Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

— Ты сможешь убить человека? — спросил Страж Гарет. Его голос был тихим, словно ветер прошелестел в опавшей листве.

— Да, — Оливер посмотрел в лицо Кроуфорду, прямо в жуткую пустую глазницу. — Если есть какое-то испытание — я готов.

— Нет никакого испытания, только старый Страж у ворот. Но, может быть, нам нужно хотя бы одно. — Одноглазый взмахом руки указал на выход из дома, где Стражи оставили свое оружие, — Гарет, принеси мой арбалет.

Отец вздрогнул, его кулаки обрушились на стол, и тот жалобно затрещал.

— Довольно! — сказал он и поднялся.

Сивард змеей проскользнул ему за спину. Выхватил неизвестно где прятавшийся до этого нож и приставил его к горлу отца.

— Если ты хоть немного дернешься, — рука Сиварда как будто и не двинулась, но на коже под лезвием ножа появилась красная полоска, несколько капель крови побежали вниз, — то тогда немного дернусь я. Понятно?

— Мастер Кроуфорд, — Страж Гарет нерешительно поднялся, его голос был тихим, сдавленным, — может быть…

— Арбалет, Гарет!

Оливеру казалось, что его сердце ударило лишь раз, а молодой Страж уже вернулся с арбалетом.

— Держи. — Кроуфорд отдал Арбалет Оливеру. Хоть тот и был одноручный, чтобы дать возможность Стражу держать во второй руке меч, Оливеру пришлось держать оружие двумя руками. — Эту руку сюда, этой придержи здесь, смотреть вот сюда. Старайся, чтобы получилась прямая линия между этими тремя точками и плавно нажимай на спуск. И не дрожи. Хотя с такого расстояния не промахнешься.

— Не промахнусь во что?

— Абби! — крикнул Кроуфорд и Оливер ощутил, как внутри него все холодеет. — Иди сюда. Нет смысла прятаться: вижу край твоих юбок за дверью. Давай же, не заставляй меня идти за тобой.

Она вышла. Спина неестественно прямая, шаги маленькие, в больших широко распахнутых глазах стоят слезы, руки сложены на животе, пальцы нервно переплетаются.

Кроуфорд взял ее под руку, подвел поближе к Оливеру и велел замереть в пяти шагах от него.

— Стой здесь, — сказал он Абби, и слезы беззвучно покатились по ее раскрасневшимся щекам.

— Абби, — крикнул отец. Оливер обернулся на голос: красная полоса на шее отца стала шире, кровь текла немного сильнее.

— Тихо-тихо. Ты же вроде умный мужик, — прошипел Сивард и легонько похлопал отца по щеке. — Вот и делай умную вещь — сиди спокойно.

— Страж Оливер, — сказал Кроуфорд, и когда Оливер медленно повернул голову в его сторону, пальцем указал на Абби. — Убей волшебницу.

— Но она не волшебница! Это, должно быть, какая-то ошибка!

— Мастер Кроуфорд, я думаю, что…

— Молчать! Думаешь, мы приехали в вашу глушь ради одного отступника? Мы — Последняя Стража, те, кто убивают волшебников. И она — одна из них. Выродок.

Оливер посмотрел на Абби. Маленькая, дрожащая девочка, его сестра.

— Этого не может быть. Вы ошиблись.

— Последняя Стража не допускает ошибок. И я, Последний Страж, Кроуфорд Одноглазый, говорю тебе, что эта девочка связана с демоном.

Мысли смешались в голове Оливера. Мелькнула надежда, что все это просто испытание, но тяжесть арбалета в его руках была вполне настоящей, как и острота арбалетного болта.

— Подумай сам. Признаки магии незаметны, но очевидны, если присмотришься. Готов поспорить, она всегда знает, где тебя найти.

«Ты чего тут делаешь? — раздался позади него шепот, показавшийся в этот миг колокольным звоном. Абби каким-то образом нашла его».

— Честь и мораль ничего не значит для волшебников. «Наябедничаю, — легко согласилась Абби».

— Они знают и видят вещи, которые не могут знать или видеть.

«Как ты меня заметила? У тебя глаза на затылке, что ли?»

— И они все испытывают страх перед Последней Стражей. Хотя каждому известно, что праведникам нет причин нас бояться.

«Ну, ты чего ревешь-mo? Он же отступником был, понимаешь? Предал нас всех за золото волшебников».

Абби молчала, лишь тихонько плакала и смотрела на него, даже не пытаясь оправдываться.

— Олли… — сказала вдруг она.

Оливер нажал на спуск плавно, как ему говорили. Щелчок.

Болт вылетел в сторону Абби, но не достиг цели, упав возле ее ног.

Тишина стояла несколько тяжелых мгновений. Абби перестала плакать, зачарованно глядя на арбалетный болт у ее ног; Оливер вслушивался в прерывистое дыхание сестры. А потом она закричала. Так, как кричал староста, когда огонь пожирал его плоть. Так, как человек никогда не должен кричать.

Отец резко схватил руку Сиварда, держащую нож, вывернул, и, ударив Стража локтем в лицо, бросился к дочери. Боли в ноге он словно не чувствовал, двигался быстро. Никто не пытался его остановить. Схватив Абби, отец унес ее в малую комнату, ни разу не взглянув, даже мельком, на сына.

Кроуфорд забрал у Оливера арбалет.

— Она не волшебница, — сказал он.

Оливер почувствовал, как кружится голова и слабеют ноги.

— Но вы же сказали… Она делала все, что вы говорили.

— Она просто твоя младшая сестра. Это не делает ее виновной в чем-либо.

Оливер перевел взгляд на арбалет Стража.

— Повредил спусковой механизм в бою этим утром. Не было времени и нужды чинить.

Чувствуя, как где-то внутри зияет бесконечная пустота, Оливер пошел в малую комнату. Дверь была приоткрыта. Отец стоял на коленях перед Абби, спиной к двери, и держал ее в своих объятиях, пока она вцеплялась в его могучую спину и громко рыдала, уткнувшись в крепкое плечо.

— Абби, я… я не хотел, — сказал Оливер, но сестра не слышала его. — Прости меня.

— Уходи, — сказал отец.

— Но я…

Отец повернулся, и впервые Оливер увидел его слезы.

— Пошел прочь!

Ошарашенный, Оливер сделал шаг назад, вышел из комнаты и закрыл дверь.

— Я не монстр, — прошептал он.

— Не обманывай себя, — проходящий мимо Сивард похлопал Оливера по плечу. — Мы те, кто мы есть, приятель.

Следом за Сивардом из дома вышел Страж Гарет. Последним хромал Кроуфорд. Оливер поднял голову.

— Это было испытание. Вы сказали, что это испытание. Я прошел его?

Кроуфорд потер морщинистый лоб перед ответом.

— Я не знаю, парень. Я правда не знаю.

Он ушел и закрыл за собой дверь. Абби снова закричала.

Оливер вернулся в гостиную, без сил привалился к стене и медленно опустился на пол. Абби кричала еще несколько раз за ночь, но потом успокоилась и затихла.

В темноте остались только Оливер и тишина.

Мертвые лежали в домах, мертвые лежали на улицах и площадях Авиньона, мертвые плавали в Роне.

Свинцовые лица со впалыми глазами поднимались к небесам, но молитвы беспомощно жалили грязную изнанку. Смерть селилась в крови, легких и потрохах несчастных, склоняла обезображенные наростами-язвами головы, опускала сухие руки, припудривала глаза стеклянной пылью.