Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Кислое, зараза!

И еще воняет чем-то тяжелым. Впрочем, наплевать.

Надо думать только о том, как сохранить равновесие — руки, ноги и даже треклятое лицо уже онемели.

Солдаты рядом с ним вновь подняли радостный вой.

Под веселое улюлюканье вытолкнули его в расчищенный от личных вещей ровный круг песка. Едва удалось мордой не пропахать землю — его придержал в самый последний момент Рыжий.

Зад обезьяний!

Сколько же народа собралось, рож сотня — не меньше. Все кричат, размахивают руками.

Хен, взяв волю в кулак, сосредоточился на противнике — гиганте с бычьей шеей, необъятными кулачищами и бугрящимися на голом торсе мускулами.

Будет непросто — вот уж точно.

Особенно, если учесть один факт: он, Болтун, сражается из рук вон плохо. Если в строю от него есть хоть какой-то толк, то в рукопашной…

Впрочем, на то и расчет.

Эту потрясающую, гениальную, расчудесную, невообразимо умную — срань! срань! срань! — махинацию придумал Рыжий. А давайте, сказал он, устроим пьяные сражения! Пусть участвующие в «соревновании» воины ужрутся вусмерть; первый бой сделаем условно честным — пустим, например, пьяного Вырви Глаза биться с каким-нибудь тунолар-пехотинцем — усыпим бдительность толпы, увеличим накал страстей, а потом… Потом самое интересное. Объявим, что вторым участником турнира будет слабый дрыщ — Хен. Разумеется, отыщется герой-простофиля, который полезет в заранее заготовленную ловушку. Напоим его, незаметно подсыплем зелье — и тем усилим опьянение, а Болтуну, наоборот, дадим отрезвляющую настойку.

И, когда соберем денежки, устроим шикарное представление!

— Ставлю на Большую Шишку! — закричал какой-то грязный бородач. — Десять оболов!

— И я! Пятнадцать! — крикнул ему щербатый.

— Шесть на гиганта! Вот будет потеха! — донеслось из толпы.

— Тощий и против моей крикливой старухи не выстоит! Сорок оболов!

Икнув, Хен взял из рук Мирта заготовленную кружку, выпил до последней капли.

Язык тут же онемел, желудок опалило от страшного жара, будто кипятка глотнул.

Но в глазах прояснилось, ничего не расплывается, всё предельно четко — без труда чирей на жопе разглядишь.

Мысли больше не напоминают сонных слизняков, да и мышцы перестали колоть.

К драке готов!

В отличие от гиганта — того, похоже, знатно сплющило. Вон едва не засыпает на ходу. Веки слипаются, на нижней губе повисла нить слюны, руки-колонны висят плетьми. Уже и не такой страшный — наоборот, смешной и жалкий.

Хен хохотнул.

Спрашивается, и чего едва портки не попачкал?

Но надо делать вид, будто сейчас пьяный вусмерть, качает, а в голове только одно желание — поблевать. Никто не должен заметить подставы…

Собирая монеты, Рыжий в последний раз обошел толпу. Затем встал в центре заготовленного для боя круга и начал объявлять:

— Братья! Друзья! Прошу заткнуться и приготовиться увидеть самый незабываемый, самый умопомрачительный и, конечно же, самый кровавый поединок на всём белом свете! Многие из вас жили, терпели лишения, голодали и трахали уродин ради этого момента! Вы будете рассказывать сыновьям, внукам и правнукам, как вживую видели бой Хена Болтуна, нашего прославленного сказителя и автора всеми любимой истории про тетку с тремя сиськами, и Нузвата Большая Шишка, непобедимого воина, умеющего в своей жизни делать хорошо только две вещи — ломать черепа и насаживать на пику грудастых красоток, если вы понимаете, о чем я!

Оглушительный взрыв хохота.

— Кажись, мальцу яйца вырвут! — выкрикнул какой-то усач из толпы. — Шансов выжить у него никаких! Я сам видел, как тот здоровяк голыми руками поднял груженную доспехами тележку! Вместе с лошадьми!

— Монеты собраны, бойцы в кругу — пьяные и счастливые, — продолжил Рыжий, выждав, пока воины немного остынут. — А правила, между тем, простые: сражаться до тех пор, пока противник не окажется на земле! Можно резать, ломать носы и челюсти. Только не убейте друг друга! Да начнется битва тысячелетия!

Он влился в толпу.

Хен успел лишь вздохнуть, когда их бывший капитан всучил ему полуторный меч и легкий круглый щит с острозаточенными краями.

От тяжести клинка напряглись мышцы на руке, бронзовый эфес обжег кожу холодом.

И этот миг осознания неизбежности сражения разом отрезвил Болтуна, прогнал последнюю хмельную дурь.

Кто-то словно настроил резкость в его голове.

Тысячи деталей впечатались в мозг: свободный круг, на котором поблескивают колкими точками бурые и желтые песчинки, орущая толпа, одуревшая от выпитого и преисполненная уверенности, будто ход битвы уже предрешен, гигант Большая Шишка, едва держащий топор, бормочущий какую-то околесицу, и предзакатное небо — кровавое, далекое, с кляксами редких облаков.

— Бой! — взревел Рыжий.

Не давая себе время на раздумья и выставив перед собой легкий щит, Хен направился в сторону гиганта.

Шаг, второй, третий…

Воздух будто загустел, наполнился удушающими запахами пота и алкоголя. Можно рассмотреть жилку бьющуюся на массивной шее врага, стекающие капли пота с висков, затуманенный взор, поникшие плечи.

Хен оказался возле гиганта, выждал миг другой — тот, похоже, потерялся в пространстве и вообще не понимает, где находится, — и откинул щит в сторону. Затем ударил эфесом меча в солнечное сплетение Большой Шишки, в шею и в висок.

Не издав ни звука, противник рухнул в песок, поднимая столбы пыли.

Повисла долгая тишина.

Опешившие зрители готовы были увидеть, что угодно — выбитые зубы Хена, его сломанную челюсть, отрезанные руки, выдавленные глаза, вспоротый живот, — но только не быстрый и бесславный конец поединка в пользу пьяного дрыща.

Они в замешательстве пораскрывали рты, пялятся на недвижимого на земле гиганта, некоторые даже от удивления пробормотали молитву Баамону.

Словно ветерок, по толпе прокатился недовольный рокот, но в дело тут же вмешался Рыжий.

— Мы стали свидетелями удивительной, будоражащей воображение битвы! — воскликнул он. — Признаться, даже я не ожидал подобного исхода и поставил все свои монетки на Большую Шишку! Но, братья, кажется, сегодня удача не на нашей стороне! Мы не учли, что наш Болтун, этот любитель историй про магов с лицами-жопами, не столь прост! В пьяном виде он покруче многих из нас! Страшно представить, каким он станет, если выжрет еще несколько кувшинов вина! Его одного можно будет посылать в армию пустынников — он-то им покажет, уж поверьте! Ну да ладно! Зато…

Он говорит и говорит, но Хен перестал его слушать.

Еще раз медленно огляделся.

Солдаты, похоже, все-таки смирились с потерей монет и вовремя пошутивший Рыжий охладил их пыл — пока еще из них никто не понял, что их провели как детей.