Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Геткормейская армия прибыла в Мореш.

Хен поежился, тяжелый стон вырвался у него из груди, который можно принять за испуг перед развернувшейся картиной.

Но на самом деле его ужаснуло другое — план убийства Черного под угрозой…

Через семь дней необъятное войско царя пополнилось десятью тысячью новобранцев, состоящей в основном из бывших крестьян, а еще через три — направилось к Костяной степи — к циклопической защитной стене Геткормеи, где заканчиваются границы одной страны и начинаются необъятные просторы Великой пустыни…

Мореш остался позади — до сих пор не верится.

Долгие месяцы Хен жил вблизи города, свыкся с каменными стенами, привык к долетающему до лагеря шуму — гомону торговцев, крикам работяг и уличных зазывал. Казалось, так будет всегда.

Он ошибся.

Теперь под ногами змеится дорога, уводит от дома всё дальше и дальше — в неизвестность. Сотни ног поднимают клубы пыли, от которых появляется на зубах мерзкий привкус, высушивающий глотку. Щиплет глаза — то и дело их трешь, но только усиливаешь резь. Ремни доспехов натирают спину, плечи, ноги и руки, от непривычной тяжести пластин придавливает к земле. К тому же приходится постоянно поправлять ножны с мечом, норовящие попасть под ноги. Сползает щит.

Слева и справа, спереди и сзади тащатся такие же новобранцы, как и Хен. На загорелых лицах — усталость, в головах лишь одна мысль — поскорее бы объявили привал. Никого из них не готовили к долгим переходам под палящим солнцем. Поэтому они еле поднимают ноги.

Ветераны поглядывают на них со смесью жалости и презрения, ведь им приходится подстраиваться под их темп. Новобранцев поставили в голове армии и всячески подгоняют ротами служивых, не давая ни на мгновение расслабиться. Поговаривают, будто Черный обещает ввести наказания за медлительность.

Хен сплюнул под ноги вязкую, перемешанную с частицами песка слюну и поправил круглый щит за спиной.

Вокруг, куда ни кинь взор, марширует армия — да так, что не видно ничего, лишь вдали зеленеет листва леса. Остается смотреть либо в бледное голубоватое небо без единого облачного барашка, либо — под ноги, на камушки и желтую высушенную землю с ранами трещин.

Рядом идут Лысый, Рыжий, Звон, Толстяк и Мирт. Остальные новобранцы больше не считают их изгоями — просто нет на это ни сил, ни времени.

Теперь они все заодно. Помогают подняться, когда кто-то из них от усталости валится на колени, и делятся водой из фляг.

Жужжа и плюясь электрическими разрядами, над головами солдат пролетел сияющий синим магический иероглиф, устремился в сторону гушарх-капитанов.

Хен в который раз поежился, ощущая себя неуютно рядом с такими странными штуками. Они словно влезают в твою голову, копошатся там. Для чего? Зачем? Одному царю и Золотым Посохам известно.

— Держись, парень, — сказал Лысый, легко таща на себе доспех. Выглядит так, будто на прогулке. — Ничего не бойся. Потерпи немного — скоро привыкнешь. Твое тело просто сопротивляется. Помяни мое слово: потом будешь радоваться таким переходам.

Хен лишь кивнул, тыльной стороной ладони смахнул пот со лба и носа.

Взор зацепился за едущего впереди на гнедом коне Черного — выглядит он самодовольным, губы растянуты в широкой презрительной улыбке. Его надраенные доспехи ярко блестят на опаляющем солнце. За спиной красуется костяная, украшенная драгоценными камнями, рукоять полуторного меча с навершием в виде головы змеи.

Удачливый ублюдок!

Хен стиснул зубы — до рези в желваках.

Черного не удалось убить из-за прибывшей армии.

Все их старания и мучения прошли даром.

По слухам, жрица Акша с больным братом покинула город — с монетами, украденными у торговца янтарем. Свою часть сделки она так и не выполнила. Впрочем, её не стоит винить — Черный больше не захаживал в бордель.

— Забудь об этом, — едва слышно сказал Мирт, видя, как смотрит он на гушарх-капитана. — У нас не получилось. Лучше моли богов, чтобы тебя никто не поймал и не наказал.

— К тому же нам вновь стали платить жалование, — весело заявил Лысый. — Жизнь налаживается.

В этот момент Черный бросил на них взгляд, полный ненависти. Но никто его не заметил, кроме Хена.

Он убьет нас всех — мы упустили свой шанс…

Дживат едва не касается лбом шеи лошади, его плечи поникли, дрожащие побледневшие пальцы лежат на холке — не трудно рассмотреть набухшие красные вены на тыльных сторонах ладоней. Он горбится и странно покачивается в такт движению, отчего не покидает ощущение, будто сейчас он свалится с седла.

Конечно, пытается храбриться, то и дело выпрямляет спину, но осознает ли вообще где находится?

Остальные воины настороженно переглядываются, стараясь не смотреть в сторону хозяйки, однако их беспокойство висит в душном влажном воздухе джунглей. Они, нежно похлопывая своих лошадок по крупу, то и дело как бы незаметно приближаются к Дживату и что-то шепчут ему — наверняка спрашивают, как он себя чувствует и не нужна ли помощь.

Тот не отвечает, лишь отмахивается.

Наконец, Харе надоело делать вид, будто ничего сверхъестественного не происходит, и она поравнялась с кобылой капитана.

В нос тут же ударил тяжелый запах пота с примесью чего-то едкого, смрадного, удушающего. Только сейчас она заметила одну пугающую вещь — на грудных пластинках Дживата засыхают алые капли.

— Мне кажется, тебе нужен отдых. Мы останавливаемся на привал.

— Нет, хозяйка. — Он говорит медленно, с долгими паузами, будто ему приходится делать неимоверные усилия, дабы вспомнить нужные слова. — Со мной всё в порядке.

— Честно говоря, ты совсем плох.

Дорога на этом участке тракта сузилась, с обеих сторон тянут к лицам людей увитые лианами сучья деревья — с их кончиков стекает вязкая зеленая слизь, похожая на гной. Под копытами шелестят опавшие листья, источающие чудовищный смрад. Небо над головой скрылось под кронами — не прорывается ни один луч света.

Вокруг раскинулось царство вечных сумерек, плотные тени залегают за массивными стволами деревьев. И окружающее пространство полно подозрительных звуков: шелестом кустарников, хрустом веток, противным хихиканьем и оханьем. Дополняет картину орды атакующей мошкары, от которых ничем не отмахнуться. Они так и норовят залезть в уши, в нос и рот — сколько не заматывайся платками, всё бесполезно.

— Кажется… я съел… что-то не то… — сказал Дживат и тяжело, с хрипом вздохнул.

— Может, из-за воды?

— Скоро… пройдет…

— Сомневаюсь.

Она посмотрела в его лицо, но ничего не увидела, кроме размытого белого пятна.