Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Миг — и всё исчезло в ослепительной вспышке.

Хен вздрогнул, нахмурился.

Никого — ни новобранца, ни колдовской штуки, лишь выжженная земля.

Из-за угла шатра вывалился Рыжий, упал на колени, дыша с трудом.

Грудь тяжело поднимается и опадает, плечи согнуты, словно под весом мешка с металлическими скобами, крупные капли пота стекают со лба, срываются с кончика носа и подбородка на его колени и песок.

— Ты это видел? — хрипло спросил он. — Кажется, мы остались с тобой вдвоем…

Хен только было открыл рот, когда в десяти шагах от них ударил в землю другой колдовской иероглиф, распался на выжигающие глаза темно-фиолетовые искры.

Поднялся столб пыли, заволок собой сразу весь мир. В горле запершило, глаза заслезились, грудь сжало в кашле.

Ничего не видя вокруг и схватив Рыжего за воротник рубахи, Хен потащил его в ту сторону, где, как ему показалось, должен быть вход в лагерь новобранцев. Давясь пылью, он попытался ускорить шаг — вот уж легко врагу не сдастся.

Когда ветер чуть разогнал плотную завесу, удалось впереди рассмотреть знакомое нагромождение открытых повозок.

До своих осталось чуть-чуть…

— Обернись! — воскликнул Рыжий. — Великий Баамон!

Тучи песка развеялись, из них выпрыгнуло странное существо. Его длинные загнутые когти взрыхляют землю, из распахнутой широкой пасти, как у волка, доносится угрожающий рык, с острозаточенных треугольных зубов стекает вязкая слюна, янтарные глаза полыхают пламенем. Сквозь призрачные лапы и торс можно разглядеть паутину вен, сосудов и пульсирующие черные органы.

Вскрикнув, Рыжий рванул к повозкам, Хен поспешил за ним, не собираясь вступать в открытую схватку с чудовищем.

За спиной раздался протяжный вой, сменившийся тяжелым грохотом ударившихся о землю лап.

Погоня началась.

Быстрее-быстрее!

На пределе сил! Наплевав на острую боль в легких и в спине. Думая только о том, как спастись.

Перед мысленным взором появились красочные картинки, как существо вот-вот вцепится в него, острые ледяные когти вспорют плоть спины, разрезая нервы и выпуская кровь…

Не сдаваться. Бежать. Рык. Влево. Перемахнуть через повозку. Нырнуть в открытый шатер лекаря. Скинуть за собой стол со склянками. Вправо. Угрожающее рычание — в шаге или в двух. Не важно. Двигаться. Двигаться. Двигаться. Знакомая палатка шогрий-пехотинцев. Теперь к стойлу. Дикое ржанье лошадей. Не останавливаться. Не оборачиваться. Вперед…

Ноги предательски запутались, и он со всего маха упал в песок, больно впечатавшись лбом о камень — из глаз посыпались искры, но сознание не потерял.

Чьи-то руки вцепились в его плечи, принялись тормошить.

Его схватили маги, схватили!

Он размахнулся, насколько позволили силы, попытался ударить, затем — укусить.

— Успокойся, Болтун! Это я, Мирт! Всё хорошо!

— За мной гонится чудовище! — закричал Хен. — Оно здесь! Здесь!

Рядом с бывшим капитаном возник Вор — улыбающийся, бодрый, источающий силу. Живой и невредимый.

— Это дешевый фокус, — сказал он. — Расслабься. Никого там нет.

— Ты… ты пропал…

— Тебе показалось, паренек. Вот он я — стою перед тобой.

— Рыжий…

— Он уже в палатке. Такой же напуганный, как и ты. Скоро придет в себя.

— Нам нужно уходить! — принялся тараторить Хен. — Маги гонятся за нами.

Вор растянул губы еще шире, обнажая белоснежные ровные зубы.

— Мы немного пошумели, — сказал, — но все прошло гладко. Нас никто не видел и не поймал. Выдохни — план сработал.

Он достал золотой колдовской жезл.

Маги рвали и метали — их вновь облапошили.

Такое оскорбление не просто проглотить — особенно тем, кто привык командовать и считать себя самым сильным. Обыску подверглись практически все палатки. Маги обнюхивали каждый уголок, залезали в каждую сумку и мешок! Ветераны, новички, даже эвпатриды — всех проверили и обыскали.

Но ничего так и не нашли.

И это несмотря на следы, которые оставили после себя воры — спалили несколько шатров колдунов и разнесли часть лагеря! Такие разрушения не могли пройти незамеченными! Однако ни одна живая душа не видела похитителей жезла. Насмешки так и сыпались в след магам.

Появились веселые байки о Золотых Посохах — мол, да, те на словах способны сдвигать чарами горы, вскипать реки и обрушивать на врагов кислотные дожди, но на деле не могут поймать даже жалких пройдох, которые сперли у них плащик-другой.

Хена и его отряд тоже, разумеется, обыскали, вывернули все их вещи, но это абсолютно ничего не дало.

Ценный артефакт, как прежде золотая фигурка Ифоотры, давным-давно лежал глубоко в земле под кустами розмарина. Через месяц, когда страсти немного поутихли и привычная лагерная рутина затянула с головой, его откопали и продали на черном рынке за баснословно большую сумму.

Хен никогда не держал в руках столько серебряных монет — сестре и матери точно хватит на новый дом.

Поползли слухи о невероятно удачливых ворах, способных провернуть любую махинацию, украсть даже у самой Сеетры — и не попасться.

Это, конечно, льстило, но Мирт — и остальные ребята с ним согласились — запретил больше похищать у Посохов что-либо — слишком опасно.

К тому же в последний раз они чуть не попались, если бы не счастливое стечение обстоятельств. Надо затаиться.

И Вор поутих.

Хен раскрыл рот и от всей души рыгнул — звук получился громоподобным и даже устрашающим. Гудящая толпа вокруг него развеселилась еще пуще прежнего; послышались подбадривающие выкрики; кто-то потрепал его по плечу, отчего колени едва не подогнулись.

Его противник, тоже неуверенно стоящий на ногах, покачивающийся, точно морячок на палубе попавшего в шторм корабля, хмыкнул в ответ, вытянул губы и принялся хлебать из огромной глиняной кружки, больше напоминающей кувшин.

Хен не стал отставать — влил в себя не меньше хуса кислейшего теплого вина.

Мир заметно расплылся, потерял привычные очертания и закружился, но зато вместе с тошнотой поднялось настроение. Разгоряченная кровь ударила в виски, проснулась молодецкая удаль, руки зазудели.

Пусть кто подойдет — получит по роже! Никакой бой не страшен.

Рядом оказался Рыжий, прошептал:

— Шесть к одному ставят на здоровяка! Шансов у тебя нет. Мы уже целый мешок монет собрали — аж мышцы сводит, какой тяжелый! Похоже, знатно поиграем, вояки со всех концов лагеря стекаются поглядеть, как тебе кулак в жопу засунут. Ты уж не подведи, Болтун, не опозорься. И роль свою отыграй до конца. Усек?

Хен смог лишь кивнуть. Выбросил опустевший кувшин, взял новый, высоко поднял над лицом и принялся лить в себя неразбавленное вино. То попадает в рот, но в большей степени стекает по щекам, отросшей бороде и груди.