Наталья Мазуркевич - Полевая практика, или Кикимора на природе

— Ну, Дань! — Из-за спины Виты показался Трейс с букетом лопухов. — Не будь букой! Смотри, что я для тебя приготовил!

И мне вручили лопухи. Хорошие, раскидистые, собранные вместе, они заменяли зонтик, чем нагло и пользовался болотник, держа их над своей головой.

— Раз мне — отдавай!

— Нет уж! Вот выиграешь — тогда отдам. А пока — не заслужила! — отмахнулся Трейс и отпрыгнул. — Эй, ты чего. Прыгать будешь на трассе, сейчас энергию беречь надо. Там знаешь сколько необогнанных жаб стоит?!

— Сколько? — Стрелочка моего настроения дрогнула и опустилась ниже нуля.

— Много. Но они все не чета нашей Жабке! — бодро заявил Трейс и шепотом добавил: — А еще там принц ходит. Форма такая, цвета неожиданности. Ходит, дуется, все ему не так… Жабка, я же понимаю, на Даньку надежды мало, но хоть ты его накорми чертополохом, а?

— Нечего Жабку плохому учить! — вознегодовала Вита и поймала Трейса за ухо. — Идем отсюда, негодник. Покажу я ему! Что удумал! Чертополох!

Хлопнула дверь, знаменуя их уход, стих и шум. Кажется, действо должно было начаться с минуты на минуту. Выстукивая нечто среднее между похоронным маршем и чечеткой, аккомпанируя себе трясущимися коленками, я взобралась на Жабку и пристегнулась к седлу. Теперь если и полечу, то ненадолго.

Помедлив, активировала и страховочный амулет, выданный всем ездокам при входе. Пусть на тренировке мы и обходились каким-то чудом, но на большой сцене требовалось соблюдать все требования безопасности, и эту в том числе.

Погладив Жабку по голове, я наклонилась к ней и прошептала:

— Мы справимся.

Земноводное довольно квакнуло: уж кто-то, а оно было уверено в исходе состязания.

Объявление участников прошло мимо меня. От волнения я не могла ни на чем сосредоточиться: то смотрела на трибуны, то прислушивалась к голосу комментатора, то считала про себя овечек, а то и вовсе исполняла гамму на пупырышках зеленой красавицы подо мной.

Наверное, я бы и построение пропустила, но Жабка не дремала. Заметив, что вынесли заветный флажок, она устремилась к одной из дорожек, которые резко оборвутся, стоит нам пересечь стартовую черту.

— Думаешь, все пройдет гладко? — спросила я у нее, но больше у себя.

Рядом кто-то фыркнул, подслушав мою реплику. Я обернулась (к сожалению, смотреть приходилось против солнца), но ничего, кроме описанной болотниками желтой формы, не смогла разглядеть. Принц, ну еще бы, у него уверенности на пятерых хватит, а самомнения, судя по осуждению в глазах окружающих, на всю дюжину.

Задрав нос, я отвернулась. Жабка последовала примеру вышесидящих и резко дернула голову в сторону, чуть не перекинув меня на чужую дорожку.

Желтый снова фыркнул, но сейчас это было заслуженно, и мне пришлось сдержаться. Было такое неписаное болотное правило: взялся надуваться — делай это с достоинством. С последним не получилось — сам виноват.

Нас прервали силы притяжения. Отпущенный судьей платок спланировал на землю, и с десяток жаб вырвались на трассу, дорвавшись до заветного соревнования. Седокам оставалось только сдаться на милость своих разом ставших неуправляемыми созданий.

Из-за пыли обзора практически не было. Мысленно простонав, я вцепилась покрепче в поводья, пригнулась к седлу и понадеялась, что моя Жабка проявит милосердие и скорее выиграет эту гонку. Тогда мы сможем быстренько пробраться на трибуны и смыться домой, пока нас не затоптали противники и фанаты. Обожателей я боялась больше всего. Причем преимущественно своих.

Узнав, что в этом году надрать уши пришлому принцу вызвалась бедная и маленькая я, народ возлюбил героиню и всячески пытался поддержать ее, то бишь меня, во всех благих начинаниях. Из-за их попыток я успела три раза упасть с Жабки на ровном месте, стать заикой и обзавестись нервным тиком. Если бы не Трейс, который от нечего делать и высочайшего приказа бабули сопровождал меня теперь везде, я бы, наверное, до гонок не дожила: скончалась от шока.

Над головой разносились какие-то звуки, но собрать их в слова не выходило. Пытаясь проявить врожденное любопытство, я изредка отрывалась от разглядывания пупырышек и поднимала голову, получала мухой в очки, успокаивалась и изгоняла из головы глупые мысли.

Желто-коричневая форма выплыла впереди. Жабка взбрыкнула и прибавила скорость: проигрывать иностранной курице гриль она не собиралась. Тридцать секунд, отделявшие нас от первой ленточки, втиснулись в двенадцать. Жабка успела первой, обогнав дриадского выкормыша на полкорпуса. Я сползла на песок и постаралась не очень громко орать от радости: мир вокруг кружился, но ноги стояли на твердой земле.

Жабка довольно боднула меня в живот и замерла, ожидая похвалы за великолепную работу. Ну как тут отказать? Погладила и даже обняла это пыльно-слюнявое создание. Хорошо хоть, земноводное и само себя ощущало не очень. И целоваться не полезло.

Вокруг со стонами и возгласами предавались тому же занятию окружающие седоки. Только желто-коричневый недовольно сидел в отдалении и оттирал грязь с лица салфетками. Ему бы форму сменить, а то старайся или нет, все равно запомнят грязнулей.

Я потянулась, разминая мышцы, и посчитала окружающих. Выходило, что ждем мы еще кого-то одного, а там гонка продолжится, и мы минуем еще одну четверть трассы. Всю же ее нам предстояло пройти на последнем, финальном этапе.

Солнце нещадно пекло, но даже оно не способно было разогнать наведенный туман. Чтобы ни зрители, ни участники не знали особенностей следующей стадии гонок, их скрывали до момента старта. Но вот упадет платочек судьи, и будет нам счастье: болото, или песок, или и вовсе лес, — пока никто не мог сказать точно.

— Нам бы что подошло? — спросила я у своей красавицы. На горизонте показался последний участник следующего этапа забега.

— Ква! — многозначительно выдала Жабка и посмотрела мне прямо в глаза в поисках поддержки.

— Ага! — подбодрила ее я, не представляя, что выбрало земноводное. Но для поддержания боевого духа сойдет и так.

Краем глаза засекла поднимающегося на вышку судью и поспешила забраться на Жабку. Та даже и не заметила, охотясь на мух, которых как будто специально запустили на площадку для отдыха, чтобы земноводные могли перекусить. И, как часто водится, о ком-то забыли. Говоря откровенно, о хозяевах зеленых и в пупырышках.

Отмахиваясь от особенно приставучей мухи, которая не соответствовала гастрономическим предпочтениям Жабки, я слушала объявление результатов первого забега. Нас осталось двенадцать, то есть я и еще одиннадцать бедолаг, призванных изображать новомодные жабьи шарфики в следующем заезде, который должен был начаться с минуты на мин…

Жабка сорвалась на бег, не заботясь о хрупкой душевной организации хозяйки и тем более ее мыслях. Все, чего желало в данный момент земноводное, находилось в двух кругах от нее и сопровождалось особой попоной и годичным комплектом привилегированного питания. И пусть последнее у нее и так было самое что ни на есть привилегированное и известное, но вот заслужить попонку и внесение себя в анналы гонок Жабка хотела истово и неуклонно.