Марина Бишоп - По воле тирана

- Беги через проход! - перекрикивая скрежет от движения змеи, приказал фарлал.

Как в тумане, не успевая прийти в себя, но безоговорочно подчиняясь голосу великана, Лисица поднялась на ноги, и, не оглядываясь, бросилась наутек. В ушах стоял лишь гул, и слышался каждый сильный удар ее скачущего сердца. Ее жизнь сейчас зависела от нее самой, как и предвещал великан, если она будет достаточно проворна, то выживет. К удушающему рокоту добавился неимоверной силы звон, от которой земля под ногами шалфейи заходила ходуном, и, отвлекшись на новое дополнение к этому ужасному оркестру, принцесса споткнулась. Она разглядела свою собственную подвернутую ногу в воздухе, в тот же миг она увидела причину, веревка слетела с леута. Подготовившись к болезненному падению о непрощающий лед, шалфейя сжалась. Отбитые от предыдущего падения ладони врезались тупыми кольями в руку. Но боль быстро притупилась от скачущего по венам страха. Высотой с замковую башню, ослепляя переливами зеркальной чешуи, змея, оголив огромные клыки, приготовилась к нападению на великана. Фарлал, видимо, уже переживший не одно нападение, ловко лавировал между кольцами змеи. Лисица пронзительно закричала, бриллиантовое чудовище вновь атаковало, резко вонзив свои клыки в свое же тело, фарлал смог увернуться в последний момент, и, едва не уронив оружие, все же не упустил возможность по новой пронзить хвост змеи. Звоном, от которого Лисицу подбросило, был удар меча великана о ледяную кожу змеи. Гудящая вибрация от звона теперь почти оглушила Лисицу. Она не услышала собственный крик, и все вокруг начало плыть, пока ее тело сотрясала дрожь. Змея застыла на какое-то мгновение, словно ее установку тоже потревожил рокот от удара.

- Пой.

Лисица приложила руку к голове, перед глазами все происходящее закружилось, как в водовороте.

- Беги!!! - взревел Роланд сидящей на земле Лисице. Их разделяла змея, она разглаживала кольца, грациозно готовясь к очередному нападению. Ее огромная хрустальная голова повернулась в сторону Лисицы. Зеленые глаза змеи блеснули огранкой, подаренной неизвестным ювелиром. Шалфейя была куда более легкой добычей. Великан замахнулся и вонзил меч в ускользающий от него конец хвоста. На этот раз раздавшийся звон перешел в скрежет и тихое шипение, но это не остановило чудовище.

- Пой.

Шалфейя бессознательно уставилась в одну точку где-то в пространстве. С ней кто-то говорил. И это был не великан. Перед ней лежал выпавший из кармана камень. Он больше не излучал свет, теперь он отражал окружающий ее мир. Она видела в нем голову змеи, глаза которой сверкнули бесценной породой.

- Твой голос.

Лисица зажала уши руками и закрыла глаза. Голос был, несомненно, в ее голове и он приказал ей петь. Над ней издеваются, даже перед лицом смерти она стала чьей-то потехой. Она отчаянно сопротивлялась, до хруста сжимая зубы. Но сила заставила открыть рот. Губы ее дрогнули, и с них сорвалась первая строчка неизвестной ей ранее песни.

"За то, что я не преклоняла взгляда, за то, что не посмела отступить,

И не жила, как призвана судьбою, с грехом моим сулили мне не быть"

....Фарлал опустил меч. Внутри него будто тяжелая длань сдавила сердце и распорола душу. Его страсть, его болезнь и лекарство в лице врага на волоске от смерти исполняет гимн своей гибели. Змея медленно окружала поющую принцессу. Как прикованный, воин не мог пошевелиться. Он хотел бежать к ней и спасти безоружную шалфейю, но его тело не подчинялось ему, неведомая тяжесть удерживала его на месте, позволяя лишь дышать, наблюдать и слушать дрожащий голос шалфейи.

"Земля разверзнется и почернеет небо, меня сошлют в оплавленный чертог,

где кандалов не снимут, а добавят новых, решив судьбу и мира, и Богов"...

