Кэт Ховард - Бессердечие магов [litres]

Харпер сомневалась, что имеется в виду ключ.

– Мне надо найти в этом деле нечто определенное? – уточнила Харпер.

– Нет, мне нужна сама папка, когда вы ее найдете. И не думайте, что это будет быстрым или легким делом, раз это все, о чем я прошу. Архив… странный.

У Харпер на составление записки о текущих делах ушло два часа. Отправив ее по почте, она пришла к Мэдисон в кабинет.

– Прежде всего вам надо знать, что магический архив отделен от обычного. Он находится на тридцать девятом этаже.

Харпер проглотила наживку и произнесла очевидное:

– В этом здании только тридцать восемь этажей.

– Почти всегда это именно так. – Мэдисон вручила Харпер кусок пластика, который выглядел так, словно кто-то взял электронный пропуск и вырезал из него старомодный ключ. – Используйте его в лифте – и в нем появятся тридцать девять.

Она подвинула к Харпер по столу маленькую прозрачную коробочку и белую свечу.

– Когда зайдете в лифт, стукнете по крышке коробочки три раза. Это пробудит заклинание, которое позволит вам безопасно входить в архив и уходить из него.

– Безопасно? – переспросила Харпер.

– Поверьте. Папки, которые мы там храним, – самые важные документы фирмы. Нельзя, чтобы их видел кто-то, не имеющий допуска. Невидимый Архив расположен на тридцать девятом этаже, потому что этот этаж оборудован магической самоликвидацией, которая разрушит его в случае взлома. Используйте эти чары.

Харпер почувствовала, как у нее затряслись поджилки, и обрадовалась, что успела сесть.

– Магическая самоликвидация…

Мэдисон кивнула.

– Она уничтожит весь архив и всех находящихся там. Теоретически остальная часть здания не пострадает, но на тридцать восьмом этаже никто не работает. На всякий случай.

Харпер попыталась представить, сколько стоит пустующий этаж в манхэттенском деловом здании.

– Я… Вы уверены, что это не надо поручить кому-то более опытному?

– Те заклинания, которые я вам дала, поставлены на самозапуск. Вам магия не нужна. Вам просто надо следовать инструкции. Но если вам не по себе, я поручу это кому-то другому.

Тайны хранят в архивах. А значит, если в этом здании и есть нечто такое, что поможет ей узнать о причинах случившегося с Розой, то подсказки будут именно там.

– Нет, я справлюсь. Стукнуть три раза по коробочке для безопасного прохода. А свеча?

– Зажгите ее магией, когда войдете, – это включит в помещении свет и поможет найти папку. Удачи.

Ключ сработал просто. Лифт плавно поднялся до тридцать восьмого этажа, замер – и подскочил еще на один этаж. На дисплее номер не зажегся – он появился на коробочке, которую Харпер держала в руке.

Она вышла из лифта в серую бетонную комнату, которая – насколько она могла судить – была пустой. Она трижды стукнула по коробочке.

Розовый дым с запахом сахарной ваты потек из коробочки и стал густеть. Целую минуту, в течение которой Харпер молилась, чтобы ее не распылило, ничего кроме дыма ей видно не было. Потом дым исчез – и она поняла, что находится вовсе не в сером бетонном помещении. Она оказалась в комнате, которая была похожа на шикарную библиотеку. Очень большую и очень шикарную. Окна тянулись от пола до потолка, по стенам вились живые растения. Тут были потертые деревянные полы, длинные столы… и папки. Множество полок с папками.

Харпер приготовилась к головной боли и зажгла свечу. Как только она это сделала, включился свет: настенные бра и громадная люстра. Она стала осматриваться в поисках указателей, карточного каталога – чего-то, что покажет ей, откуда начинать поиски. Ничего. Она прошла к закрытой полке и вытащила папку: без названия, с пустыми страницами. Она снова посмотрела на свечу: Мэдисон обещала, что она поможет ей найти нужное дело. Она подняла ее повыше: точно. Там, куда падал свет от свечи, папка осветилась.

Папка оказалась не делом о лишении наследства Просперо. Документы относились к покупке земли, на которой сейчас стоял Дом Ди, и вопросу, можно ли использовать магию как компенсацию при продаже. Следующая папка тоже не содержала дела Просперо. И следующая. Ей не удавалось понять порядок, в котором они стояли. Контракты были рядом с делом о разводе, дальше обнаружились завещания, еще дальше – лицензии на интеллектуальную собственность. Оказалось, что можно запатентовать заклинание.

Она взялась за телефон, чтобы списаться с Мэдисон и спросить, нет ли еще какого-то заклинания, которое помогло бы ей понять принцип расстановки дел.

– Не может быть!

Время на спящем экране оказалось тем же, каким было на момент отправки Мэдисон той записки о текущих делах. У нее заурчало в животе, напоминая, что ланч был уже довольно давно.

– Ужасно странно.

Харпер задула свечу и вернулась в лифт. Пока он спускался, ее телефон перенастроился и показал 19.47. Она провела в архиве почти четыре часа.

– Ой, извини, – сказала Мэдисон. – Там… время идет странно. Мы пользуемся часами – теми, которые надо заводить. Я тебе такие выдам. И закажи себе ужин за счет фирмы. Мне следовало тебя предупредить.

– Спасибо, – отозвалась Харпер. – А система хранения?

Мэдисон отвела взгляд.

– Попробую что-то сделать, но получится не сразу. Надо будет проконсультироваться вне конторы. А пока ищи и надейся на удачу.

Это был первый вызов, требовавший поставить условием смерть: Лара Мерлин против Брайса Ди, – в зал набились маги, которые больше всего походили на кружащих акул. Сбои магии продолжались – казалось, даже усилились. Не только во время поединков: простые заклинания, бытовые чары, романтические чары и иллюзии словно просто решили больше не работать. И с продолжением сбоев набирали обороты разнообразные теории относительно их причин. Одним из наиболее громко звучавших предположений было то, что в этом каким-то образом виновен Майлз Мерлин: что его магия сдает позиции, а контроль ослабел. И с уходом главы Невидимого Мира уходила магия. По углам шептались, что все уравновесится, если его дочь умрет, заплатив его долги.

Сидни хотелось шипеть и плеваться. Она терпеть не могла Майлза, но еще противнее ей были те, кто готов был переложить грехи отца на плечи его ребенка.

– Я слышал, это ты виновата. Украла нашу магию, улизнув оттуда.

Немолодой мужчина, красное лицо которого не оставляло сомнений, что он уже довольно давно накачивается спиртным, встал перед Сидни. Она обошла его, но ее резко выдернуло обратно: он стиснул пальцы на ее руке.

– Я с тобой говорю, сука!

– А мне неинтересно слушать.

Она согнула указательный и безымянный пальцы на левой руке – и мужчина отдернул свою руку, словно от раскаленной плиты. Он продолжал бормотать ей вслед оскорбления и угрозы, но остатки чувства самосохранения не позволили последовать за ней.