Анатолий Казьмин - Целую, Кощей [СИ]

— И Варя в том монастыре осталась, — горько произнесла она. — А здесь уже боярская дочь, Варвара Никифоровна Зубова, верная слуга царю нашему, Гороху. А ты, господин Статс-секретарь — слуга Кощею.

— Да фиг с ними, с Горохами и Кощеями! Я так спешил к тебе, Варь… Так увидеть хотел…

— Не следует нам больше видеться, — Варя отвела взгляд. — Спасибо тебе господин Захаров, что позаботился обо мне, милосердие проявил. А деньги, что на меня потратил, я тебе как есть верну, не переживай.

— Варь…

Она вдруг всхлипнула, резко развернулась и быстрым шагам стала удаляться от меня, а потом и вовсе побежала. А я остался стоять, как тонкая березка во поле чистом. Ладно-ладно… Как дуб. Только не могучий, а тупой.

— Вот так оно ить в жисти-то бывает, внучек… — раздалось за спиной.

— Михалыч? — я даже не обернулся, продолжая смотреть туда, куда убежала Варя.

— Пошли, милай, — потянул меня за рукав сюртука дед. — Пошли, Федя…

— В кабак, — я резко развернулся и зашагал в сторону гостиницы. Напьюсь. Вот возьму и напьюсь.

— В кабак… — повторил дед, поспешая за мной. — Не поможет тебе водка-то сейчас, внучек.

— А что поможет?

— А время, внучек.

— Угу… Вот скажи, деда, ну чего ей надо, а? В монастыре я хороший был, а как узнала на кого я работаю, так сразу плохой стал. Вот нормально это?

— И не говори, внучек.

— Да не всё ли равно на кого я работаю? Ну, может и не всё, но хотя бы выслушать она меня пыталась? Нет!

— Верно, внучек.

— Сразу давай свои претензии выдвигать!

— Бабы, они такие, внучек.

— Во-во! Я же не доброй волей пошёл на службу к Кощею!

— Истинно, внучек.

— Да и не убиваю я, не граблю! Сижу с бумажками копаюсь или тут за делами присматриваю, а она сразу — "Кощей-Кощей"! — Я остановился и повернулся к деду. — И чего ты мне всё время поддакиваешь, а?!

— Могу и по заднице врезать, внучек, если понадобится.

— Мне? За что?! Я-то тебе, чем не угодил?

— А нытьём своим, внучек, — Михалыч ткнул меня пальцем в грудь. — Что ты сопли распустил, как дитя малое? Девка тебя оттолкнула? А ты борись за неё! Нужна она тебе? Добивайся!

— Легко тебе говорить…

— Легко, внучек, ох как легко. Дедушка-то у тебя никогда не любил, по девкам не страдал, серенады им под балконами не пел, так черствым сухарём и прожил жизнь.

— Ну чего ты, дед?..

— А того! — вдруг во всю глотку заорал дед. — Рыдать мне тут надумал?! Слезами обливаться?! От я дурь-то слезливую из тебя сейчас выбью! Страдает тут он! Плохо ему!

Дед стоял гневный, красный, ощетинившийся, как ёж и вдруг сник, сдулся, как воздушный шарик и тихо спросил:

— Любишь её?

— Люблю, деда.

— Ну и всё, — дед заулыбался, да так заразительно, что и у меня рот растянулся до ушей. — Значит, наша будет Варька, это я тебе внучек конкретно заявляю в натуре блин!

Я засмеялся:

— Не, деда, у Аристофана лучше получается!

— Ну, да и фиг с ним, — ухмыльнулся Михалыч.

Я уже довольно бодро зашагал в гостиницу, а дед семенил рядом и всё приговаривал:

— А ты, Федька, не дёргайся сейчас, дай Варьке-то нарыдатьси всласть. Пусть поревёт, им это полезно, а наплачется да задумается. И ты, внучек руки-то не опускай, но и сам не шибко страданиями-то увлекайся… У нас вона хлопот — непочатый край, вот и принимайся за работу, исполняй службу Кощееву.

