Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

— Маруся, прости нас. Мы сделаем все, чтобы ты поправилась.

Мне было так спокойно в своей раковине, и только что-то далеко внутри плакало кровавыми слезами…

— И чего ты тут валяешься? — раздался у меня в голове строгий насмешливый голос.

— Привет, шизофрения, — вяло отреагировала я.

— Это не болезнь, — сообщил мне голос.

— Ну-да, — не стала я спорить. — С этим многие живут, как нормальные.

— Я — Бог! — важно проинформировал меня голос.

— И вам здрасте, мания величия, — не могла выйти я из апатии.

— Ну до чего дети недоверчивые пошли! — возмутился голос. И на краю моей постели материализовался мужчина средних лет среднестатистической наружности. Таких часто можно встретить возле ларька с пивом. Большие круглые глаза, улыбчивый рот, в лице легкая безуминка.

Он внимательно посмотрел на меня постоянно меняющими цвет глазами, поднял ладони и с усмешкой выдал:

— Маруся, прежде, чем ты поздороваешься со мной как с галлюцинацией, хочу предупредить — я настоящий.

— И что? — так же равнодушно спросила я.

— Да ничего, — пожал плечами мужчина. — Кроме того, что у меня для тебя есть весьма неприятное известие. Оно тебе точно не понравится!

Я отмолчалась. Что еще в этом мире могло быть хуже?

— Ты беременна, — сообщил мне бог.

До меня дошло. Извилистыми путями, но дошло.

— Что?!! — подскочила я на кровати, садясь. — Убью!

Р-р-р! Дайте ложку мышьяка, и выживут только умные!

— Я ж сказал, что не понравится, — фыркнул мужчина. — Зато сразу сколько экспрессии!

— Что мне теперь делать? — нахмурилась я, одергивая кружевные рукава шежовой ночной рубашки. — И как вообще это возможно?

— Ну-у-у, — хитро улыбнулся мужчина. — Через какое-то время возможно все…

— Так я беременна или нет? — уставилась я на него в упор.

— Пока нет, — признался бог. — Но в будущем…

— В будущем, — процедила я сквозь зубы. — Мне делать ребенка будет просто некому! Я очень внимательно изучу методику принудительной кастрации через уничтожение всего организма!

— Я тебя понимаю, — вздохнул мужчина. — Но не поддерживаю. Сам того же пола.

— Это не проблема, — пожала я плечами. — Современная хирургия творит чудеса.

— Маруся, — вдруг спросил собеседник. — А тебя ничего не удивляет?

— Что именно? — набычилась я. — То, что я разговариваю с богом? Или то, что мои обидчики до сих пор живы? Так одно лечится, а второе калечится!

— Жестокая ты, дочка, — подсел поближе мужчина.

Я отодвинулась:

— Прошу прощения, но я не помню, чтобы мы состояли с вами хоть в какой-нибудь связи. Тем более в родственной!

— А я решил тебя удочерить, — признался бог, снова придвигаясь.

— Кровать не бесконечная, — предупредила я его, отодвигаясь. — И с чего такие милости? Магнитные бури свирепствуют?

— Не-а, — широко улыбнулся он. — Ты шустрая. Мне такие нравятся. А то, понимаешь, в последнее время сюда таскают таких покорных и на все согласных, что плюнуть не на кого.

Я на всякий случай отодвинулась еще дальше и поинтересовалась:

— А на меня, значит, можно плевать?

— Я не в том смысле, — махнул д ланью мужчина. — У тебя потенциал богатый. И способности есть к самовосстанавливанию. И непостоянная ты, прям как я.

— А вы кто? Кроме того, что бог? — полюбопытствовала я, находя всю эту беседу более чем занимательной.

— Хаос я, — представился мужчина. — Отец двух оболтусов, профукавших этот мир. Один, понимаешь, ударился в «твори добро — макни в дерьмо», а второй все покрой плаща д ля Черного Властелина Вселенной выбрать не может. То такое уже было, то это слишком смело.

— Прикольно, — фыркнула я. — Он гей, а я при тут чем?

— А ты просто под руку попалась, — сообщил мне бог.

— Под чью? — пожелала уточнить я, чтобы знать, кому эту конечность гордиевыми узлами завязать.

— Да всем, — сообщил мне собеседник. — Сначала Судьбе, кузине моей, которая отправила тебя сюда. Потом двум аристократам, которые, в свою очередь, уже были повязаны мной. А потому уже и мне.

— И что? — нахмурилась я. — Мне теперь надо радоваться или могилу копать со слезами счастья на глазах? Так я сначала две выкопаю!

— Маруся, — пожурил меня бог. — Нужно быть милосердной.

— Буду, — тут же согласилась я. — Милосердно прибью и буду. Честью клянусь. Вашей.

— У меня ее нет, я Хаос, — отозвался мужик.

— Так и у меня нет, — пожала я плечами. — Лишили, сволочи. Приходится пользоваться чужой.

— Как мы с тобой похожи, доча, — прослезился Хаос. — Прям одно лицо.

Я посмотрела на него внимательно и отказалась от такой чести:

— Лучше два. Лица, в смысле. Ваше и мое. Остальные приравниваем к харям и чистим пятачки пемзой до блеска черепа.

— Родные души, — расчувствовался бог. — Не ошибся я в тебе. Тоже пошалить люблю за чужой счет.

— Уже пошалили, — надулась я. — Вот зачем мне такой отец, который запустил свой мир до такого состояния и не в состоянии позаботиться об одной-единственной дочери?

— Мир братики твои довели, — спокойно ответил Хаос. — А о тебе я позаботился. Смотри, — стал он загибать пальцы. — Мужчин тебе подобрал самых лучших, как генетически, так и аристократически…

— Подтверждаю, — кивнула я. — Очень аристократические свиньи!

— Не перебивай папу, ребенок, — цыкнул на меня мужчина. — Дальше… Сил тебе своих отсыпал…

— О! — Округлила я глаза. — Так это из-за вас меня чуть крышей не расплющило и деревом не накрыло?

— Это излишки производства, — заверил он меня. — Потом… печати ваши поменял в твою пользу…

— Печати на русском языке, — хихикнула я. — Две генетические сволочи с аристоьфатическими корнями этот язык не понимают.

— Это я не продумал, — признался бог. — Сейчас поправлю… — Мигнул левым глазом:

— Все! И ты, кстати, тоже теперь на всех языках этого мира читаешь и пишешь.

— Вот спасибо-то, — ухмыльнулась я. — Особенно в последнее время я просто загружена чтением. Угу. Мне как-то все больше порно крутят. Причем, вживую.

— Зато качественное, — утешил меня приемный родитель. — И вообще, я для тебя что хочешь сделаю!

— Тогда верните меня домой, — тут же выдала я заветное желание.

— Вот это не могу, — серьезно сказал бог. — Вернее, могу, но куда — не знаю. Понимаешь, я же Хаос. У меня все хаотично и необузданно. Что-то еще хочешь?

— Хочу, — кивнула я. — Избавьте меня от эмофилии и я буду пожизненно звать вас папой.

— Тоже не могу, — признался собеседник. Увидел, что я помрачнела и поспешил сказать: — Зато ты можешь это сделать самостоятельно.

— Каким образом? — навострила я уши.

— Тебе нужно посетить все большие города Теренции, — просветил меня мужчина. — И замкнуть круг. Как — ты узнаешь сама. Внимательно смотри на ваши печати. В последнем городе ты поймешь, что иногда спуститься — значит, подняться.