Сергей Барк - Демон [СИ]

— Со мной вы тоже такие фокусы проделываете? — напряжённо спросил я, пока смелость мне не изменила.

— Нет. Ты и я — оба делаем, что хотим, — его взгляд на секунду похолодел, будто вопрос оказался неприятным.

Стоило ли верить Эйригу?

Мы больше ничего не успели сказать друг другу — Базил вернулся с сервированным подносом. Ничего и близко такого же утончённого, как в доме господина. Ни серебра, ни фарфора.

Хозяин дома разлил кипяток по чашкам в полной тишине. Затем уселся на стул напротив дивана, где расположились мы, и стал пить чай так, словно кроме него в комнате больше никого не было.

— Итак, мой друг, — протянул Эйриг несколькими минутами спустя. — Расскажите нам правду о том, что случилось с Гошером, и знаете ли вы, на чьих руках его кровь?

Страшные вопросы господина прозвучали так же спокойно и по-деловому, как хозяйственные распоряжения для Содара. От слов по коже пробежали мурашки, и я, нехотя, затаил дыхание, наблюдая, как Базил неспешно отклоняется на спинку стула и отводит свой неестественно застывший взгляд в сторону, словно погружаясь в воспоминания.

— Гошер был хорошим парнем. Только дураком. Особенно когда дело заходило о принципах и морали. Меня это всегда бесило. Ведь честностью в нашем мире не проживёшь, об этом знает каждый идиот. Но только не Гошер. — Он вещал монотонным голосом, будто читал по написанному. — И всё же болвану везло. Всегда везло. С самого рождения. К чему ему были сообразительность и находчивость? То, что мне давалось с большим трудом, у него получалось играючи. Если бы к этому можно было добавить немного хитрости и коварства, он бы мог добиться всего, но Гошер был не таким, — Базил на мгновенье прервался, чтобы сделать очередной глоток. — И всё же — сучёнку улыбалась удача. Сначала, отметив трудолюбие и количество сбываемых за день газет, господин Эшенгтон взял Гошера в печать. Мне пришлось ещё три года пахать как проклятому, чтобы попасть туда же. А когда я увидел, что по ночам он ещё и книжки успевает зубрить, потому что заработанные деньги, видите ли, относит в школу, я только у виска покрутил. Куда такому, как он, образование? И всё же его не выгнали. Он учился, и оказалось, что хорошо. Даже невесту себе завёл. И не служанку какую-нибудь, а учительницу, — в голосе Базила задребезжало вялое возмущение, но тут же растаяло, когда господин Эйриг напомнил ему, что всё это больше несущественно.

— А потом он вдруг заявляет, что нашёл работу в банке. И поскольку документы о грамотности на руках имелись, то один из господ, которому он регулярно начищал обувь, согласился порекомендовать Гошера своему приятелю. Тот старик банкир работал с сыном, пока не превратился в трухлявый пень и наконец решил уйти на покой, освободив место. Придирчивый и требовательный дед никак не мог выбрать достойного по его мнению помощника для сына. Но наш Гошер пришёлся ему по душе, даже несмотря на ту дыру, откуда выполз.

— Значит, Гошер рассказал о своём происхождении? — уточнил Эйриг.

Базил кивнул:

— Конечно. Этот ненормальный был готов рискнуть невероятным шансом, но только не своими убеждениями.

— И что же случилось дальше?

— Гошер рассказал обо всём мне. Чуть ли на месте не прыгал от привалившего счастья. Всё болтал о том, как дед засыпал его вопросами и ему приходилось напрячь все извилины, чтобы ответить. Он уже грезил, как женится в скором времени и даже снимет себе отдельное жильё. Его жизнь удалась, что тут скажешь.

— И тогда вы… — начал, но не закончил господин Эйриг, и я почувствовал, что сейчас узнаю истину.

— Я убил его и сам пришёл в банк, — безразлично произнёс Базил и сделал очередной глоток чая.

Комната ненадолго погрузилась в молчание.

— Как именно вы его убили?

— Мы жили рядом. В то утро я проснулся пораньше и стал ждать, когда появится Гошер. Тот отправился ещё до рассвета, я пошёл следом. Напал сзади, пырнул ножом пару раз. Ничего особенного.

— Но ведь Гошера должны были ожидать? Старик его видел. Разговаривал с ним. Как вам удалось провернуть весь фокус?

— Это оказалось не так уж и сложно. Хотя поначалу я боялся до чёртиков. Когда Гошер рассказывал о своём везении, он рассказал всё в мельчайших подробностях. Старик, хоть и был в своём уме, плохо запоминал то, что не касалось денег. Гошер поражался, что, несмотря на незаурядную память, тот так и не смог запомнить его имя. Называя то так, то эдак. Да и зрение его было слабым. Почти ослеп, крот. Потому и решил отойти от дел. В общем, промучив Гошера несколько часов, он объявил, что тот принят. Велел явиться на следующий день прямо в банк, назвать имя сына и сообщить тому, что он и есть его новый помощник. По всему выходило, что самого деда на месте не будет. А если и появится, не вспомнит имени, а лица-то он толком и не видел.

— Но как же вы, господин Базил, собирались работать в банке? Гошер ведь учился.

— И я немного. Пусть я не ходил в школу, но Гошер часто просил его спрашивать, так что в книги заглядывал регулярно, читать-то я умел благодаря газетам, да и его нудный гундёж слушал каждую ночь. Так что кое-что запомнил, а остальному собирался научиться в процессе. Все ведь так учатся. Документы его рассмотрел старик, целый час в стёклышки разглядывал, и остался доволен. Ничего другого не требовалось.

— Пусть так. Но неужели никто ничего ни разу не заподозрил?

— Сын старика, господин Партвод, часто орал на меня почём свет стоит и называл идиотом, коря отца, что тот совсем выжил из ума, раз подсунул ему такое ничтожество. Поначалу я то и дело ошибался. И всё ждал, когда же он меня выгонит, но этого так и не случилось. Оказалось, он сам ждал целую вечность, когда старик уступит своё место и отстанет от него со своими нравоучениями, так что стерпел и меня. А сейчас я уже в состоянии делать что требуется.

— Значит, ты убил лучшего друга ради работы получше?

— Да, — спокойно согласился Базил. — Я не хотел этого делать, но не мог упустить такой шанс. Это же всё равно что в лотерею выиграть. Гошера было жаль, мы давно знали друг друга. Но, рано или поздно, ему бы всё равно не сносить головы. Честностью не проживёшь. Я оказался прав. Так оно и случилось.

От простых истин Базила меня замутило. Убить друга ради тёплого места, да ещё зная, что может и не получится ничего. Ради шанса, возможности. Просто попытать удачу, расплатившись чужой жизнью. Замарать в крови руки ради этой несчастной комнатки с диваном, столом и креслом…

— Идём, Тэг. Кажется, мы узнали всё, что нужно.

Не помню, как мы спускались. Не помню, как оказались снаружи. Надо мной резко распростёрлось ночное небо, полное ярких холодных звёзд. Ярость клокотала внутри.

Я никак не мог взять в толк. В этом мире — огромном, почти бесконечном. Удивительном, стремительном и невообразимом. Можно убить лучшего друга за пару кусков мебели и пару лишних яиц на завтрак? Такова стоимость людской жизни?