Марина Бишоп - По воле тирана

- Я тебя задушу! - воскликнула Коутрин, нащупав ногами дно, не зная, веселиться ей вместе с братом или затаить обиду и отомстить, как только подвернется возможность.

Вода была теплой, как выбродившая вишневая настойка. Фалькор продолжал брызгать на нее с края пруда, не подходя ближе.

-Трус! - сообщила ему Коутрин. Брат взмахнул крыльями, сорвав тонкий слой с поверхности воды, обрушив на сестру еще одну порцию брызг.

Принцесса заморгала.

Фалькор замер. Ее влажные губы - манящие, роскошные, сводящие с ума. Он сглотнул - его веселье улетучилось без следа, погасив игривость. Его рано обучили искусству любви, и, конечно, он получал наслаждение с умелыми и опытными наложницами, но с каждым днем его непреодолимо тянуло к сестре. Однако он не может признаться в своей страсти, она возненавидит его за это или проклянет вечным позором. А что скажет ее мать? Его? Король? Выдать себя - значит лишиться трона. Этого он позволить не мог. Сокол повернулся спиной к принцессе, сняв с себя накидку и бросив к ее ногам.

- Выходи из воды, Коутрин, ты простудишься.

- Что с тобой?

Она поразилась резкой сменой настроения брата.

- Ничего. Довольно уже - нам надлежит прибыть во дворец к полудню. - С каких пор тебя это волнует?

Коутрин вышла из воды и подняла накидку, обернув вокруг себя.

- Можешь повернуться.

Помедлив, сокол повернулся к принцессе и пожалел, что вообще взял ее с собой. - Ты не можешь лететь так, ты точно подхватишь простуду.

-Ты прав.

Коутрин сбросила накидку и расшнуровала платье спереди. - Что...что ты делаешь?

Под ошеломленный взгляд брата принцесса осталась в мокром шамизе, бесстыдно облепившим ее фигуру.

Не замечая замешательства Фалькора, Коутрин расправила платье и вышла из тени. Она выложила платье на солнце в надежде, чтобы одежда не уменьшилась в размере. - Не беспокойся, оно быстро высохнет.

Фалькор не заметил, как задержал дыхание, и когда пришло время ответить, из горла вырвался чуть ли не крик.

- Конечно.

- Я так рада, что ты мне показал это место - оно изумительно, как ты обнаружил его?

- Если бы ты интересовалась новой религией, то знала бы, что в некоторых откровениях упоминается о благословенных местах в Верхних землях, куда душа стремится попасть после смерти. Эти места легко обнаружить, если...

- Если?

- Тсс..

В два взмаха крыла он взвился над поляной, обозревая ее сверху. Коутрин тотчас уловила свист. Рассекая пространство, направленная на Фалькора стрела вонзилась в его плечо. Сокол удержал себя в воздухе, но ненадолго. Вторая стрела прошла сквозь крыло. За ними несколько стрел попали бы в цель, но Сокол уже падал вниз, сопротивляясь притяжению, кое-как черпая воздух целым крылом.

Коутрин срезала панику на корню и заспешила на помощь брату. Но ей не дали даже расправить крылья. Тяжелая сетка пригвоздила ее к земле. Принцесса распласталась на животе. Она сразу перевернулась на спину, все больше путаясь в коварной паутине. Грузики на концах сетки давили вниз, веревка резала лицо и ладони. Коутрин не оставляла надежду и бесшумно боролась под натиском сети. Очередной росток паники пробивался наружу. Она волновалась за брата, но решительно подавила эмоции, чтобы те не ослабили ее трепыханий. Принцесса услышала незнакомые голоса и эхо разбойничьего свиста.

- Связать обоих, - был отбит приказ.

Коутрин подняла голову, но солнце ослепило ее.

- Фалькор, - тихо позвала она.

Но брат не ответил ей. Вместо этого она различила несколько надвигающихся на нее теней. Она хотела увидеть, кто посмел напасть на них. Но они кружили вокруг. Коутрин почувствовала, как груз сетки уползает в одну сторону. Приготовившись к рывку, она напрягла каждую мышцу. Еще чуть-чуть. Она рванула вперед, но, не успев уравновесить себя на ногах, упала на спину, отчего весь воздух был выбит из легких. Не упуская шанс, Коутрин села, сгруппировалась и оттолкнулась от земли. Теперь она распознала нападавших - как они с братом могли быть столь беспечными. Это была шайка беглых каменщиков, давно гремевших дурной славой на все земли своими нападениями. Закутанные в черные одежды, скрывающие свои лица, они жили за счет грабежей. Шалфейи беспощадно боролись с ними, возвращая в рабство, продавая слабый пол в гаремы соколов. А Коутрин жалела их. Но вряд ли ее кто-нибудь сейчас пожалеет.

Грубые веревки закрепили ее конечности, а крылья накрыла тончайшая сеть, затянутая в несколько узлов на талии. Три пары рук проделали это настолько быстро, что Коутрин опомнилась лишь тогда, когда оказалась лежащей на боку в телеге. Несколько соломинок впилось в голые ноги. Неудобная поза вызвала дополнительный дискомфорт, не упоминая уже о царапинах после драки с сетью.

- Фалькор, - громко позвала она, унимая колотящееся сердце. - Фалькор! Фалькор! - Она думала, что если будет кричать, то разбудит брата. Она представила, что он истекает кровью и задыхается от яда стрелы.

Что-то тяжелое легло на ее голову и, выкрикнув в последний раз имя наследника, она потеряла сознание.

Видела ли она своего бога в насильственном сне или нет, она точно не могла сказать, кажется, кто-то гладил ее по плечу, успокаивая. Знакомый запах благовоний из храма Кутаро щекотал ноздри, но она была полностью обездвижена. Какие-то голоса прорывались внутрь, звуки битвы и лязг металла. Она хотела открыть глаза, но отяжелевшие завесы век лишь трепыхались, запечатывая последние мгновения. Она клялась, что будет слушаться королеву и не покидать дворца, если все обойдется. Коутрин поняла, что приходит в себя, когда в висках заколотили тысячи молоточков, и в тумане начал медленно формироваться образ короля.

- Наконец-то, мы-то уж думали, ты проваляешься еще неизвестно сколько времени, - мягко посетовал отец. Он заботливо погладил Коутрин по руке, пробурчав еще несколько слов. В комнате горели свечи, и принцесса облегченно вдохнула едва уловимый аромат любимой эссенции, добавленной в воск. Только в ее комнаты приносили эти свечи. Значит, она во дворце и даже, возможно, все неприятности приснились, или, в крайнем случае, завершились.

- Как твоя голова? Болит?

Коутрин попыталась улыбнуться и возразить серьезному королю. В его взгляде читались озабоченность и беспокойство. То, что король сидел рядом с ней, нисколько не удивило ее. Когда она болела, они поочередно с матерью ухаживали за ней в ночное время, когда во дворце закрывались все двери.

- Сколько я уже сплю?

- Недолго - несколько часов. Я тебе помогу выпить обезболивающее.

Коутрин согласилась сделать несколько мелких глотков из чаши. Вяжущая густая жидкость с трудом прошла через горло, застряв где-то посередине. Принцесса откашлялась и дотронулась до огромной шишки на правой стороне головы. Скула тоже ныла, но вряд ли что-либо серьезное.