Диана Джонс - Дом за порогом. Время призраков [litres]

В конце концов я сказал Хелен и Джорису – который ухмыльнулся, – что в ближайшем продуктовом магазине попробую провернуть фокус «Я потерял кошелек». Никакого секрета: заходишь в магазин, встаешь в очередь к прилавку перед кем-нибудь добрым на вид, просишь продавца все, что хочешь, а потом роешься в карманах и обнаруживаешь, что кошелек пропал. Я это сто раз проделывал. Добрый на вид человек за тобой в очереди почти всегда купит тебе хотя бы что-нибудь.

На двери в магазин висела табличка «Готовые обеды навынос». Я оставил Хелен и Джориса снаружи и вошел. «Готовые обеды» – это был целый штабель пухлых рулетов из хрустящих лепешек с ветчиной и салатом, сложенный на прилавке за стеклянной загородкой. А как они пахли! Как только я зашел в магазин, на меня накатила волна уныния. Пахли они точно так же, как рулеты, которыми мы торговали в нашей лавке. Фургон булочника доставлял их еще теплыми к завтраку каждый день, кроме воскресенья. И мама всегда давала нам с Робом и Эльзи в школу по две штуки и по куску сыра в придачу. И вот я стоял и нюхал рулеты, и это было как вчера. Я прямо видел, как мама отрезает проволочной сырорезкой большой кусок сыра, а от него – по ломтю для каждого из нас, и на лоб у нее падает прядь волос, и лицо вечно раздраженное. А Эльзи вертится вокруг и поджидает, не отвалятся ли крошки, которые можно будет подобрать. Описать не могу, какая на меня навалилась тоска. Я просто стоял столбом и даже не высматривал кого-нибудь доброго на вид.

Из оцепенения меня вывела какая-то добрая дама:

– Что случилось, мой утеночек? На тебе лица нет!

Какое счастье, что Хелен и Джорис остались на улице! Я посмотрел на даму и хотел было сказать про то, что потерял кошелек, но чуть не ляпнул – знаете что? Я чуть не ляпнул: «Я потерялся». Даже начал говорить: «Я потерял…», но прикусил язык. Как будто мне четыре года!

К счастью, дама сама все додумала, как надо. Да и староват я был для таких заявлений. Уж точно староват.

– Потерял деньги, да, утеночек? – проворковала она. – Не огорчайся. Я куплю тебе рулет. Девушка, два рулета с ветчиной, пожалуйста.

Я вышел из магазина с большим хрустящим рулетом и практически в слезах.

– Маловато на троих, – сказала Хелен. – Джейми, что с тобой такое?

– Ничего, – буркнул я и разделил рулет на три части. Потом сказал: – Меня беспокоит, как мы выглядим. Мы очень заметные. Нам срочно надо раздобыть одежду хотя бы для Джориса. Ты, Хелен, одета вполне приемлемо. На меня тоже никто не обращал бы внимания, если бы брюки были потемнее, но Джориса надо переодеть, это срочно.

Тут я натолкнулся на непреодолимое препятствие. Как только Джорис понял, что намерения у меня серьезные, лицо у него стало белое и оскорбленное.

– Нет-нет. Это официальная форма охотника на демонов, и я ношу ее с гордостью. Я отказываюсь надевать что-то другое, не желаю прятаться!

– Не дури, – сказал я. – Ты в ней как бельмо на глазу. Мы сможем устроиться в этом мире, только если будем выглядеть как все.

– Ни за что, чтоб мне провалиться! – отчеканил Джорис.

Он всерьез разозлился. Я даже не ожидал от него такого. Впрочем, погнался же он за демоном Адраком…

– Тогда надень поверх какую-нибудь куртку, – предложила Хелен.

– А взмокнешь – так тебе и надо! – добавил я. Я тоже разозлился.

После долгих споров Джорис согласился на куртку. Как будто делал нам большое одолжение. После этого нам, само собой, нужно было достать ему куртку.

– Пошли на окраину, – сказал я. – Там сушат белье на улицах.

Так и есть. Но на самом деле я хотел посмотреть, насколько этот город похож на мой Дом. А самая короткая дорога в предместья с этой улицы проходила через те места, где в моем родном городе был наш двор. Я хотел проверить, нет ли там чего-то похожего.

Конечно, не было. Когда мы очутились в тех краях, оказалось, что все там застраивают новыми желтыми домами. Поскольку жильцы туда еще не въехали, там не было ни веревок, ни белья, ни курток, и пришлось идти дальше на окраины. Под вечер Джорис и Хелен уже обменивались многозначительными ухмылками. Они думали, что в этом мире я точно осрамлюсь.

К счастью, после этого мы подошли к длинной живой изгороди. Из-за нее до нас доносились детские голоса. По моему опыту, если где-то играют дети, значит поблизости на земле наверняка оставлены куртки и свитера. Я пробрался сквозь изгородь.

Все оказалось даже лучше, чем я думал. Насколько я мог судить, все дети были мальчики ростом примерно с меня и с Джориса, хотя это я только догадывался, потому что мальчики были довольно далеко, играли там в какую-то игру. Все они были в белом. В нескольких шагах от меня у самой изгороди стоял домик с деревянным крылечком. Возле него было одно из здешних авто, все квадратное и с множеством окон. Я сделал вывод, что поскольку здесь редко ходят с ног до головы в белом, значит обычная одежда этих мальчиков сложена либо в доме, либо в авто.

– Я покараулю, – сказала Хелен.

Она спряталась за авто, а мы с Джорисом прокрались по скрипучим доскам крылечка и заглянули в дом. Все лучше и лучше. Мы впервые не ошиблись. Все стены были увешаны одеждой – сколько хочешь темно-серых брюк, черных ботинок, серых рубашек и полосатых красно-синих галстуков. Поверх каждого набора одежды висел темно-синий пиджак с эмблемой на верхнем кармане. Оставалось только найти вещи по размеру. Мне подходила добрая треть темно-серых брюк. Я выбрал те, которые сидели лучше всего, и переоделся.

Но тут у Джориса некстати приключился очередной приступ охотничьей гордыни.

– Значит, здесь носят белое! – Он показал на мальчиков вдали. – Может быть, я тоже играю в такую игру, как они!

– Они для игры переодеваются, – возразил я. – И по улицам в этом наряде не ходят. Бери пиджак. Живо.

Почти все пиджаки оказались Джорису малы. Я же говорил, он крупнее меня. И к тому же так не хотел снимать свою драгоценную форму, что нарочно не спешил, пока искал пиджак, который бы на него налез. И как раз когда он снял с крючка самый большой и сунул руку в рукав, разразилась настоящая катастрофа. В дом вошли три мальчика – хозяева одежды.

Думаю, они нас услышали. Наверняка. К этому времени я уже костерил Джориса на чем свет стоит. А они постарались не шуметь. Когда я взглянул на их лица, то увидел, что они ждали найти здесь воров, крадущих их одежду. Сердце у меня екнуло. На их лицах читалось хладнокровие, презрение и враждебность, а еще мрачная радость, что они застали нас с поличным. А подо всем этим, само собой, возмущение. Но еще глубже скрывалась насмешка. Дело в том, что эти три мальчика были те самые юные аристократишки, за одного из которых я поначалу принял Джориса, а такие мальчишки сохраняют хладнокровие до последнего. Тот, что впереди, был самый хладнокровный. Ростом он был примерно с меня и в очках – в таких совиных, в толстой оправе. Мальчик у него за спиной был выше Джориса. Третьего я толком не разглядел, потому что совоглазый обернулся к нему и рявкнул: «Иди приведи Смитти», и тот убежал.