Марина Ефиминюк - Первая невеста чернокнижника

— Прекрати! — Я подскочила к Мартише и залепила звонкую пощечину. Она дернулась и затихла. Руки упали.

— Извините, — немедленно извинилась я, решив, что дамочка пришла в себя. — Вы просто не просыпались…

Мгновением позже она пихнула меня с силой, присущей взрослому мужчине. Как щепка я отлетела на пару шагов и, выронив череп, с размаху кувыркнулась в битое стекло. Напоролась раскрытой ладонью, изрисованной чернокнижником, на осколок. Руку отчаянно защипало, даже слезы выступили на глаза.

— Да что б тебе пусто стало, чокнутая! — прошипела я. Из глубокой раны торчала острая стекляшка, а на рубашку Макса щедро капала кровь. На внешней стороне кисти немедленно огненными линиями вспыхнула магическая печать.

Взбесившаяся тетка нацелилась распотрошить ящик письменного стола и схватилась за ручку. Ударом магической волны ее отбросило в кресло, а на окне прочертилась кривая трещина. Мартиша затихла, уронила голову на грудь и внезапно всхрапнула, словно лежала в теплой мягкой кроватке.

— Заснула! — не поверила я.

— Какого демона вы делаете? — прогрохотал Макс.

Видимо, как в прошлый раз в горах, он перенесся в кабинет по зову печати. Весьма удобная опция: личный чернокнижник-телохранитель! Активация, правда, спорная: собственной кровью или жадными руками белых магов, но результат выше всяких ожиданий — можно перетерпеть.

Не находя сил подняться, я посмотрела на взбешенного мужчину и для чего-то улыбнулась:

— Привет.

— У тебя кровь.

— Ага.

Он пересек комнату. Под ногами хрустели стекла, громко треснула отломанная крышка шкатулки. Кажется, Макс не обратил внимания на то, сколько артефактов и ведьмовских штук было уничтожено взбесившейся гостьей. Впрочем, на саму дамочку, почивавшую в кресле, он тоже не смотрел. Присел рядом со мной, осторожно проверил порезанную ладонь.

— Стекло застряло.

— Вижу.

Он разглядывал раненую руку, а я — его лицо, нахмуренное и серьезное. Брови сдвинуты, губы сжаты. Осторожно подул на порез, холодя кожу и неожиданно изгоняя боль. Вдруг осколок выскочил сам собой.

— Мама Эверта — буйная лунатичка. Ее шарахнуло магическим разрядом. Странно, что волосы не встали дыбом, — пошутила я.

— Ты считаешь, это смешно? — вкрадчиво уточнил он.

— Нет. Я по-настоящему напугалась.

Появления Эверта мы не заметили — увлекались игрой в гляделки. Возможно, он громыхал по лестнице, как дикое парнокопытное, но ни я, ни Макс не обращали внимания на посторонние шумы. Однако Олень умел быть очень громким…

— Учитель! — воскликнул он, заставив нас неохотно отодвинуться и оглянуться. — Исчадие ада? Кабинет… Мама?!

— Главное, не грохнись в обморок! — взвыла я, когда он схватился за сердце и начал закатывать глаза.

Утро стартовало с испуганного женского вопля, сотрясшего стены бывшего замка с нелепо прилепленной оранжереей. Мельхом услужливо ретранслировал визг в комнаты, перебудив абсолютно всех жителей. В том числе меня, мирно почивавшую в комнате хозяина демонического жилища…

— Мельхом, — не открывая глаз, пробормотала я, — дружище, ты когда-нибудь дашь мне проснуться просто потому, что день хороший, утро долгое, а я отлично выспалась?

— Нет, поверь моему опыту, — раздался ответ хрипловатым голосом Макса.

