Брюс Корделл - Чума Заклинаний

Он нигде не нашёл того, чего больше всего боялся: огромную, извилистую массу в воде, выдающую щупальца в сотню и больше футов длиной, или огромное, похожее на пузырь тело с мозгом древнее самого Импильтура. Яфет видел изображения кракена в Кэндлкипе.

Таких форм он не обнаружил, зато к ним стремительно приближалось нечто другое.

Под водой мчалась горстка похожих на баллисты фигур. У каждой был единственный высокий плавник, поднимающийся в воздух и оставляющий клиновидный след на поверхности моря. Акулы, причём крупные. Беспокоило то, что отражённый звук показывал на каждой акуле наездника, но бурлящая вода мешала колдуну отличить настоящие очертания от выдумки.

Стая летучих мышей приблизилась, нырнув вниз, чтобы пересечь линию плавников.

Яфет увидел, как из воды поднимается покрытая бородавками рука и указывает на стаю. У колдуна было лишь мгновение, чтобы рассмотреть её, чтобы понять, что слизистая, поглощающая звуки кожа — не чешуя кво-тоа, прежде чем боль оборвала его связь со стаей.

Он открыл глаза. Во рту пересохло.

— Что? — спросил капитан Фостер.

— Кво-тоа, около двадцати. Ну, может быть, это не совсем кво-тоа; они казались каким-то неправильными. И, кажется… ковен морских ведьм.

Противный, мокрый стук ног кво-тоа на лестнице вызвал у Ануши первобытный ужас. Она инстинктивно попыталась сбежать…

Девушка проснулась в своём физическом теле, как будто от кошмара — задыхаясь и пытаясь подняться.

Боль пронзила лоб. Оглушённая, она упала обратно, моргая в мраке, который нарушал лишь прямой, как линейка, луч света, сбегающий с её левого виска вниз мимо правой ноги. Это была щель в дорожном сундуке, где спало её тело во время сновидческих странствий. Не в первый раз она представила себя внутри саркофага. Однако в отличие от большинства обитателей саркофагов Ануша могла уйти, когда пожелает.

Девушка отодвинула дополнительную защёлку, запиравшую крышку изнутри, и с небольшим усилием откинула крышку. От яркого света в глазах выступили слёзы. Ей пришлось прищуриться, хотя свет из иллюминатора был рассеян туманом.

Клубящийся туман за иллюминатором был тем самым туманом, который она видела несущимся по волнам, обволакивая остров Хегрут. Тем самым туманом, что укрывал чешуйчатых рыбоподобных кво-тоа, пока они подходили к башне.

Её щёки потеплели. Кво-тоа не могли навредить девушке — скорее всего, не могли даже увидеть её. Но её поступок был эквивалентом испуганного бегства. Видел ли Яфет, как она удирает? Ануша надеялась, что нет. Но он, наверное, видел.

— Неужели я такой ребёнок, что бегу при первых же признаках опасности? — вслух спросила она. — Это на меня не похоже.

Голодное урчание прервало её упреки.

Одной рукой она взяла галету из разбросанных по койке вещей. Другая рука потянулась за винным бурдюком, который тоже принёс Яфет. Она откусила и принялась жевать сухую, несолёную, похожую на печенье еду, запивая её разбавленным вином. Девушка ошибочно предположила, что если будет проводить большую часть времени лёжа без движения во сне, её аппетит уменьшится по меньшей мере вдвое. Вместо этого зияющая бездна в животе сказала Ануше, что она должна поесть, если собирается устроить новую прогулку во сне. Похоже, эта активность высасывала из неё куда больше, чем обычный сон. Одежда уже и так стала слишком просторной и болтающейся. Если она не увеличит потребление калорий, то буквально потратит свою жизнь во сне.

Ануша заставила себя проглотить остатки печенья, сделала ещё один глоток из бурдюка и потом закрыла над собой крышку, улёгшись обратно в сундук.

После того, как минуло несколько десятков бесполезных мгновений, она вынуждена была признать то, что уже знало её тело.

Ануше совсем не хотелось спать.

— Ох, ну пожалуйста! — прошептала она резким от раздражения голосом.

Ещё несколько мгновений она провела, пытаясь взять под контроль дыхание и успокоить мысли. Это просто не работало. Её сердце по-прежнему колотилось от воспоминаний о кво-тоа на ступенях башни.

Рука практически сама по себе зашевелилась, ощупывая вещи, которые лежали вместе с девушкой в дорожном сундуке. Она нашла серебряный фиал, который Яфет вручил ей два дня назад. «Эликсир сонливости», как он его назвал.

Она знала, что на самом деле это наркотик. И была почти готова его принять, несмотря на презрение к привычке Яфета.

— Нет времени на брезгливость, — заявила она вслух. Она свинтила крышку и поднесла холодный фиал к губам. Ежевичный вкус расцвёл на языке, и губы защипало, как будто она откусила от мятного листа. Вспомнив слова Яфета о счёте до десяти, Ануша быстро закрутила пробку.

Она не чувствовала никаких перемен. Неужели он дал ей просто подкрашенную воду? Может быть, колдун… всё расплылось.

Она стояла снаружи сундука, бесплотная, как галлюцинация.

Зелье Яфета определённо не было подкрашенной водой.

Ануша вылетела из кабины сквозь дверь, даже не останавливаясь. Сторожевой пёс, Счастливчик, по-прежнему бдительно стоял в узком проходе. Он взвизгнул и замахал хвостом. Она остановилась на секунду, чтобы погладить его по голове со словами: «Я принесу тебя вкусняшку в следующий раз, обещаю!»

Ануша поднялась на главную палубу. Команда в беспорядке стояла с оружием в руках, нервно глядя на тянувшийся во все стороны непроницаемый туман. Высокие мачты впивались в потолок из белой пушистой плёнки. Весь корабль как будто оказался в коконе из огромных пуховых перин.

Что дальше? Сможет ли она плыть в таком состоянии? Пройти по дну? В сновидческой форме девушка могла не дышать. Она полагала, что может пройти сквозь воду так же легко, как сквозь твёрдые стены.

Матрос у перил правого борта неожиданно изумлённо выругался. Он указал за борт и прокричал:

— Из супа что-то вышло!

Ануша и ещё несколько пиратов тоже подошли к перилам.

Из тумана показалась женщина. Она балансировала на чём-то вроде низкого плота, длинного и узкого, украшенного торчащим плавником, похожим на акулий. Рядом с женщиной на её странном плоту прямо под поверхностью воды гребла ещё одна фигура, но из-за тумана разглядеть плывущее существо не представлялось возможным.

Женщина была старой! Её кожа, покрытая нарывами и мокнущими язвами, выглядела болезненной и жёлтой. Её волосы были грязными и состояли как будто из гниющих водорослей.

Жуткий облик женщины вызвал стон ужаса у команды. Несколько человек рухнули, как будто сила покинула их конечности, как вытекшая из чашки вода.

Новоприбывшая забулькала, как будто захлёбываясь; это был возглас наслаждения. Старуха уставилась на пирата, который первым заметил её приближение. Её глаза загорелись изнутри красной пульсацией, такой яркой, что багровый свет озарил туман на дюжину шагов вокруг.