Марина Бишоп - По воле тирана

- Что же не так...? - вслух озадачилась Лисица, приложив тыльную сторону ладони к переносице, прикрыв глаза, силясь вспомнить, что еще говорил король.

То, что тайник не поддавался камню из мешка, было очевидно, но, сброшенный на угли, он должен был выявить вестника.

- Лисса.

Холодным лезвием прошелся по коже тихий оклик, отчего шалфейя вздрогнула и резко обернулась. Она подняла канделябр выше, и металлический лед тут же отступил.

- Простите, если напугал.

- Вы?!

Нет, он не был миражом. Оба застыли, рассматривая друг друга.

- Вы здесь, а это значит, предсказание сбывается, - со спокойной улыбкой нарушил молчание Монахомон.

Лисица быстро оправилась от неожиданного появления капеллана, и стук крови в ушах затих. Он уже один раз оставил ее на растерзание хищнику - Роланду.

- Предсказание о полном уничтожении моего народа? Именно под этим предлогом Роланд взял меня в плен и издевался надо мной?

Монахомон вопросительно поднял бровь, но отрицательно покачал головой, отчего маленькая черная косичка задрожала на затылке.

- Роланд был самой подходящей кандидатурой, без него мы бы не оказались в этой точке предсказания.

- Как насильник мог стать подходящей кандидатурой?! - продолжала освещать Лисица другую, видимо, не известную сторону их отношений капеллану.

Монахомон проигнорировал последний вопрос. Ну, конечно, он все знал, с самого начала! Лисица сжала зубы.

- Что же это за предсказание такое, что играется жизнями? Не изволите ли меня просветить? Вы все время уходили от ответа, не пора ли рассказать мне, что происходит.

Лисица тут же поникла и с горечью в голосе произнесла:

-У меня нет больше времени добывать отгадки, завтра суд, и я знаю, что меня ждет. Так, считайте, что это моя предсмертная просьба. Расскажите мне все с самого начала. Хватит тайн... Это ли не причина, по которой вы нашли меня здесь...?

Лисица увидела, как сверкнули зрачки Монахомона. Уголки губ опустились вниз, стряхивая полуулыбку. Меланхолия, как будто тут же накрыла его, отчего глубокие морщины залегли горизонтальными бороздами на сухом лбу.

- Я расскажу вам, но это знание не принесет покоя, все давно предрешено. Мой рассказ будет болезненным. Я сберегал слова правды, потому что вас должен был вести фарлал. Это и его ноша тоже.

- Как видите, его нет рядом. Он не справился, - отрывисто отчеканила Лисица, и добавила, - пожалуйста, не заставляйте меня умолять...

Монахомон опустил руки и сцепил их между собой под колоколообразным рукавами. Он повел плечами, отчего его крылья отозвались ласковым шепотом.

- Хорошо, - сдался капеллан, - я расскажу.

Где-то вдалеке раздался гром, и тяжелые капли дождя, как вступление к рассказу, отбарабанили по длинным окнам. В зале заметно похолодало.

- Однажды, - начал капеллан, - овдовевшая королева взошла на трон шалфейев, став регентом своему малолетнему сыну. Она была жестока к своим врагам и посылала целые армии для того, чтобы уничтожить великанов. Ее целью было отомстить за смерть своего супруга, как ей донесли, с ним жестоко расправились воины подземных галерей, не оставив даже тела для погребения. Спустя несколько лет после очередного похода вернувшиеся отряды привезли с собой великана. Кушины с легкостью пленили его на поле битвы, потому как великан был предан своим же повелителем. Ходили слухи, что по тайному договору великанов с шалфейями. Для королевы такой трофей стал отводом всей накопленной ненависти, она подвергла его самым изощренным пыткам, при этом не позволяя умереть. Пленник стойко выносил издевательства, иногда смеясь над потугами палачей, захлебываясь собственной кровью. Так и не сумев вырвать из него ни раскаяния, ни стона боли, королева расквиталась с ним по-иному. Крепко связанного, принудила возлечь с ней, предполагая, что тем самым растопчет достоинство фарлала и воина. Но, раз познав похоть фарлала, королева не смогла остановиться. Она скрывала свою беременность, и после родов сестра королевы передала рожденного шалфейя в храм Кутаро. А вскоре обезглавленное тело королевы нашли в ее покоях, а пленник сбежал, прихватив ее голову с собой.

Монахомон рассматривал Лисицу из-под тяжелых бровей, а ее взгляд устремился куда-то за его спину, в черноту зала. Когда-то фарлал сказал ей, что она выискала ложный смысл в повествовании легендера о тени. Не изменяя привычке, принцесса в уме уже пыталась разделить неделимое и сочленить несоединимое. Но ни одна деталь из рассказа не дала никакой зацепки, даже та, что кровь шалфейи была разбавлена, и родила она не фарлала. Лисица еще больше запуталась.

- Какое это имеет отношение к предсказанию и ко мне?

Монахомон не сразу ответил. Он как будто взвешивал все "за" и "против" продолжения, оценивая состояние собеседницы. Лисице показалось, что капеллан идет на уступки своей собственной роли в предсказании, при этом сомневаясь в правильности такого решения.

- Имеет, Лисса. Ведь вас взял в жены тот самый сын королевы, рожденный от фарлала.

Его слова, конечно, произвели эффект. Смертельная бледность шалфейи выделила ее из потемок, она начала светится, став похожей на прозрачную фигуру вестника. Все ее тело сковали невидимые цепи, вгрызаясь в запястья и стянув лодыжки. Монахомон протянул к ней руку, почему-то ему показалось, что его прикосновение вернет ей немного красок.

- Это же только начало? - мрачно осведомилась принцесса. Она больше не чувствовала собственного тела, слова капеллана проедали в ней огромную дыру, а его жалость сомкнулась на шее. Школу жизни, что она прошла у мужа и после у фарлала, научила ее быть жертвой. У жертвы тоже есть промысел -- сильное желание выжить. Но даже эти тщедушные, выдуманные остатки этой силы сейчас лопались под весом правды. Почему говорят, что истина не чета лжи? Если так, то почему эта правда рвет на куски, жрет внутренности и выплевывает в ожидании воскрешения.

- Нет, Рэндел не подозревал о родстве, - предусмотрев следующий вопрос, пояснил Монахомон. - Король отдал вас Ульфу потому, что верховный жрец, таким образом, потребовал от короля искупление греха Коутрин перед богами. Она ему так и не досталась. Точнее, не только ему, а Лантане, которой он служит. Вам плохо?

Капеллан подхватил под локоть начавшую оседать на пол Лисицу. Шквал новостей не просто затоптал ее, а закопал прямо под землю, прихлопнув тяжелой каменной плитой. Считай, что заживо похоронил.

- Мне очень плохо. Где же вы были раньше... Если бы я только знала...

Хватая воздух через рот, Лисица противилась накатившему удушью.

- И что бы вы сделали с этим знанием, Лисса? - без единой нотки вины в голосе попросил объяснить капеллан.

Лисица отстранилась от Монахомона.