Михаил Шуклин - Ахани

Глаза и пухлые губы девушки были одинаково приоткрыты и казалось, что она засыпала, по тому как ровно и редко вздымалась ее маленькая грудь. На длинных волосах дасьи, таких же умасленных, как и все ее стройное тело, играли отблески факелов.

Голос старика приобрел надрывные интонации, а левая рука его, держащая чашу, неспешно кружила над черным телом девушки. Тонкой струйкой тягучая жидкость стекала на ее кудрявые волосы, на лоб и пухлый нос, выпуклые губы, тонкую шею и ложбинку между ключицами, на грудь и впалый живот, стройные бедра и маленькие пальцы ног.

Загнутое полукругом, каменное лезвие, зажатое в правом кулаке черного колдуна, медленно поднялось вверх и блеснуло остро заточенным концом. Голос его почти перешёл на визг и Ахани понял, что медлить нельзя.

Юноша резко отлип от стены и бросился через зал к каменному постаменту, на который вели три ступеньки. Но старый колдун услышал шорох позади себя и обернулся. Сморщенное лицо его было обрамлено ожерельем из изогнутых зубов хищника. Одеяние колдуна всколыхнулось от стремительного движения и Ахани на мгновение показалось, что перед ним невиданный ему доселе демон в пятнистом окрасе и с широко разинутой пастью, усеянной острыми блестящими клыками.

Увидев светловолосого юношу в волчьей шкуре и с длинным стальным кинжалом, чернокожий колдун яростно вскрикнул и замахнулся на него своим клинком. Глаза его, и без того огромные, расширились на половину лица от удивления и гнева.

В следующее мгновение острие кинжала с лету вспороло звериную шкуру даса и со скрипом погрузилось в его грудь чуть левее от центра. Левой ладонью Ахани зажал рот колдуна, чтобы тот не проронил ни звука и не выдал его воинам, охранявшим вход.

Чернокожий старик дернулся и вскрикнул от дикой боли, но звук вышел сдавленным и еле слышным. Темные зрачки его уставились в ледяные глаза Ахани, а изогнутый кинжал выпал из враз обессилевшей ладони и со стуком скатился по ступенькам.

Через мгновенье колдун рухнул на пол и затих, Ахани перешагнул через его тело и склонился над девушкой. Взгляд ее огромных темно-карих зрачков бесцельно блуждал по сумраку, скрывающему высокий потолок зала, пока не наткнулся на лицо юноши. Изогнутые брови медленно поднялись в удивлении.

- Ари! - испуганно вскричала она. Левая ладонь Ахани тут же накрыла ее пухлые губы, а сам он чутко прислушался.

Через короткое время до его слуха донесся тяжелый топот чернокожих воинов.

***

Длинное, слегка изогнутое лезвие меча остро заточенным кончиком касалось сухой травы. Движимые порывами ветра высохшие, бледно-желтые травинки с шорохом скользили по закаленной, отливающей синевой стали, словно играя на ее поверхности с лунными бликами.

Изящная, но сильная ладонь Анхры сжимала двуручную серебряную рукоять, слегка вздымаясь и опускаясь в такт глубокому, размеренному дыханию. Каршва осторожно поддерживал ее за правый локоть. Напряженный и решительный взгляд его уперся в близкий пригорок, откуда доносились крики.

- Ияха! Ях! - первый из преследовавших их зендов вынырнул из полумрака и резко осадил коня, увидев лежащую на земле раненую лошадь, а затем и пару, за которой он гнался. Вслед за ним появились еще девятеро воинов.

Воинственные крики смолкли и, став полукругом, обнажив свои ятаганы, направили они своих коней к замершей паре. Каршва отпустил руку девушки и выступил вперед, заслоняя ее собой.

- Не нужно, - еле слышно проговорила Анхра и, собрав силы, выпрямилась, и расправила плечи. Но молодой арий не услышал ее.

Колдунья запрокинула голову и раскинула руки, обратив их ладонями к ночному небосводу. Дыхание ее стало максимально глубоким и полная грудь вздымалась, грозя разорвать темно-красную ткань платья.

Глаза девушки были закрыты, а из полуоткрытых губ ее полился неяркий серебряный свет в обрамлении белесого пара.

- А-а-а, - этот звук родился в легких Анхры и вырвался наружу, сначала совсем тихий, он быстро разросся до оглушающего визга.

Природа вокруг умолкла, пораженная страшным воплем. Молодой Каршва в изумлении обернулся к девушке, а подступающие к нему кони зендов остановились, в страхе переминаясь на месте.

Но крик Анхры и не думал прекращаться, а наоборот нарастал. Теперь к ее тонкому девичью голосу примешался низкий животный рык, плохо различимый на фоне ее визга.

- А-а-р-р! - неслось, нарастая, в ночной тишине.

Ветер задул с удвоенной силой. Его холодные порывы завертелись вокруг Анхры, Каршвы и замерших зендов и казалось обрели неясную видимость.

В воздух поднялась вырванная с корнем сухая трава. Она закружила вокруг людей с бешеной скоростью, заставляя озлобленных зендов морщиться и заслонять лица руками, потому что высохшие листья больно впивались и царапали кожу, на огромной скорости проносясь по кругу, центром которого была кричащая колдунья.

Крик достиг максимального своего звучания, визгливо-тонкого и одновременно яростно рычащего, теперь голос дикого зверя уже явно прорывался и звучал наравне с голосом Анхры.

- Аар!

Некоторые из зендов и стоящий ближе к девушке Каршва зажали уши ладонями и затем звук резко прекратился, унесясь в бездонную космическую даль. Казалось, он канул в безмолвную бездну и затерялся среди холодных звезд.

Листья и трава, не поддерживаемые больше дуновением ветра, с шорохом осыпались на землю. Зенды облегченно отнимали ладони от ушей, некоторые усиленно терли глаза и промаргивались, избавляясь от набившегося песка.

Анхра открыла веки и взгляд ее огромных черных зрачков замер, устремленный на звездный небосвод и округлую луну - Сому. На губах ее играла удовлетворенная улыбка.

Молодой Каршва, не совсем еще отошедший от удивления, проследил за ее взглядом и разглядел на ночном небосводе три звезды, быстро летящие рядом.

Природа вокруг робко попыталась ожить. Крикнула невидимая ночная птица, зашуршали и запискали невдалеке полевые грызуны. Зафыркали приходящие в себя боевые кони зендов, некоторые из всадников обменялись короткими фразами на своем диалекте. Заблестели снова их обнажённые ятаганы.

Анхра и Каршва, не отрываясь, глядели на небо, запрокинув головы - три звезды стремительно неслись в их сторону, оставляя за собой блеклые желто-фиолетовые следы. Очень скоро отблески этого света заплясали на их запрокинутых в удовлетворении и изумлении лицах, на разбросанной и смятой траве вокруг них, заискрили на кривых лезвиях зендов и тогда всадники обратили свои взгляды на небо.

Раздались обеспокоенные возгласы.

- Эй, ты! Стой! Что это? - отрывисто, с трудом вспоминая слова, спросил у Каршвы самый старший из воинов-зендов, рукой указывая на пылающие звезды с гулом падающие с неба прямо на них.