Андрей Колесник - Меч и плеть [СИ]

Артей подцепив шляпу Видящего кончиком сабли спровадил ее в пруд.

— У тебя свои приказы. У меня свои, — высказал он краткую эпитафию и обернулся к Визерию. — Добром пойдешь?

Последний оставшийся в живых охранник корчился под конским трупом и отчаянно кричал, действующим всем на нервы криком обезумевшего от боли существа.

— Кальд! — укоризненно окликнул одного из усачей Артей и палица обрушилась на голову раненого, заглушив голос. Кальд вытянув шею, с интересом смотрел на медленно погружающееся в воду тело и пробормотал:

— Видящие-Видящие. Все одинаково дохнут. Я думал хоть огни какие-то, искры там…

Стоявшие на мосту люди к тому моменту уже присоединились к Грэму, прижимая Виза к корпусу экипажа.

— Добром парень? А то, что-то нету у меня с утра настроения драться.

— Попробуй, возьми, — откликнулся Виз, саблей удерживая дистанцию между собой и остальными. — Один на один! Или трусишь?

«Янтарь, — подумал он, — Гексли тщеславный ублюдок. Как только он нападет на меня, использую янтарь. Они не поймут, не успеют…»

Второй конь, лишившийся ездока прохаживался у моста, не обращая внимания на человеческие дрязги. Шанс. Это был шанс. Только бы Гексли не отказался. Визу смерть как нужно было пространство.

— Ну, хорошо. Не хочешь по-доброму. Амбиции, да? Заставляешь меня? Расступитесь, парни. Дайте-ка нам место.

Образины разошлись в разные стороны, составляя довольно свободный круг, в центре которого стоял, опустив к долу окровавленную саблю Гексли. Виз медленно вошел в круг, следя за движениями противника. Сейчас, сейчас наблюдающие расслабятся, рассчитывая на бесплатное зрелище. Они ничего не успеют сделать. Время на его стороне. Все еще на его. Гексли поднял меч и сказал:

— Нога, Оклис, нога.

И прежде чем Виз понял, что имеется в виду, стоявший справа Оклис метнул топор, вонзившийся Сотару в ногу чуть повыше колена.

— Ааааа!

Гексли опустил меч:

— Мне приказано доставить тебя, а не развлекаться боями. Давайте, парни.

Кровь текла с такой силой, что, пожалуй, нечего было и думать, чтобы использовать янтарь — он бы потерял сознание, не сходя с места. Со всех сторон на Виза навалились крепкие, дюжие мужчины, выкручивающие руки, валящие на землю. Визерий ругался и пытался драться. Не слишком успешно. Его запястье попало в захват и один из нападавших, присмотревшись к янтарному браслету, довольно хрюкнув, сорвал его с руки.

— Цацки тебе больше не понадобятся, — сообщил вор, пряча браслет за пазуху.

— Отдай! Отдай, тварь! — ругался, мешая слова из разных наречий Виз, ощущая, как отдаляется тепло его последней надежды на спасение. Гексли, все это время стоявший где-то рядом, но недосягаемый и невидимый как злой рок, приказал:

— Кончайте балаган. Нам пора ехать. Успокойте офицера.

— Н-нет! — он рванулся изо всех сил, зарядив кому-то подошвой в подбородок, высвободился на долю мгновение, потеснив всех.

На затылок Виза обрушилось пахнущее кровью и деревом забвение.

До позднего вечера его, связанного, лежащего в неудобной позе на полу кареты, везли куда-то. Ровные тракты менялись дребезжащей брусчаткой или ухабистыми перевалами. Невозможно было даже определить направление. Зато каждая выбоинка, каждая неровность под колесами чувствовалась всем телом. Нога болела и щипала, обработанная, похоже, самогоном и перевязанная едва чистой тряпкой. Не меньше ныла голова, время от времени начиная просто раскалываться. Шею и подбородок покрывала подсохшая кровь. У него было время, придя в себя, подумать о причинах происходящего. Желания не было. Только время. И Виз думал. Пытался найти ту причину, которая лежала в основе его плачевного нынешнего состояния. Первоначальный мотив — желание Видящих «поговорить» (кто знает, что на самом деле кроется за этой формулировкой), рассыпался с появлением Гексли. Тот ничего не знал о магической силе Визерия. А тут еще какие-то оговорки про последние события. И… не с этим ли связаны утренние офицерские сборы?

