Анатолий Казьмин - Здравствуй, дедушка Кощей

Я сидел за столом и задумчиво смотрел, как Михалыч с Аристофаном складируют в углу кабинета разномастные бутылки и отчаянно спорят о пропорциях самогона и коньяка, запасенных для праздничного стола. Что-то было не то.

Маша на диванчике поверх очередного романа поглядывала на шумящих спорщиков и брезгливо морщила носик. Бесенята, как обычно скакали в моём кресле. Дизель накручивал генератор. Калымдай в связи с женитьбой у нас показывался теперь гораздо реже. Олёна пошла на конюшню поболтать с Максимилианом. А я скучал. Нет, дел было полно, только вот делать-то ничего и не хотелось, да еще эти крики. Я тоже поморщился:

— Ну чего вы так орёте-то? Было бы из-за чего спорить. Самогон у нас только Аристофан хлещет, значит, его поменьше. Коньяк почти все пьют — его побольше. Пиво совсем не надо, лучше на утро оставим. Ну, девчонки вина возможно выпьют… Машуль, вы с Олёной вином заливаться будете или коньяком?

— Олёна может и вашей ужасной водки выпить, — задумчиво протянула вампирша.

— Деда, слышал? Надо пару бутылок хорошей водки найти.

— А я, мсье Теодор, вы же знаете, практически совсем алкоголь не употребляю, продолжала Маша. — Пару-тройку бутылочек белого сухого для меня возьмите и несколько бутылок игристого и достаточно.

— Игристого, ага. Игристого? Шампанское! Блин, мы забыли про шампанское! А без шампанского это как без ёлочки или оливье!

— Кислятина, босс, — поморщился Аристофан. — И пузо потом раздувается от пузырьков конкретно.

— Согласен, — кивнул я. — Только кто же тебя заставляет его вёдрами глушить? Выпьем по бокальчику чисто символически и всё.

— Нету у нас твоего шампанского, внучек, — отмахнулся дед. — Вона, стащи у царя-батюшки мозельского али божоле какое, да и успокойси, не сбивай меня со счёту.

— Не-не, шампанское надо обязательно. Неужели во дворце никто его не пьёт? Даже Гюнтер?

— У нас народ простой, — Михалыч взболтнул жидкость в бутыли и подозрительно осмотрел очередную бутылку, — рядовым — самогон, енералам — коньяк, бабам — чай с водкой и пряник на закуску.

— В Лукошкино можно шампанское купить? — я поднялся с лавки. — Мне всё равно за Варей съездить надо.

— Я с вами, мсье Теодор, — роман полетел на пол, а Маша вскочила, торопливо дожёвывая бублик.

— Даже и не сомневался. Одевайся, поехали.

В Лукошкино было снежно, морозно, как всегда суетливо и ску-у-учно. Никаких тебе нарядных ёлок, гирлянд из разноцветной бумаги, досрочно пьяных монстриков по углам, ничего такого праздничного. Дикари.

Радовали только ребятишки, носящиеся на санках и затевающие нешуточные бои в свежепостроенных снежных крепостях. Ну, еще где-то недалеко восторженно орали мужики. Надо понимать — очередной хоккейный матч, устроенный Никитой. Я хмыкнул — каждый развлекается, как может, осуждать не буду, но и смотреть не пойду.

— Машуль, а где тут лучше шампусика прикупить? На базаре у заезжих купцов поспрашивать?

— Не забивайте голову глупостями, мсье Теодор. Идите спокойно к мадмуазель Варе, а шампанское вам я раздобуду в Немецкой слободе.

— Да? Ну и отлично. Пару бутылок, Машуль, больше не надо. Только не задерживайся у Кнута Гамсуновича, умоляю, Маш. Через часок подходи к Варе — домой отправимся, там дел еще жуть сколько.

Прорвавшись мимо бдительного дедка на воротах, я взлетел на крыльцо Вариного терема и тут же наткнулся на могучую тётку Пелагею.

