Максим Бондарчук - Научиться любить-2 [СИ]

— Что? — переспросил Шахгар.

— Не знаю правда это или нет, но предания говорят именно так. В вулканических полях все можно повернуть вспять, однако никому этого еще не удавалось.

Наступило молчание. Малена не соврала, сказанное ею очень больно ударила по нему. Внутри все сжалось и ненависть к самому себе еще сильнее вскипела в нем.

— Но это в будущем. Кто знает, может и судьба сделает для нас исключение.

Он ждал ее уже очень давно. Потребовал, чтобы, как только она появится в королевстве ему тут же об этом сообщили. И вот наконец этот момент настал. Его дочь вернулась к своему отцу в свой родной дом. Прошло много времени и радость встречи с любимой Сатифой не могла быть испорчена ничем.

Она въехала в центральные ворота королевской крепости и в сопровождении ликующей толпы и охранников отца, проследовала так до самого входа, где ее уже дожидался Сиддик. Он лично решил увидеть свою ненаглядную дочь. Единственного ребенка в семье, чьи таланты и навыки давно превзошли силу родителей что не могло радовать и немножко настораживать самого отца.

Он обнял ее и быстро повел вглубь, попутно расспрашивая о ее самочувствии в дороге.

— Все было хорошо, отец, я нормально пережила дорогу. Погода нынче радует своей послушностью. Мне даже не пришлось применять волшебство чтобы спокойно и в безопасности добраться до дома.

Сиддик был рад словам дочери. И хотя он видел ее грустный, даже в какой-то мере недовольный взгляд, все же продолжил говорить о ней, стараясь отложить разговор о планируемом захвате Тройтистских долин на потом.

Халиф был высоким человек. С черными аккуратно зачесанными волосами, с худым лицом и острым подбородком. Его глаза оказались такими же черными и бездонными, как и у ее дочери, хотя время от времени в них все же появлялось нечто на подобии зрачков.

Проведя дочь в соседние помещения, он приказал многочисленным слугам подать на стол, а наложницам заняться своими делами.

Женщины вышли, оставив их наедине, лишь одна, самая молодая так и осталась стоять на своем месте, склонив покорно голову и ожидая какого-то особого приказа.

— Что не так? — рыкнула Сатифа, но тут в разговор вмешался сам Сиддик.

Его молодая жена была еще не в курсе как себя стоит вести рядом с дочерью Сиддика, поэтому несколько опешила с ней, как с любимой женой халифа так позволяют разговаривать.

— Я разберусь.

Он попытался успокоить свою дочь и лично выпроводил молодую жену, попутно о чем-то ей говоря. Когда же последние признаки ее присутствия скрылись за плотно закрывшимися дверями, они наконец смогли спокойно поговорить о самом главном.

Сатифа взорвалась проклятиями. Ее голос стал грубым, жестким, ругань полилась из прекрасных губ и все что оставалось делать Сиддику и с недоумением наблюдать как его прекрасная дочь, словно последний сапожник, проклинает все на свете самыми последними словами.

Когда же гнев достиг своего апогея и руки женщины сжались и начали искриться готовой выпалить в разные стороны магией, он быстро подбежал к ней и заставил успокоиться. В гневе Сатифа была страшна как самый ужасный ураган, как песчаная буря, коих он на своем веку повидал очень много и ни одна из них не могла сравниться по разрушению с гневом любимой дочери.

Все стало сразу понятно. План провалился, но цели все же оставались прежними.

— Он был почти мой. Почти! Если бы не эта мразь, мы бы сейчас пировали на костях этих беспомощных.

— Что значит почти? — спросил Сиддик, присаживаясь на подготовленную подушку. — Что могло помешать тебе в осуществлении нашего плана?

Сатифа утихла, но вскоре продолжила. В этот момент в двери постучали в внутрь один за одним вошли слуги, неся в руках подносы с едой и различными яствами. Ставя их рядом с Халифом, они тут же удалялись прочь, видя в каком состоянии находилась приехавшая дочь их повелителя.

— Я думала она умерла, но в глубине души знала, что это невозможно.

— О ком ты?

— Малена, отец. Она жива и уже как я понимаю давно прислуживает этому жалкому роду.

Сиддик ничего не ответил и потянул руку за едой.

— Она все испортила. Остановила меня в шаге от победы.

— Значит ты предусмотрела не все, хотя убедила меня в обратном.

Дочь резко повернулась к отцу и посмотрела на него своими широко открытыми глазами. Их черная бездна была готова проглотить ничего не подозревавшего халифа, но тот, зная характер своей дочери, просто переждал нахлынувший гнев.

— Я виновата — сама знаю, но не надо мне об этом напоминать. Кто знал, что она будет находиться именно там? Прошло ведь столько времени. Орден распался на части, все выжившие разбежались по разным уголкам мира, как испуганные потопом крысы. Удивительно как ей удалось выжить в той неразберихе.

Халиф выслушал ее и как будто ничего не понимая в ее разговоре, пригласил за стол. Сатифа не сразу, но согласилась. Голод мучал ее уже несколько часов и только ненависть и злоба, наполнившая ее за последние несколько дней, не давал задумываться о ее. Теперь ей можно было расслабиться и спокойно поесть.

Проглотив практически все, что было принесено, она довольно упала на несколько лежавших позади нее подушек. Сон стал подкрадываться к дочери могущественного халифа, но она отогнала его, вновь поднявшись и заговорив с отцом о будущей судьбе их общего плана.

— Ты так спокоен, что это начинает меня пугать.

Халиф улыбнулся.

— С твоей неудачей ровным счетом ничего не поменялось. Захват долин — это вопрос времени, ближайшего или нет — меня это мало заботит. Сейчас ни за пределами моего царства, ни тем более внутри, нет таких врагов, которые бы угрожали мне одним лишь своим существованием. Мы что-нибудь придумаем, по крайней мере теперь нам известно с кем нам предстоит столкнуться.

Он наклонился через весь стол и взял из самой крайней миски несколько сушеных яблок. Затем, предложил дочери пройти в свою комнату и отдохнуть после долгой дороги, однако женщина отказалась, посетовав на то, что ненависть не даст ей спокойно заснуть.

Так они провели почти целый час, пока остатки посуды не были вынесены слугами, а в помещение вновь не зашли наложницы халифа. Их было много и все оказались с закрытыми лицами в длинной одежде. Сатифа бросила ненавистнический взгляд на каждую из них, зная, что сейчас все они смотрят на нее и после вышла, даже не попрощавшись с собственным отцом.

Сиддик простил ей это. Дочь всегда была особенной в характере и с самого детства проявляла его во всей красе. Теперь же, обученная и воспитанная по всем правилам Ордена, ей прощалось буквально все, если это конечно не выходило за рамки дозволенного.

Однако слова о Малене беспокоили его не меньше, чем ее. Близняшки. Это было, наверное, самое страшное в тот день, когда жена его родила ему детей. Две половинки, неразрывно связанные на протяжении всей жизни. Орден принял их, хотя все до единого понимали какую трагедию несут они внутри себя. Как две противоположности, как небо и земля, как огонь и вода. Они дополняли друг друга и в тоже время были ненавистны обеим. Жаль, что, когда Орден распался и все вокруг закипело словно масло, одна из них не умерла, дав при этом другой возможность полностью перевоплотиться.