Голос Михалыча чудесным способом успокаивал и настраивал на позитивный лад, и я всего через пару кварталов полностью пришел в себя и смог вполне трезво и ясно взглянуть на ситуацию. Ну а что, собственно говоря, такого ужасного случилось? Поругались? А кто не ругается? Как поругались, так и помиримся, а Варя, всё равно моя будет. Никому ее не отдам и ей не позволю наше счастье разрушить. И дед правильно говорит — за работу надо браться вот и отвлекусь от переживаний, а там и Варюша успокоится и я снова попробую с ней поговорить, объяснить всё.

А дед у меня молодец. Вот поженимся с Варей, я первого сына Михалычем назову.

А в гостинице меня поджидал сюрприз от Кощея. Нет не премиальные в виде мешка золота и даже не ящик коньяка, а просто вызов по колдовскому зеркальцу. Ну, на самом деле не такой уж и простой вызов оказался…

Кощея таким я еще не видел. Глаза его пылали красным адским огнём, с зубцов короны соскакивали маленькие молнии, но сам он говорил ровно, хотя и было видно, что он едва сдерживается:

— Бери Михалыча, бесовку эту, Олёну и живо ко мне. Горыныч уже ждет вас.

Вот так вот. Ни "здравствуй, Феденька", ни "По добру ли, по здорову, не обижает ли кто, кормят-то хорошо?", а сразу хватай Михалыча и на коня. На Змея то есть.

— Ваше Величество, случилось что?

— Случилось. Давай быстро, Федька.

— Да вы толком-то расскажите, Ваше Величество!

— Я тебе расскажу! — вдруг сорвался на крик царь-батюшка. — Я и тебе и всей твоей Канцелярии так расскажу, что будете у меня лететь до Уральских гор, а то и подалее! И бесам твоим рога посрубаю! Упыриху Машку твою, шаху иранскому в гарем продам! Лысую гору до основания срою! А тебя, паршивец ты эдакий, на фарш велю перемолоть и Дизелю твоему поганому скормлю!

— Да что у вас там происходит?! — тоже заорал я, испуганный не столько угрозами, сколько состоянием Кощея.

Кощей вдруг выдохнул, обмяк и тихо произнёс:

— Мент поганый, дружок твой участковый, зеркало волшебное мне расколотил…

Тьфу ты! Я думал там Лысую гору вражины какие-нибудь приступом взяли, а Кощея в кабинете обложили и он из последних сил оборону держит, горько переживая, что славной Канцелярии нет под рукой и спасти его уже некому…

— Когда это он успел? — пробормотал я удивленно.

Но Кощей услышал и снова завёлся:

— А вот это я у тебя хотел узнать, почему ты не уследил, что он ко мне намылился?! Почему не предупредил моё Величество? Разгоню я твою Канцелярию, Федька, как есть разгоню! Бесам рога пообломаю, а Машку…

— Это вы уже говорили, Ваше Величество. А Михалыч с Олёной зачем вам так срочно понадобились?

— Вези их сюда, Федька! Пущай снова яблочек наделают и участкового, мерзавца такого, напрочь со свету изведут! — Кощей вдруг утих, отвел взгляд и тихо пробурчал: — Еще и дура эта Марьянка Гороховская…

А ну понятно. Нервишки шалят у царя-батюшки. Но лететь все же придется. Как бы он там и правда, в приступе гнева дел не натворил.

— Вылетаем, Ваше Величество. Немедленно вылетаем. Только вы там того…

— Чего, того? — он настороженно глянул на меня.

— Не переживайте, Ваше Величество, нельзя вам волноваться. Вы запритесь в кабинете своём, от всех закройтесь, коньячку от нервов примите, а там уже и я прибуду.

— Заботливый какой, — буркнул Кощей и отключился.

Ну и заботливый, а что? Я и правда, переживал за Кощея. Да, злодей, да, мафиози, да, рассказывают про него всякие страсти-мордасти, но лично я ничего такого ужасного за ним не замечал. На словах-то он грозен, а на деле… Зеркальце ему разбили, обидели батюшку, а он чуть ли не с сердечным приступом уже лежит. Хотя не уверен, есть ли у него вообще сердце. Ой, да не важно! На самом деле Кощей — нормальный мужик! Я, например, ничего плохого от него не видел. Один раз только пришиб он моего Дизеля ну так и починил же!