Я подскочила на матрасе. Чернокнижник, только отчасти прикрытый простынкой, зарылся головой в подушку. Спрашивать, какого черта он забыл в комнате, было глупым. Понятно, что спал. Видимо, приполз, когда я впала в летаргию от усталости и плевать хотела, кого уложат рядом — крылатого кота, магический посох или нахального чернокнижника. Последний хотя бы не мяукал и не тыкался носом в лицо, требуя, чтобы покормили.

— Я чувствую, как ты прожигаешь дыру у меня в спине, — пробормотал он.

— Так и есть.

Спина, к слову, была шикарная, широкая, с крепкими мышцами, покрытая рисунками. На лопатке темнел сложный оккультный знак, по линии позвоночника шла линия букв, видимо, выжгли какое-то заклятье. И шрамы. Макстен не соврал. Четыре заметных белых рубца, как будто его полосовали плетью. Хотелось дотронуться пальцем, провести по каждой выпуклой линии, чтобы изгнать фантомную боль, которая наверняка мучила его во сне.

— Рука болит? — словно отвечая моим мыслям, вымолвил Макс.

— Болит, — согласилась я, сжимая и разжимая кулак. На перевязочной ткани темнело засохшее бурое пятно. Рана побаливала, но больше не кровоточила.

А Мельхом, не обращая внимания на маленькие неурядицы жителей, продолжал прямую трансляцию «с полей». Звуки гремящих ключей, скрипнувшей двери и шагов словно лились из огромных колонок радио, вмонтированных в потолок. К слову, о потолках. Может, гостья увидела отражение в огромном зеркале, испугалась и завопила, как одержимая банши, на которую походила ночью?

— Матушка, вы в порядке? — прозвучал голос Оленя.

— Эверт?! — в пронзительном сопрано госпожи Ройбаш слышалось изумление. — Где я?

— Чего? — не понял он.

Мы тоже не очень поняли. Макстен поднял взлохмаченную голову от подушки и прислушался.

— Вы в Мельхоме, — напомнил Эверт матери. — Приехали вчера.

Видимо, после магического удара предыдущий день начисто стерся из памяти Мартиши Ройбаш. Мы настороженно переглянулись. Перспектива второго знакомства с гостьей, мягко говоря, вызывала нервную почесуху. На лице Макса сократился мускул. Я даже побоялась ехидничать.

— Почему я приехала к тебе, — продолжала с претензией вопрошать родительница, — если направлялась в Троквен на день рождения твоей тетушки?

— А тетушка еще жива? — любящий сын попытался изобразить живой интерес к светскому миру.

— Да, и каждый раз спрашивает, когда ты сваришь ей эликсир вечной молодости. Очень стыдно говорить, что ты пока ни на что не способен! Кстати, почему у меня забинтован указательный палец? И куда делось кольцо с рубином?!

— Пора приветствовать гостей, — сдался Макс и встал с кровати. Вообще, сразу после пробуждения он так сильно «любил» окружающий мир и людей, его населявших, что едва сдерживался от смертельных проклятий в адрес любого возлюбленного, случайно вызвавшего досаду. Может, решил лично расправиться с надоедливой теткой?

Пока чернокнижник был занят натягиванием штанов, а не планированием убийства (хотя не возьмусь утверждать), я спросила:

— Думаешь, вчера в нее вселился кто-то из Кернов?

— Возможно. — Он бросил на меня хмурый взгляд. — Мартиша не помечена родовым знаком.

На повторное знакомство с мамой Эверта я собиралась без спешки. Со вкусом выкупалась в личной ванной Макстена, до внезапной перепланировки являвшейся нашей совместной. Дождалась, когда на втором этаже наступит абсолютная тишина, и прошмыгнула к себе в комнату за платьем. Посреди спальни стоял закрытый дорожный сундук, а на кровати лежали с педантичной аккуратностью сложенные вещи госпожи Ройбаш. Запершись на ключ, я спокойно оделась, привела в относительный порядок волосы (в смысле убрала под кожаный ободок) и спустилась.