Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Мать замерла не в силах пошевелиться.

— Возьми дитя, — сказал седой. Он из гиганта вновь стал самим собой, а сияющий фиолетовый орел вокруг его фигуры исчез. — Боги исправили свою ошибку — больше ты никогда не будешь страдать.

Он протянул ей пищащий сверток.

Толпа заликовала. Многие принялись обниматься, хлопать друг друга по спинам. Пришедшие сюда грязные недовольные оборванцы преобразились — их распирает от счастья, они делятся радостными улыбками, танцуют, взвывают к богам. Словно людей подменили. Даже чопорная знать стала вести себя иначе: пропала спесь, больше никто не бросает надменные взоры в толпу. Я мысленно пожурил себя за то, что, когда пришел на площадь, навесил ярлыки на всех этих мужчин, женщин, детей и стариков. Будто бы выше их, а они — лишь грязь.

В тот момент я понял: вера — вещь необходимая. И делает жизнь правильнее, ярче.

Женщине с ребенком служки помогли спуститься с помоста, посадили на специально подготовленное резное кресло рядом с вельможами — те принялись что-то радостно втолковывать опешившей от свалившегося счастья матери.

Обряд слез продолжился.

Неужели я опять запутался? Потерял путь? Я в прошлом, в настоящем или в будущем? Мысли привычно разбегаются, как потревоженные в подвале крысы. Бездна демонов! Пытаюсь сосредоточиться. Прочь, прочь переживания! Вот по правую сторону от тропы растут фруктовые деревья. Большие сочные плоды персиков и абрикосов впитали в себя столько солнечного света, что тонкая кожура сейчас лопнет и капли сладкого сока потекут на траву. Вот слабый теплый ветер щекочет кожу. Его нежные прикосновения приносят покой и ясность разума. Вот в голубом небе плывет единственный облачный барашек. Он плывет к высям далеких гор.

Я в настоящем, я в настоящем. Реальность постоянно ускользает от меня. Она — мой злейший враг. Стоит хоть на мгновение расслабиться, перестать контролировать происходящее, как привычный мир рассыпается на тысячи острых осколков. И попадаешь в запутанный лабиринт, где одни события сменяются другими. Выхода нет. По крайней мере, его очень сложно найти. Сейчас ты идешь по фруктовым садам, направляясь в пустыню к кочевникам, а через миг — скрежет металла, крики, боль, армии сталкиваются друг с другом, рассыпаются искрами клинки. Страх и непонимание обрушиваются на тебя, точно камнепад в горах. Уходите, воспоминания! Я сейчас занят…

…Раскачиваются на стволах мертвых деревьев повешенные. Их черные лица - точно плохо вылепленные маски…

…Город, взятый в осаду. Гниющие пахнущие тела повсюду. Идти приходится осторожно — можно ненароком поскользнуться на лужекрови. Везде преследуют голодные глаза, но ничем помочь нельзя, поэтомуяигнорирую тощих детей с вздувшимися животами, умирающих матерей, потерявших себя защитников города. Скоро все начнут есть друг друга…

…После окончания войны эта женщина взяла девятерых сирот на воспитание. На многих из тех детей было больно смотреть — кожа да кости. К тому же всевозможные кожные болячки, вши… Теперь они пышут здоровьем, крепкие, сильные. Я сижу с ними за одним столом и не могу поверить, что любовь всего лишь одной женщины смогла сотворить подобное чудо. Девять спасенных жизней. Девять счастливых ребятишек.

…Я наблюдаю за парнем на далеком холме. Отсюда он кажется совсем маленьким и незаметным, точно муравей. Медленно, с огромным трудом тащит очередного мертвого солдата к свежей выкопанной могиле. Я сразу понял: он похоронит их всех, никого не оставит на съедение воронам. Подвиг, который наверняка останется неизвестным. Один парень. Сотни мертвецов…

Круговерть хорошего и плохого. И всегда — всё яркое, особенное. Клейма в мозгу.

Чаще всего я это уже все пережил.

(Хватит!)

Иногда кажется — столько боли нельзя вынести одному. Но другого выхода нет.

Я никогда не умру.

Буду жить вечность.

Однако памятьподводитвсё чаще. Многое хочется забыть, стереть, выбить. Жизнь полна страданий! Зачем мне раз за разом через это проходить?

Собраться. Надо собраться.

В каком я сейчас времени? В прошлом, в настоящем или в будущем?

Воздух сухой и горячий, словно вдыхаешь огонь. Легкие разрывает от боли, глаза слезятся. Пришлось опуститься на колени и опереться одной рукой о землю — ладонь тут же закололо от жара. Стараясь не потерять сознание, я огляделся — и тут же покрылся липким потом от страха.

Весь видимый горизонт занимает тварь невероятных размеров. Длинные костистые руки касаются черных туч, лицо-череп пялится на поблекший диск солнца, челюсти раскрыты в беззвучном крике, мощная грудь, в которой тут и там видны кровавые раны, двигается тяжело. Нижнюю часть тела не рассмотреть: циклопическое чудище по живот закопано в серой магматической земле.

Я застонал — сейчас передо мной открылось будущее. Я уже был здесь сотни раз. Вот в алых, как кровь, небесах разыгрывается страшное представление: поднятые заклятием люди, крича от ужаса и боли, летят в сторону далекого горизонта. Они точно черные пятна, точно гангренозная кожа. Я, боясь моргнуть, до рези в глазах смотрю за их страданиями. Вот возле громад гор, чьи пики гордо возвышаются над умирающим миром, закручивается смерч. В серых потоках воздуха летают деревья и огромные валуны. Изредка нутро этого противоестественного вихря ярко вспыхивает молниями, гремит, будто сталкиваются божественные наковальни.

Мир мучительно умирает, стонет от бесчисленных ран.

Пахнет пеплом и гарью.

Руки сами тянутся зажать уши, лишь бы не слышать протяжные возгласы… кого? Я тяжело поднялся с колен и направился к краю горного склона. Внизу передо мной развернулась необъятная равнина. Некогда прекрасный лес превратился в выжженную пустыню — лишь на нескольких сухих и корявых деревьях догорают последние огоньки. Из земли лезут бесформенные уродцы — это они стонут. Их торчащие огромные головы, точно пни, занимают всё видимое пространство. Широкие — от уха до уха, — рты с толстыми черными губами по-рыбьи открываются и закрываются, морщинистые лица корежит от нечеловеческой ярости, бельма больших глаз отбрасывают неестественные блики. Твари, как черви, пытаются вылезти из земли, но у них это пока не выходит.

Мне нужно вернуться обратно…

Гигантский монстр-скелет на горизонте дотянулся до солнца, и плотная, вязкая тьма с редкими мерцающими отсветами в черно-красных небесах пожрала мир.

Я сделал несколько шагов назад, обернулся, зная, что сейчас будет. Один из больших горных валунов подернулся рябью, словно поверхность озера после того, как в неёбросили камень. Валун стал прозрачным, и я увидел открывшийся портал в иной мир. Из камня, визжа и брызжа слюной, полезло мерзкое существо — непонятное нагромождение тонких костей, алых глаз с вертикальными зрачками и клацающих челюстей. Многочисленные лапы, оканчивающиеся загнутыми острыми когтями, раздирают истончающуюся оболочку, разделяющую наш мир и чужой. За тварью я разглядел колкое сияние плевков-звезд, черноту ночного неба и ирреальный свет чужихсолнц.