Джен Калонита - Проклятое желание [litres]

– Джилли, ты в порядке? – Ко мне пробиралась Эл-Гри с тремя объёмистыми сценариями. На одном из них я увидела рисунок бобового стебля.

– Всё нормально, – отмахнулась я и глянула на её ношу. – А что это у тебя?

Эл-Гри застенчиво улыбнулась:

– Мюзикл, конечно! Его Джек сочинил.

– Джек?! Джек сочинил мюзикл?! – не веря своим ушам, переспросила я.

Эл-Гри энергично закивала:

– И между прочим, очень хороший! Он заготовил по экземпляру для каждого из преподавателей – надеется, что они предпочтут поставить мюзикл про его жизнь, а не тот, который предлагает мадам Клео, – «Ода к Чароландии». Который вообще неизвестно про что!

– Да уж, она такая скрытная! – согласилась с ней Джослин. – Они с Харлоу трудятся над её творением уже несколько дней, но пока никому ничего не показывают – хотят сделать сюрприз. Клео говорит, что это её «признание в любви нашему королевству». – Будь Джослин хоть немного похожа на себя обычную, она бы при этих словах фыркнула и закатила глаза. А сейчас она только вздохнула и мило улыбнулась. – Согласитесь, это так мило с её стороны.

– Конечно, – поддержала её Эл-Гри. – Но история Джека повествует о настоящем опасном приключении, которое найдёт отклик в душе каждого ученика СИШ. А на прослушивании он собирается исполнить отрывок из своего мюзикла под названием «Джек и бобовый стебель», и я пообещала, что выступлю вместе с ним. Вроде как дуэтом.

– Кряк! – Из сумки с учебниками на плече Максин высунулась Апельсинка.

Лично я считаю, что носить её в сумке неразумно: прожорливая утка готова была лопать всё что угодно, от фруктов до карманных часов, но Максин уверяла, что никто, кроме Апельсинки, не справится с охраной лампы. И тут с ней было не поспорить: я бы, например, дважды подумала, прежде чем попытаться утащить лампу в непосредственной близости от клюва этой птички.

– Как мило со стороны Джека, что он предложил тебе выступать вместе с ним. Я бы ни за что не решилась выйти на прослушивание в одиночку. – Максин потупила взгляд, и один её глаз нервно завертелся в глазнице.

– Но тебе и не придётся! – с воодушевлением замахала руками Эл-Гри. – Если хочешь, в нашем номере может быть ещё и третья партия. – Она чуть замялась, прикусив губу. – Это партия коровы. Не знаю, конечно, захочешь ли ты сыграть говорящую корову, но имей в виду, что у неё самые содержательные диалоги во всём мюзикле. Всякие выразительные «му» и всё такое прочее.

– Может, сыграть корову не так уж плохо, – слегка оживилась Максин, а я быстренько оттащила её в сторонку, пока Эл-Гри продолжала рассказывать остальным о волшебной корове в блестящем мюзикле Джека.

– Тебе совсем не обязательно соглашаться на роль коровы, – зашептала я. – Ведь мюзикл – это целиком твоя идея! Ты заслуживаешь стать его главной звездой!

Максин замотала головой:

– Нет-нет, всё не совсем так. Конечно, я хотела, чтобы все были счастливы – но я не знала, что для этого понадобится мюзикл! И я радуюсь, что все радуются, но сама я для такого шоу совсем не гожусь. Я же не артистка. – Она мечтательно подняла глаза к потолку. – Да, я хочу петь на сцене в красивом платье, и чтобы мама с папой смотрели на меня из зрительного зала и гордились мной… но этого никогда не случится. – Её взгляд потух. – Голос у меня просто кошмарный.

– Да ну, брось, – возразила я и только тут сообразила, что на самом деле никогда не слышала, чтобы Максин пела. – Что, правда?

Максин кивнула, и я заметила слёзы в её глазах. Она потянула меня к выходу, затащила в какой-то пустой кабинет и запела «Песенку Пряничного Человечка» тонким, пронзительным голосом и невыносимо фальшиво. Я мигом зажала уши руками, но у птички за окном такой счастливой возможности не было: она испуганно чирикнула и улетела, а две декоративные вазы на тумбах разбились вдребезги. Я услышала взволнованные крики в коридоре: «Что это было?! Тревожная сирена?!»

– Вот видишь? – Максин уныло повесила голову. – Если бы ты знала, как я хочу иметь красивый голос, чтобы иметь возможность выступить в мюзикле!

При слове «хочу» лампа в её сумке затряслась и задребезжала. Крышечка с неё сорвалась, и из носика потянулось облачко серого дыма, постепенно принимая форму Дарлины в маске для сна и розовой пижаме в горошек. Джинна была занята разговором, держа у лица морскую раковину, и нас вроде бы не заметила.

– Ага. Ага. Совершенно согласна. Я и сама говорила Бетси, что поход на снежные вершины в это время года очень глупая затея. Уж лучше отметить её день рождения в каком-нибудь приятном тёплом местечке. Мне как раз нужен повод надеть то новое цветастое платье, которое я только что купила. Да-да, доставили прямо в лампу. Да уж получше, чем щеголять в пуховике и валенках! – Она умолкла и принюхалась, а потом стянула с лица маску и заморгала от света. – Жанин, милая, всё, мне пора. У моей хозяйки созрело второе желание. – Она пару раз кивнула в раковину. – Знаю, знаю. Надеюсь, с третьим она определится побыстрее. Нужно же как следует подготовиться к нашей вечеринке, а? – Она заливисто засмеялась. – Ладно. До скорого. Пока. – Раковина исчезла, и Дарлина с ослепительной улыбкой повернулась к Максин. – Привет, моя милая! Итак, время исполнения желаний! Та-дам!

– Но я ничего не желала! – заупиралась Максин. – С чего ты взяла?

– Я отчётливо слышала слово «хочу», – отчеканила Дарлина. Она щёлкнула пальцами – и в её руке появилось зеркальце. Джинна взбила волосы попышнее, надела серьги и в один миг сменила пижаму на красное платье. – Ну вот, так гораздо лучше. Больше соответствует обстановке. – Она снова переключила внимание на Максин. – Итак, ты пожелала себе красивый голос и главную роль в мюзикле, а также поклонение и славу, верно? Ну, это запросто!

– О, звучит действительно заманчиво, особенно если я заодно научусь ещё и танцевать, но… – залепетала Максин.

Дарлина прикрыла глаза и что-то пробормотала себе под нос. Налетел порыв ветра.

– Готово! Теперь у тебя прекрасный оперный голос и исключительные способности к танцу!

– Ой… правда?! – прижав руки к груди, шёпотом спросила Максин.

– Возьми да попробуй! Это же ты только что тут голосила как пожарная сирена? Мне даже из лампы было слышно, – сказала Дарлина, поморщившись. – Ну-ка, давай снова.

Максин во второй раз завела «Песенку Пряничного Человечка», но на этот раз слушать её было не в пример приятнее. У неё определённо был вполне оперный альт, сильный и мелодичный. До сих пор Максин особой грацией не отличалась, но сейчас от её неуклюжести не осталось и следа: она кружилась и выделывала пируэты, которых я бы никогда от неё не ожидала. Мы с Дарлиной зачарованно наблюдали, как она танцует, а потом не удержались от пылких аплодисментов. Зубастая улыбка Максин с щелью между передними резцами сияла как ясное солнышко. Её просто распирало от гордости, и совершенно заслуженно. Даже если это был не совсем её голос и не её движения. Ведь всё равно, кроме нас двоих, об этом никто не знает!