Экипаж дернулся, ударив молодого Сотара сиденьем в бок. Открылась дверца.

— Приехали! — сильные руки схватили Виза за плечи и потащили на воздух. Снаружи было темно, но не слишком. Они находились в обнесенном ветхой изгородью дворе какого-то двухэтажного дома. Мягко горели насажанные на шесты факелы, освещая подчиненных Гексли, возящихся с лошадьми. За изгородью начиналась дорога и дикое поле, поросшее деревьями и высокой травой. Далеко-далеко к югу виднелись огни города. Из-за дома доносился шум близкой реки.

— Жратва готова? — строго спросил стоящий на погнутом крыльце Гексли робко топчущегося в дверях человечка. Местного хозяин, вынесший Артею чарку водки, кивал, постоянно держа спину в полусогнутом состоянии. По всей видимости, это странное место, похожее на дом рыбацкой общины, служило для дружины Гексли перевалочным пунктом. Верно что-то из необъятных владений семьи Дрейнов.

— Эге, а вот и наш груз, — с необъяснимой жестокостью в голосе обрадовался Гексли, завидев висящего на чужих плечах Виза. Вылакав водку он, кажется, прибавил в словоохотливости. — Как спалось? Наше снотворное может не самое лакомое, зато действенное сверх всякой меры. В столичных аптеках такого не сыщешь.

Его слова поддержали смехом. Сотар криво улыбнулся и отыскал глазами Грэма, не разлучающегося со своим топором. Чёртов предатель держался среди здешней своры как родной. Очевидно, служил Дрейнам с самого начала.

— Убить Видящего и выкрасть капитана королевской армии, — медленно проговорил Визерий. — Ладно, ты больной психопат, но, что заставляет столь активно искать петли остальных? Вроде бы с виду вполне здравомыслящие ублюдки.

Он говорил, говорил вовсе не потому, что думал так на самом деле. Сохранять подобную веру после того как на твоих глазах убивают Видящего это по меньшей мере глупо. Просто Визерию не нравилось чувствовать себя вещью. Мешком. Бессловесным узником из тех, кого нельзя назвать свободными даже когда на них нет пут. Все свое детство Виз рос, слушая истории своего рода. И видя, какова участь других велонов. Это впечатление, в том, что разница между рабами и господами кроется не во внешнем облике, но в содержании, оно подстегивало его всегда. Драться, а не отступать. Стремится, двигаться, а не стоять на одном месте. Он и в армию-то пошел поэтому. Потому что знал, что одной только родовой фамилии может оказаться мало, чтобы отличить его от прочих. Потому и сейчас не мог молчать, хотя все тело вопило о том, что не стоит усиливать уже существующую боль.

Артей враскачку спустился по мерзко скрипящим ступенькам и, протянув руку, ухватил Виза за волосы, заглядывая в зеленые глаза.

— Ты забыл добавить, что ты еще и сынишка лорда Сотара. И поэтому, нам с тобой предстоит путешествие. Увидишь лучшие места Бестигвальда, красавчик. Мне вот только одно непонятно, — он засопел, склоняя голову набок. — Чего ты дожидался все это время? Почему не сбежал раньше, когда все только началось? Откуда, откуда такое щенячье нахальство и вера в собственную неприкосновенность? Или, — он внимательнее пригляделся к обозленному Визу и вдруг заулыбался: — Ты, что, ничего не знаешь? Старый Сокол, не предупредил своего птенца?