Сергей Барк - Демон [СИ]

Но только мои мысли хотели скользнуть дальше, предлагая возможные объяснения, как я тряс головой, боясь того, что может померещиться.

Нет, должно быть простое объяснение. Эйриг мог надо мной подшутить. Он отлично знал, как не нравятся мне его намёки и плоские шуточки. Может, это и было наказание — напугать меня до дрожи в коленях, заставив навоображать невесть что?

Я даже передумал идти спать в приёмную. Там был отличный диван, в тысячи раз удобнее, чем хорошо знакомая печь. Именно так я решил, когда услышал слова управляющего. Но подумав немного дольше, представил, что скажет господин, когда я снова отважусь ему перечить, попадая из огня да в полымя.

Лучше было договариваться сейчас. Если всё это окажется не шутовство — на что, признаться, я очень надеялся, брошусь господину в ноги и стану молить о прощении.

Да, лучше так. Тем более, на моей стороне сегодня должно быть зелье. Если раньше господин и мог замыслить недоброе, держу пари, он уже передумал. А если этого пока не случилось, буду жалостливо просить.

Нервно одёрнув рубашку, я постучал. Приглушённое «войдите» не заставило себя долго ждать.

В спальне господина я очутился впервые. Комната, более просторная, чем моя, утопала в уютном мраке. По углам и у изголовья кровати горели тройки свечей. Их тихого сияния было достаточно, чтобы разглядеть огромную кровать с бордовым бархатным балдахином, массивный шкаф по правую от меня руку в дальнем углу. Там же, у окна, притаился небольшой секретер, заваленный бумагами и свитками. Чернильница, перья, печати — тот же набор, что и в кабинете. У двери — я не сразу заметил — возвышался широкий резной книжный шкаф. Он был забит подчистую. Я и раньше знал, что господин любит читать, но думал, что все книги находятся в библиотеке. Три корешка лежали на узком прикроватном столике.

Самого Эйрига в комнате не оказалось.

— Господин? — тихонечко окликнул я, чувствуя тревожную дрожь.

— Я сейчас буду, — отозвался он из глубины, и я заметил приоткрытую дверь, которая, должно быть, вела в смежную комнату. Она находилась прямо за кроватью и была почти не видна с того места, где стоял я.

Однако продвинуться глубже в комнату у меня не было никакого намерения. Я пришёл только для того, чтобы извиниться и попросить господина не серчать. И как раз продумывал душещипательную речь, когда в комнате возник Эйриг.

Он появился неслышно. На бёдрах его закручивалось длинное полотенце, другим он вытирал мокрые волосы. Они оказались невероятно длинными, когда не были собраны ни в хвост, ни в косу. Это я успел отметить за миг до того, как уставился на обнажённый торс господина. Сухой и поджарый, Эйриг напоминал высеченную из камня статую. Такую, как на Ратушной площади. Каждая мышца и жила была отчётливо отмечена границами.

Раньше, видя кузнеца или силача в цирке, меня наполняла зависть — до того хотелось быть крепким здоровяком, чтоб все боялись и обходили стороной. Сейчас я об этом не подумал. Подумал о другом.

Смутился и опустил глаза.

— Добрый вечер, господин.

— Добрый, Тэг, — отозвался Эйриг, как ни в чём не бывало продолжая вытирать волосы.

— Я только на минуточку заскочил попросить прощения. Я вёл себя непозволительно. Всё осознал, и обещаю, что больше такого не повторится. Простите меня, господин.

Эйриг молчал. Мне пришлось посмотреть на него — он, кажется, дожидался именно этого.

— Я тебе не верю, Тэг.

— Не верите?

— Не верю, что твоё поведение станет отныне образцовым. Думаю, нам нужно закрепить урок, чем-нибудь запоминающимся.

— Это чем же, господин?

— Наказанием, конечно.

В горле пересохло, я насторожился. Неужели зелье совсем не подействовало и господин всё ещё злится?

— Господин, — заблеял барашком. — Я правда, правда всё понял. Мамой клянусь, буду тише воды ниже травы.

— Хорошо, — кивнул Эйриг и отбросил полотенце, — но всё же придётся ответить за свой дерзкий язык, — и шагнул ближе ко мне.

Я попятился. Развернулся, схватил ручку двери и дёрнул на себя. Бесполезно. Дверь не поддавалась!

— Куда это ты собрался?

— Содару надо помочь, — прошипел я, ногтями впиваясь в доску. — Не управится он один.

— Он обойдётся без твоей помощи. К тому же, уже поздно и пора ложиться, — голос уже звучал за самой моей спиной…

— Рано ещё, — проклятая дверь не шевелилась!

На плечо мне легла рука, я замер. Прошло несколько бесконечных мгновений. Я повернулся.

— Господин, пожалуйста, пощадите, — сдавлено выдавил, чувствуя, как от страха стою едва живой.

— Не бойся, твоё сердце я не трону.

— Хотелось бы и остальное поберечь, — произнёс я, не видя смысла таить, что догадываюсь, какая участь меня ожидает.

— Боюсь, не удастся. Давно было пора это сделать. Зря я медлил.

— Очень даже не зря. И я благодарен. Пустите, господин! — сделал я слабую попытку освободиться от его рук, опустившихся мне на плечи, но Эйриг не позволил.

Он вдруг чуть толкнул меня назад, заставив упереться спиной в дверь, и прижал всем телом. Внутри вспыхнул пожар, от ощущения, что меня и господина разделяет ненадёжная ткань домашней сорочки. Я ощущал те самые бугры мышц, на которые пялился минуты назад. По мне разливалось тепло. Чужое и своё собственное. Оно смешивалось, и я уже плохо понимал где господин, а где я сам.

Я не мог говорить. Не мог выдавить ни звука. Эйриг был так томительно близко. Он выдохнул в область моего лба, чуть отпрянул и нашёл мои губы. Поцелуй был настойчивый, но не терзающий. Господин завладел моим ртом, давая понять, что и здесь он остаётся моим господином. Он брал то, что пожелал, и я… никак не находил сил воспротивиться. Попросту перестал соображать, позволяя Эйригу то, чего он хотел.

Его руки соскользнули с моих плеч и опустились на бёдра. У меня на миг перехватило дыхание. Он прижался ко мне сильнее, давая почувствовать своё желание. К собственному стыду, я мог ответить тем же.

Всё было как в моих снах, только ещё острее, ещё ярче. Это было то, чего я и сам хотел.

Рука Эйрига сомкнулась на моём запястье, он повёл к кровати, не отрывая глаз от моего смущённого лица. Мне было так стыдно и до жути страшно, но я больше не просил, чтобы он прекратил.

Меня легонько подтолкнули, и я сел. Господин оказался рядом, и я вдруг понял, что его второе полотенце исчезло. Лицо вспыхнуло стыдом, когда я позволил уложить себя спиной на ложе. Эйриг накрыл меня своим телом, продолжая прерванный поцелуй, язык господина, влажный и требовательный, продолжал делать со мной постыдные вещи. Затем он целовал мне шею. Рубашка моя задралась, штаны, давно расстёгнутые, съехали. Чужое тело становилось всё тяжелее, вдавливая меня в перину. Как вдруг господин замер, разом придавив меня всем своим весом.