Марина Бишоп - По воле тирана

- ...фарлала, - договорила Лисица.

Что-то треснуло. Надломилось. Сорвалось и полетело вниз. Еще одна надежда или фарс. Ее взращивали, как жертвенное животное. И правильно, она одна из них. Перед глазами Лисицы предстал хозяин галерей. Фарлал. Он все, что ее учили презирать. Он -- подобие Кутаро, Бога, которому шалфейи выстроили грандиозные храмы. Вот она - насмешка ее веры.

Лисица опустила голову и посмотрела на свои ладони так, будто видела их впервые. На них разводы из засохшей крови. Не задумываясь, шалфейя быстрым шагом пересекла покои и присела возле одного из сундуков, под ними, прикрытый ковром, был старый деревянный пол. Она кое-как сдвинула сундук в сторону и отвернула край ковра, под ним, нащупав нужную дощечку, ловко вызволила зеленый сверток. Афира наблюдала, как Лисица бережно разворачивает ткань, разглаживая края, освобождая на свет шесть коротких палочек и маленький ножик. Похожим ножом Афира обычно срезала травы.

- Кровь свою дарю, чтобы напитать сад священный. Святая Ла...

Лисица оборвала речь и, не закончив благодарственное воспевание к Богине, провела ножом по ладони, и окропила несколькими каплями пол, прежде чем выбросить палочки на расстеленную ткань. Фарлал вновь завладел глазами Лисицы. Она видела его окровавленного, немигающим взглядом пронизывающего черное небо; в одной руке зажат меч, а в другой... теплился знакомый свет. Свет камня.

- Родная..., - позвала Афира.

Наваждение ушло.

- Госпожа, этот узор, - травница пальцем указала на выброшенные палочки -- у вас на спине такой же!

Шалфейя не это хотела слышать, она всего лишь хотела сбросить с себя ответственность, обратить полученное откровение в небылицу. Но вместо этого Лисица вгляделась в рисунок, почти такой же и выпал перед ее скорой свадьбой с Ульфом, и теперь, спустя годы, все повторяется. На месте, где раньше были крылья, шалфейя ощутила легкое покалывание. Потом шрамы заныли.

Не говоря ни слова, Афира поднесла блюдо к спине Лисице, пока та судорожно стягивала ночное платье с плеч, пока оно не соскользнуло на талию. Кушина вручила Лисице блюдо поменьше и замерла позади, давая возможность разглядеть отражение рисунка, который вызвал интерес не только у Ульфа, но и у великана. Что бы ни значили эти разрозненные буквы, они, должно быть, очень важны. Но Лисица сейчас была не в том состоянии, чтобы разгадывать внезапно подкинутые судьбой новые ребусы.

Шалфейя вернула блюдо травнице и отвернулась, чтобы привести ночное платье в порядок. Ей стало тяжело дышать от накатившего жара.

- Я боюсь, Афира, что если бы все это было правдой, я уверена, Кутаро бы не допустил смерти моей матери!

Невольно Афира припомнила мучения Коутрин, королева резко изменилась за ту злосчастную ночь после встречи с Кутаро. Он нее остался только призрак, который принял решение избавиться от мытарств: и физических, и тех, что недоступны постижению.

- Она не сама умерла, Лисса, она приняла яд.

Лисица не шелохнулась. Отец говорил, что Коутрин умерла при родах. Ее видение говорило, что она умерла от руки мужа. Еще одна ложь? Или в этот раз правда? Афира обхватила голову руками и закрыла глаза.

- Все шло к этому. Мне не сосчитать, сколько раз я отказывала дать ей яд. Но однажды она передала письмо королю, где и рассказала всю правду твоего появления на свет. Свят, он бы убил ее сам, если бы не яд.

Значит, видение возле гроба короля, которого Лисица считала своим отцом, было не игрой воображения и не наваждением. Она была свидетелем прошлого, она уже видела это действо. Отец не виновен в смерти Коутрин, но от этого тяжелые пинки правды не ослабили своих ударов.

- Где же он?

Лисица резким взмахом руки отбросила волосы назад и выпрямила спину.

- Где он, Афира?

Кушина не ответила, лишь обреченно покачала головой. Она не имела ни малейшего понятия, почему Кутаро оставил Коутрин, так же, как она не могла ответить и ее дочери, как Кутаро мог позволить так страдать своему чаду.

- Так где же он? Не знаешь? Это все вранье! Я -- шалфейя!!

Как будто в доказательство своих слов, она в два шага оказалась возле очага и схватила железный прут, которым ворошат угли. Чашки и пиалы с разными настоями и бульоном были снесены со стола.

- Я шалфейя! И у меня вырвали крылья! Мой муж украл мои крылья! Я не верю, я не желаю верить в этот вздор!

Глиняные осколки разлетелись по полу. В агонии, не разбираясь, шалфейя замахнулась на трехсвечник. Свечи, раздробленные пополам, потухли, только как достигли пола, тут же лишив спальню нескольких теней. Не отдавая себе отчета, Лисица бы продолжила крушить свои покои, если бы не Афира, обхватившая ее стан, крепко прижав к себе. Лисица, ткнувшись в плечо кушины, захлебываясь горячими слезами, срываясь на крик, проклинала себя, фарлалов, Богов. Когда пропал голос, и только сиплые всхлипы напомнили о коротком бесновании, Афира уговорами да убеждением сумела уложить ее в кровать. Образ Коутрин, такой же обескураженной и умирающей внутри, воскрес в настоящем. Сердце травницы ускорило ход - все повторяется. Она теперь теряет и Лисицу, как однажды не предотвратила угасание королевы. Может быть, молодая шалфея не зря проклинала своих Богов, нет помощи от творца, Лисица была одиноким воином в битве за добрую судьбу. Афира не могла понять, где же толк во всем этом организованном высшими силами хаосе.

Шалфейя приподняла уголки губ, будто в улыбке. Великолепие дворца Фалькора неповторимо, Райп с его окрестностями по сравнению с навесными палатами и дворцом выглядел, как убогая деревенька. Мозаичные стены и само убранство главного чертога, где Лисица стала гостьей предавшего ее доверие Сокола, были творениями рук талантливых мастеров. Она снова прогуливалась по мозаичному полу. Теперь загадочные вензеля буквы "К" на двери одних из самых роскошных покоев, что Лисице приходилось когда-либо видеть, вторглись в ее смутный полусон, застрявший на границе между явью и мороком. Лисица стала преемником несчастливой судьбы Коутрин, которая оставила после себя окаянное наследие. Некогда любимая дочь монарха соколов - супруга королевы шалфейев - стала позором для двух родов, о ней хранил тягучее молчание и Фалькор. В веренице мелькающих перед Лисицей страниц из ее жизни именно буква "К", перекочевав с дворцовых дверей на черноту закрытых очей, вспыхнула кровавым пламенем. Пожар, сродни гневу фарлала, с поразительной точностью выпускал огненные стрелы правды, медленно и болезненно прожигая холст обмана, застеливший путь шалфейи. Несмотря на шквал последних событий и откровений, Лисица поклялась себе найти силы, выстоять и пойти до конца, чтобы выиграть войну у перста судьбы, начавшим свою травлю куда раньше ее появления на свет.