— Здрасте, тёть Пелагея! С наступающим!

— На кого? — опасливо взглянула вверх тётка.

— Не-не, это я в смысле, что Новый год завтра.

— А где мой дед?

— Вообще-то, дед он мой, а ваш — Михалыч, — хмыкнул я. — Не отпустили его сегодня — дела, Новый год, сами понимаете…

— А сам всё-таки припёрси? — подозрительно глянула на меня домоправительница.

— А я на секундочку, тёть Пелагея, Варю заберу и назад, — я понизил голос. — А завтра вечерком, ждите нас в гости. Мы с дедушкой к вам с ночёвкой заявимся, посидим, Новый год отпразднуем, то, сё…

Пелагея хихикнула, но тут же насупила брови:

— А боярыню на ночь забрать хочешь, охальник?

Слава богам, вмешалась Варя, высунув нос на крыльцо:

— Ой, Федя! Пелагея, корова старая, да что ж ты гостя на улице морозишь-то?!

Варюша у меня суровая. Может и в ухо залепить, если что не так покажется. Не-не, не меня, конечно, это я про челядь.

— Варюш, здравствуй! А я за тобой. Собирайся давай, сейчас к нам отправимся Новый год встречать!

— Вот же… — начала вредная тётка, но получив тычок в спину, пошла собирать хозяйку в дальнюю дорожку, а Варя хитро улыбнувшись, поманила меня в сени.

— Даже не поцеловал, — притворно надула она губки, когда я протиснулся внутрь. — Вредный ты, Федька у меня, совсем не уважительный. Ну что стоишь, улыбаешься? Целуй, давай!

Ой, да с удовольствием!

Варюша была такая мягонькая, округлая, тёплая, что я никак не смог сдержать себя и ограничиться одними поцелуями.

— Развратник ты, Федька, — горячо шептала мне Варюша в ухо, — ну куда полез-то, а? Ну вот что с тобой таким настырным поделать?

Наши поцелуи прервали одновременно с двух сторон. Из дома к нам вломилась Пелагея, а с улицы постучала Маша. Вот так всегда.

— Завтра к вечеру стол накрой, да не жадничай, подготовься, будто как царя встречать собираешься, — наставляла Варя Пелагею.

— Так я и есть царь, — хмыкнул я тихонько.

— Сходишь в отделение к участковому, — продолжала хозяйничать Варя, — скажешь мол, милостиво просим к нам отужинать и отновогодничать. Потом в Немецкую слободу девку пошлёшь — посла ихнего так же к нам позвать…

— Да он, небось, сам припрётьси, — отмахнулась тётка. — Как пожрать на дармовщинку, так гостей сразу полон дом!

— Пошлёшь девку, — с нажимом повторила Варя. — Дура ты Пелагея неотёсанная. Там же — Европы, культура, без галантного обхождения никак.

На крыльце звякнуло, я обернулся. Маша подмигнула и еще раз демонстративно встряхнула корзинку, из которой высовывались два бутылочных горлышка.

Я показал ей большой палец и кивнул. Действительно, пора уже домой.

— За стол сядем часиков в восемь, — оглашал я регламент, сидя в обнимку с Варей на диване и старательно выдыхая сигарный дым в сторону. — Ничего, Маш, потерпишь. Если совсем невмоготу — сходи на кухню, понюхай там немножко… Посидим, покушаем, выпьем умеренно, а там уже и полночь. Надо потом на гору подняться, около центральной ёлки с народом потусить. Аристофан, тропинку удобную на гору протоптали? Спасательные команды внизу готовы? Ларьки с алкоголем и горячими закусками стоят?

— Без базара, босс, — бес отложил в сторону отполированную медную ложку и потянулся за следующей. — Только тропинка там фиговая, босс. Снег так и сыпет, её типа и заносит реально.