Максим Бондарчук - Научиться любить-2 [СИ]

«Что это могло быть?»

К вечеру они вновь собрались вместе. Правда Горл решил уйти из дома на свою обычную прогулку к лесу, где его старый организм мог чувствовать себя лучше, будто вбирая в себя силу самой природы. Малик смотрел на это легонько посмеиваясь, считая, что его отец застрял в прошлом и все еще верит в небылицы и всемогущую природу, которая одна лишь могла ему помочь.

— Почему он это делает? — спросил Рангул своего собеседника, когда они остались одни.

— Ты родился уже после того, как орки пришли в эти земли и поэтому не помнишь, как обстояла наша жизнь раньше. Мы жили в пустыне, где такие привычные для нас теперь вещи как пресная вода и еда были настоящим сокровищем, ценимым более, чем золото. Наши предки верили в то, что природа всем беспрекословно руководит, что от нас зависит лишь самая малость, а в остальном нужно полагаться только на волю богов и подконтрольной им природе. Здесь же все иначе. Клянусь Барруком, когда я впервые увидел полноводную реку, с кишащей в ней рыбой, которую можно было хватать руками, я скорее поверил бы в то, что это мираж или обман злого волшебника, пытающегося поработить мой разум. Но со временем все встало на свои места. Мы привыкли. Воды здесь много. Она чистая. Еда везде, вокруг нас, нужно лишь выйти за пределы дома и пройтись по местности, чтобы уже к вечеру вернуться с полными руками ягод или неся тушу убитой дичи. Раньше такая роскошь была нам неведома.

Малик откинулся на деревянном громоздком стуле и посмотрел сквозь зазор между стеной и приоткрытой дверью. Отец медленно шагал в своем привычном направлении. Тяжело и очень устало. Годы были безжалостны к нему и с этим, увы, ничего нельзя было поделать.

— Значит, все стало гораздо лучше? — спросил Рангул.

— Да, врать не буду. Правда иногда, ночью или во время охоты я вспоминаю мой старый дом. Мы выживали, но от этого становились только сильнее, а теперь, когда вокруг нас все есть, когда не нужно преодолевать опасность и быть готовым ко всему, мы постепенно становимся дряхлыми. Мой отец был сильным орком, а сейчас едва может ходить. Конечно, в пустыне бы он вряд ли дожил до таких лет, но он бы по крайней мере не превратился в немощного старика, умерев сильным и могучим. Я вот смотрю на него и волей не волей ловлю себя на мысли, что лучше бы я остался там, с другой стороны Кри.

— Что это?

— Река, — ответил Малик. — Мощная река, разделяющая пустыню от этих земель. Она граница, переступив через которую жизнь любого существа начинает кардинально меняться. Раньше я не верил в это, но сейчас понимаю это как никогда.

— И давно вы здесь? — спросил Рангул глядя на Малика.

— Давненько.

Орк не стал особо вдаваться в подробности своего пребывания здесь, особенно в причины почему и как они тут оказались. Это было неприятно. Вспоминать прежние времена для него было не самым приятным занятием, и он решил опустить это, попросив Рангула больше рассказать о том, что же происходить сейчас вокруг королевского замка.

— Мы не подходим к замку — тому есть веские причины, о которых я не хочу говорить. Но ты был там, прожил долгое время. Что там сейчас. Как король, королева, как их ребенок?

Рангул сглотнул подкативший к горлу комок. Неприятный холодок пробежался по всему телу, и кожа в одночасье покрылась мурашками.

— Была чума. Многие умерли. Дымы погребальных костров поднимались в самое небо.

Малик слушал.

— А где ты был в это время?

— У себя дома. Нас не пустили в замок, хотя именно туда все и стремились. Кто успел спастись за его стенами смогли сохранить свои жизни, остальные же жили в постоянном страхе подхватить эту заразу.

Орк фыркнул и что-то буркнул себе под нос. Он слышал от редких гостей в этом доме, что творилось все это время в Тройтистских долинах, особенно в землях где располагался сам замок. Много тогда жизней забрала чума и слова молодого орка лишь подтвердили то, о чем он слышал.

— А король? Его жена Лориэль?

— Ты знаешь их? — переспросил Рангул, пытаясь понять к чему Малик ведет разговор.

— Я знал их обоих. Скажем так, у нас были разные взгляды на то, как должна была строиться жизнь орков и их будущее.

— И что? — вновь спросил Рангул.

— Мы не сошлись во мнениях. Более того нам пришлось покинуть пределы замка и начать новую жизнь здесь. Подальше от всего, что было связано с королевской четой. Особенно с женщиной.

Он на мгновение перевел свой взгляд на вернувшегося из своего маленького паломничества в лесную чащу отца, который едва войдя в дверь, тут же вступил в затихающий разговор. Видно он смог услышать несколько слов и рассказ о прежней жизни заставил его вспомнить все.

— Почему ты так небрежно рассказываешь о нашем прошлом, сын? — Горл тяжело вошел в хижину и с упреком посмотрел на своего сына. — Расскажи ему правду, пусть молодой орк узнает, как на самом деле мы тут оказались.

— Может не стоит? — осторожничал Малик.

— Стоит, — стоял на своем Горл. — Здесь нет ничего страшного. Прошлое хорошо тем, что оно всегда остается в прошлом. От того, что кто-то узнает несколько неприятных подробностей не станет хуже, быть может это даже скажется на его будущем, где он сможет избежать тех самых ошибок, которые были совершены нами.

Старик обошел Рангула со спины и сел на рядом стоявший деревянный стул. Его грудь ту вздувалась под напором проглатываемого воздуха, то вновь становилась маленькой, когда он выдыхал все содержимое. Наконец, когда сердце его успокоилось и пришло в норму, он заговорил.

— Все несколько иначе, мой милый друг. Мы здесь оказались не по своей воле, хотя чего греха таить, если бы не Шахгар и то какое решение он решил принять, то ни меня, ни моего сына сейчас бы тут не было. Мы бы кормили червей в каком-нибудь безымянном и безлюдном месте, навсегда отправившись в забвение. Шахгар мудрый воин, очень сильный, но его жажда власти, жажда контролировать все и вся однажды погубит его, как когда-то погубила и его отца.

— А что с ним стало? — удивленно спросил Рангул.

— Разве ты не знаешь орочьих обычаев? — Горл усмехнулся. — Власть у орков всегда и во все времена переходила от отца к сыну только через смерть старшего поколения. Через битву, в которой не могло быть двух победителей или ничьей. Только смерть могла рассудить кто чего стоит. Таковы правила и им следовали очень строго. Шахгар был сыном одного из почитаемых вождей и как его приемник с самого детства знал каким способом он получить власть. Жестокость у нас в крови, Рангул, удивительно что ты так мягко себя ведешь.

Он оценивающе посмотрел на него и смерил взглядом словно какую-то базарную вещь, чья цена была настолько дешевой, что можно было купить за бесценок.