Шалфейю поглотили кольца змеи, но непонятные фарлалу слова песни продолжали звучать через кокон объятий забвения. Мелодия завораживающего голоса невидимой струйкой вилась к бесконечной вершине пещеры вверх, отражаясь от ее глянцевых стен и возвращая назад лишь тихое эхо.

"Познав сквозь боль всю тайну мирозданья, я преклонюсь пред волею твоей

Чтобы ты решил, какое наказанье я понесу за страшный грех, что ты не отвратил..."

Проломив корку сопротивления, фарлал преодолел невидимый барьер. Ведомый ошеломлявшей сознание силой, фарлал вложил в свой удар весь свой запал. К нему будто пришло прозрение, его судьба стояла перед ним. До последнего своего вздоха, с пылом воина, идущего на смерть, он был готов бороться за жизнь шалфейи, умереть и воскреснуть, но только спасти отпрыска вековых врагов - представительницу враждебной расы. Родной и чужой одновременно. В дымке секундного помутнения перед его глазами промелькнула запись, которую он сделал, сумев выжить при встрече с бриллиантовой змеей очень много зим назад, будучи совсем юным фарлалом. Та самая, давно забытая, выдавленная на таблице добродетели запись, словно только что начертанная на свежем куске пергамента, отразилась на зеркальных чешуйках змеи - "Спасти врага своего".

Он больше не слышал песнь Лисицы, и его пронзил огонь, тлеющий внутри, очаг разгорелся в одно мгновение. Управляемый раскаленными лепестками ярости, воин издал животный рык, походивший на глас Стихий. Его меч накалился, впитывая жар. Руки воспламенились живыми лентами огня, и пылающее орудие вошло в кокон змеи, прорубая бриллиантовые кольца, с легкостью проламываясь сквозь змеиную броню.

Острые осколки бриллиантов убаюканной песней змеи брызгами разлетелись в стороны, фарлал едва успел защитить глаза. Мелкие осколки впились в незащищенное одеждой тело воина, растворяясь в пожаре его кожи. Фарлал упал на колени, опираясь на меч под осыпающим его градом льдинок бриллиантов. Воин взвыл от невыносимой боли, он обрастал панцирем из острых фрагментов камней, они едва успевали плавиться на нем - настолько был силен напор беспощадной лавины последствий его удара.

Фарлал, вероятно, потерял сознание, потому что первое, что прояснилось перед его глазами, была стоящая на четвереньках шалфейя всего в нескольких шагах от него. Ее выворачивало, воин наблюдал, как спазмы скручивали ее и без того исхудавшее тело. Потом она бессильно откинулась на спину, ее грудь вздымалась высоко с каждым частым вдохом. Воин не сразу нашел в себе силы встать на ноги, жар медленно спадал, оставляя после себя пепелище усталости. Застывшая кровь от множества тонких порезов коркой покрыла оголенные руки и шею. Он продолжал сжимать рукоять меча. Сквозь корку крови он разглядел костяшки пальцев, что стали того же цвета, что и кожа шалфейи. Воин ослабил захват, помогая себе встать с помощью спасшего их оружия. Каждый мускул, казалось, был растянут до предела и Роланд покачнулся, быстро отыскав точку опору и установив равновесие. Принцесса была жива -- значит, он пронес пророчество, по крайней мере, до данного промежуточного пункта назначения. Он повторил это про себя еще раз. Болезненная ломота медленно уходила с каждым шагом, сделанным в сторону лежащей шалфейи. Она была мертвецки бледна, вся краска сошла с ее лица, и покрытые инеем губы дрожали под натиском слез. Она плакала от безысходности. Весть трагизм ее существования чуть не закончился в Стихиями забытой пещере, в которой, однако, и приоткрылась завеса схороненной тайны. Погребенные события прошлого превратились в вечные настенные зеркальные отражения. Под заключением колец распавшейся на осколки змеи Лисица узрела запретное. Ей дали лишь на мгновение приподнять полог правды ее рождения, где жестокие слова фарлала подтвердились. Она была плодом внебрачной связи. Зерно этого осознания быстро взошло, но оно не принесло ничего, кроме опустошения.