом и навсегда попрощаться с Ракешем.

Мне привиделось, будто он собирается отказаться от меня, выдумав несусветную чепуху… А может, я настолько ему надоел, что он решил отправить меня в храм, только чтобы с глаз долой?

Горло сжало тугой хваткой, голова закружилась.

Я шёл вдоль парковой аллеи неподалёку от дома, когда прямо передо мной со скамейки поднялась кошка. Перехватив ручку коляски поудобнее, она поправила плащ и пружинящей походкой отправилась по свои делам. Недолго думая, я повалился на скамью и задышал глубже, стараясь унять внезапно пробившую дрожь.

Нет, это точно кошмар. Я никак не мог оказаться жрецом и Ракеш… Ракеш всё равно бы от меня не отказался, даже если бы это было так. Ведь он предложил мне стать младшим мужем и не наказал, узнав сколько я недоговаривал, пусть и не по собственной воле.

Хотя я был просто дураком. Нужно было сразу ему всё рассказать. Ведь я действительно не просто котёнок, но младший супруг. У меня есть семья и Старший…

На ум пришёл тот миг сумасшедшего счастья, когда меня, сфинкса из Дома Милосердия, взяли в клан… а позже сделали супругом.

В моей жизни не было момента счастливее.

Между мной и Ракешем было всякое. И хорошее, и плохое, но разве думал я об этом, чувствуя за спиной Граса? Перед глазами тогда, в самые страшные минуты моей жизни, стоял образ бенгала.

Я помнил его гневный взгляд, когда чуть не попал под его автомобиль. Помнил, с каким любопытством он рассматривал меня исподволь, когда думал, что я этого не замечаю. Сколько благодарности читалось на его лице, когда я встречал его усталого ужином, а утром на столе был накрыт завтрак. И ещё тот взгляд, которым он наградил меня в храме Бастет, назвав своим супругом. Или, может быть, те пылающие огнём глаза, когда он прижимал меня к себе тесно-тесно, не кривясь от отвращения от моего лысого в складках тела.

Тогда, убегая от Граса, я просто желал увидеть его ещё раз. Любой из этих взглядов или совершенно новый — всё равно. Это всё, что осталось для меня поистине ценным.

Мне следовало всё рассказать Ракешу, а не скрывать правду только потому, что меня просили совершенно посторонние коты… Ракеш решил, что я ему не доверяю… Но ведь это не так! Я с лёгкостью вверил ему собственную жизнь, стоило отдать сердце… Так почему же я был так глуп, что не поделился своими проблемами?

Поэтому Старший больше не хочет меня видеть.

Только сейчас я заметил, как сложно дышать. Нос опух от слёз, погожий день растаял грязным синим пятном.

Мне хотелось кричать и звать Старшего… Вот только он далеко и ни за что меня не услышит.

«Божественная, я всегда молился и приносил тебе дары на все праздники и памятные дни. Я жил среди брошенных котят и почти никогда не жаловался на судьбу. А если и жаловался, то по глупости и совсем этого не помню. Но отобрать у меня Ракеша…»

Горючие слёзы потекли сильнее.

Не знаю, на что была бы похожа моя жизнь, не встреть я бенгала на своём пути. Не знаю, насколько бы она была тёмной и тяжёлой. Но пусть бы лучше так, чем, узнав, что такое семья и поверив в счастье, я лишился всего разом.

Впервые мне захотелось умереть.

— Как нехорошо плакать в такой замечательный день, — промурлыкал кто-то прямо надо мной.

Я вздёрнул морду вверх, но, кроме высокой тени, застывшей надо мной, так и не смог ничего рассмотреть.

— Хочешь мороженое? — спросил всё тот же недовольный голос кошки.

Говорить я не мог, поэтому просто мотнул головой в сторону, надеясь, что хвостатая поскорее исчезнет и оставит меня в одиночестве.

В нос мне ткнулась холодная, пахнущая ванилью жижа.

— Держи. — В лапах оказался предмет, напоминающий вафельный конус.

— Спас-сибо… — заикаясь, выдавил я. — Не надо.

— Ешь, — прозвучал приказ.

Даже если бы я смог удержать угощение в лапах и донести до рта, кусок в горло всё равно бы не влез, поэтому я просто продолжал сидеть прямо, сжимая вафлю и позволяя слезам течь дальше.

— Кто тебя обидел? — спросила незнакомка. Я молчал. Разговаривать я не хотел и не мог. — На твоём пальце кольцо, а значит, у тебя есть Старший. Так вот, мне кажется, что он пренебрегает своими обязанностями, раз не следит за тобой.

Неприятный запах неправды отчётливо проступил в воздухе.

— Сле-едит, — выдавил я, возмущённый тем, что какая-то нахалка смеет вмешиваться, да ещё и незаслуженно оскорблять Ракеша.

— И где же он? — Ответить мне было нечего. — Я так и знала. Нынче никто не чтит и не уважает закон.

— Ракеш чтит! — не выдержал я новой лжи, пытаясь одновременно утереть слёзы. — Я сам ушёл!

— Как это сам? Ты младший и не можешь уйти от Старшего по собственной воле.

Порядок, известный каждому, сейчас виделся мне совсем в другом свете.

— Он больше не хочет, чтобы я был рядом, — зачем-то признался я в сокровенном и новый поток влаги хлынул из глаз.

— Так и сказал? — удивилась незнакомка.

Я поспешил покачать головой.

— Зачем тогда врёшь?! — возмутилась соседка.

— Не вру-у, — промямлил я, размазывая сопли. — Он собирается отдать меня в храм.

— О, — на миг кошка умолкла. — Тогда, конечно, ты надоел ему.

Смрадный запах гнилой лжи снова потянул со стороны.

— Неправда! Это всё неправда! — от волнения я вспрыгнул на лапы.

Тень, облачённая в длинные одежды, осталась сидеть рядом. Морды наглой вруньи я так и не смог разглядеть. Только большие треугольники ушей и очень длинный хвост, сложенный кольцами на коленях, нарисовали прилипалу.

— Ты сам только что сказал, что он не желает видеть тебя рядом, а теперь говоришь, что я вру и ты ему совсем не надоел. Разве это имеет смысл?

Звучно всхлипнув, я стал икать и думать.

— Значит, ничего подобного он тебе не говорил, кроме того, что собирается отправить в храм?

Говорить о том, что я будто бы могу быть жрецом было глупо и я снова отрицательно покачал головой, невольно признавая, что ничего обидного Ракеш мне не сказал.

— Ну и чего ты себе напридумывал, если вы даже не объяснились?

Плечи опустились, мороженое, вымазав мне лапу, плюхнулось на раскалённый асфальт.

— Он всё равно отдаст меня в храм.

— Скажи, что не хочешь.

— Это ничего не изменит.

— А ты всё равно скажи. И будь что будет.

Не знаю, что такого было в словах кошки, но я решил, что так и сделаю.

Я расскажу Ракешу всё. Расскажу всё, о чём думаю, всё, что чувствую. Расскажу, как он превратился для меня в целый мир — единственный мир, в котором я существую. Расскажу ему, как люблю и не могу жить без него. И пусть он рассмеётся и отправит меня в храм. Пусть.