Рик Риордан - Темное пророчество

— Я… Я не знаю, — признался я. — Мы можем надеяться…

— Можем надеяться? — повторила Эмми.

Джозефина взяла её за руку:

— Джорджи поправится. Верь в это. Это лучше, чем надеяться.

Но её взгляд задержался на мне — обвиняющий, вопрошающий. Я молился, чтобы она не достала свой ручной пулемет.

— Кхм, — привлёк к себе внимание Лео. Его лицо терялось в тени поднятой сварочной маски, ухмылка то появлялась, то исчезала а-ля Чеширский кот. — Эм… Насчёт маленькой сестры. Если Джорджи — сестра Трофония, то это значит…

Он показал на меня.

Никогда до этого мне не хотелось стать блеммией, но сейчас я жаждал спрятать лицо под рубашкой или снять голову и бросить её через всю комнату.

— Я не знаю!

— Это бы многое объяснило, — рискнула заговорить Калипсо. — Почему Джорджина так связана с Оракулом и почему смогла пережить всё это. Если ты… в смысле, не Лестер, а Аполлон… её родитель…

— У неё есть родители, — Джозефина положила руку Эмми на талию. — И мы стоим прямо здесь.

Калипсо, извиняясь, подняла руки:

— Конечно. Я только имела в виду…

— Семь лет, — перебила Эмми, поглаживая лоб своей дочери. — Семь лет мы воспитывали её. Нам было не важно, откуда она или кто её биологические родители. Когда Агамед принёс её… Мы следили за новостями, за полицейскими сводками, отправляли сообщения почтой Ириды всем знакомым, но никто не сообщал о пропавшей маленькой девочке. Либо она была не нужна родителям, либо они не могли растить её… — она прожгла меня взглядом. — Или они не знали о её существовании.

Я попытался вспомнить, честно. Но если бог Аполлон и насладился коротким романом с какой-нибудь жительницей Среднего Запада восемь лет назад, я не помнил об этом. Мне вспомнился Вольфганг Амадей Моцарт, которого я заметил в его семь лет. Все говорили: «Ох, конечно же, он сын Аполлона!» Остальные боги ждали от меня подтверждения, и я ужасно хотел сказать: «Да! Этот мальчик-гений от меня!» Но я банально не мог вспомнить встречу с матерью Вольфганга. Ну или, раз уж на то пошло, его отцом.

— У Джорджины есть замечательные родители, — сказал я. — Дитя ли она Аполлона… Мне жаль, но я не могу сказать точно.

— Ты не можешь сказать, — ровно повторила Джозефина.

— Н-но я думаю, что она исцелится. Её разум силён. Она рискнула своими жизнью и рассудком, чтобы доставить нам это сообщение. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это следовать указаниям Оракула.

Джозефина и Эмми обменялись взглядами, говорящими: «Он мерзавец, но случилось слишком много всего. Убьём его позже».

Мэг МакКэффри скрестила руки на груди. Кажется, даже она чувствовала необходимость сменить тему:

— Значит, мы отправляемся с первыми лучами?

Джозефина с трудом сфокусировалась на ней, будто задумавшись, откуда Мэг вдруг появилась (я часто так думал).

— Да, милая. Только в это время вы можете войти в Пещеру Пророчеств.

Я мысленно вздохнул. Сначала зоопарк при первых лучах солнца. Потом центральный канал. Теперь пещеры. Мне очень хотелось, чтобы опасные поиски начинались в более разумное время. Например, в три часа дня.

В комнате повисло тяжёлое молчание. Джорджина неровно дышала во сне, наверху, в гнезде, грифоны прочищали свои перья, Джимми задумчиво хрустел костяшками пальцев.

В конце концов Талия Грейс вышла вперёд:

— Что насчёт остальной части сообщения? «Свершится пророчество — твоё или императорское. Не спрячешься в маленьком убежище».

— Я не уверен, — признался я.

Лео вскинул руки:

— Да здравствует бог пророчеств!

— Ой, заткнись, — проворчал я. — Пока у меня недостаточно информации. Если мы выживем в пещерах…

— Я могу объяснить эти строки, — сказал Литиерсис из своего угла.

Сын Мидаса повернулся лицом к толпе. Щёки его представляли собой мешанину из шрамов и синяков, а глаза были пустыми и безжизненными.

— Благодаря следящим устройствам, которые я прицепил к вашим грифонам, Коммод знает, где вы. Он будет здесь завтра ранним утром. И сотрёт это место с лица земли.

У ЛИТИЕРСИСА БЫЛ ТАЛАНТ заводить друзей.

Половина народа ринулась вперед, чтобы его убить. Другая половина закричала, что они тоже хотят его убить и что первая половина должна убраться с дороги.

— Ты, злодей! — Хантер Ковальски рывком подняла Литиерсиса со стула и прижала к стене, приставив к его горлу позаимствованную отвертку.

— Рассссступитесссссь! — закричала Сссссара. — Я сссссожру его целиком!

— Нужно было размазать его по стене здания, — прорычал Лео.

— ХВАТИТ! — Джозефина пробралась сквозь толпу. Люди, конечно же, расступились. Она оттащила Хантер Ковальски от её жертвы, а затем наградила Литиерсиса таким взглядом, будто он был повозкой со сломанной осью. — Ты прицепил следящие устройства к нашим грифонам?

Лит потёр шею.

— Да. И план сработал.

— Ты уверен, что Коммод знает о нашем местоположении?

Обычно я старался не привлекать внимания разозленной толпы, но в этот раз был вынужден вмешаться.

— Он говорит правду, — сказал я. — Мы слышали разговор Литиерсиса и Коммода в тронном зале. Лео должен был сказать вам об этом.

— Я? — запротестовал Лео. — Эй, вокруг был хаос! Я думал, ты…

Его сварочная маска упала на лицо, делая остаток предложения неразборчивым.

Литиерсис раскинул руки, исполосованные шрамами до такой степени, что они походили на полена для тестирования ножевых пил.

— Убейте меня, если хотите. Это ничего не изменит. Коммод сравняет это место с землёй — и всех, кто здесь будет.

Талия Грейс вытащила свой охотничий нож. Вместо того, чтобы перерезать мечнику горло, она воткнула клинок в ближайший кофейный столик.

— Охотницы Артемиды этого не допустят. Мы сражались во множестве трудных битв, потеряли много сестёр, но никогда не отступали. Прошлым летом в сражении в Старом Сан-Хуане…

Она осеклась.

Было трудно представить Талию на грани слёз, но сейчас казалось, что ей с трудом удаётся оставаться в своём панк-рокерском образе. Я вспомнил кое-что, что Артемида рассказывала мне, когда мы вместе были в изгнании на Делосе… Как её охотницы и амазонки победили гиганта Ориона в Пуэрто-Рико. База амазонок была уничтожена. Многие погибли — охотницы, которые могли бы прожить тысячелетия, если бы не пали в битве. Как Лестер Пападопулос, я теперь находил эту идею ужасающей.

— Мы не потеряем ещё и Вэйстейшн, — продолжила Талия. — Поддержим Джозефину и Эмми. Мы надрали подекс [30] Подекс означает анус на латыни Коммода сегодня и сделаем это снова завтра.

Охотницы разразились одобрительными возгласами. Я тоже был не прочь их поддержать. Мне всегда нравилось, когда храбрые герои добровольно соглашались участвовать в битвах, в которых не хотел участвовать я.