Максим Бондарчук - Научиться любить [СИ]

— Ваш разведчик мне все рассказал, владыка, — кочевник еще раз поклонился. — Мы готовы выслушать ваш призыв.

Шахгар медленно заговорил, чтобы каждое слово было донесено до высохшего под палящим солнцем орка и возымело на него необходимый эффект. Лицо дикого почти не менялось.

— Твой замысел мне понятен, владыка, но что скажут остальные? Каково твое решение? Как ты собираешься стереть из памяти изгнанников всю ту мерзость, которое пришлось им пережить, странствуя по бескрайним просторам Ранкар в надежде найти свой новый дом? — с почтением спросил кочевник, когда Шахгар замолчал.

— Я помогу всем нам вернуться к единому прошлому. К тому моменту, когда ссоры и распри не разделяли нас. Мы будем вместе и наш новый дом лишь укрепит это решение.

— Где ты собираешься жить?.. Наше племя малочисленно и неспособно больше воевать как в прежние времена, — кочевник задумался.

— Тройтийские долины — это наш новый дом.

Но эти слова ничего не сказали худощавому орку. Он не знал, как называются земли по ту сторону песчаных границ Ранкар. Его жизнь проходила мимо них, а значит и ценности не составляло. Кочевник нахмурил черные брови, тело его изогнулось и копье, темное как безлунная ночь, вернулось в его руки.

— Там есть вода? — спросил он осторожно.

— Есть. Много воды. Так же присутствует большое количество рабов, которые будут служить тебе и работать на наш общий дом, где никто из нас больше не будет ни в чем нуждаться. Вы получите все, чего были когда-то лишены, — пообещал вождь.

— Почему я должен тебе верить? Вы уже однажды обманули нас. Результатом этого стало наше изгнание. Долгие годы пустыня мучила нас, пока не стала для нас родной. Мы привыкли в ней жить, пусть она и сурова, как дикая мать, но она также и справедлива. Она дает нам лишь самое необходимое. К чему нам все эти рабы?

Шахгар молчал. Разговор, начавшийся совсем не так плохо, как ожидалось, вдруг начал заходить в тупик. Еще чуть-чуть и этот странный, высохший орк мог развернуться и уйти. Один шаг назад и идея, надежда объединить всех орков под одним знаменем упадет в могилу.

В эту секунду неожиданно в голову Шахгара закралась неприятная мысль. А что если так будет лучше? Что если все это также бессмысленно, как пытаться выжать из сухой тряпки воду? Пусть идут! Пусть продолжают дальше топтать худыми ногами растрескавшуюся и почти мертвую землю Ранкар! Это их дом, их жизнь, к которой они привыкли за долгие годы. Выросло уже несколько поколений, которые не знали, что такое зеленые луга и журчащая речная вода, которую можно пить и не бояться, что кто-то убьет тебя из жадности к одному глотку. Пусть идут и боги сами решат их судьбу.

Шахгар был готов сказать это. Почему-то именно в этот миг в нем вспыхнуло желание прогнать кочевника обратно в пустыню. Но в последний момент Шахгару удалось совладать собой.

— Ты можешь не желать всего этого, но мы одно племя. Один народ, пусть и разделенный, но все же единый. Я хочу покончить с проклятым прошлым и тем эхом, что все еще доносится оттуда. Будь моим другом и встань под единое знамя орков, чтобы в будущем вместе отправиться в новый дом.

Кочевник молчал, хотя его лицо немного изменилось. Оно уже не было столь суровым, как недавно. Дикий наклонился к сородичу и начал что-то шептать ему на ухо. После отошел назад и стал ждать.

— Ваш гость просит времени переговорить со своими соплеменниками, — доложил дикий суть шептания вождю.

— Сколько ему нужно? — спросил Шахгар и дикий тут же передал слова кочевнику.

— Два дня.

— Хорошо, — Шахгар кивнул.

Получив ответ, кочевник развернулся и начал уходить.

— Постой-ка, — окликнул его Шахгар, — тебе известно, где бродят другие странствующие племена наших сородичей?

Кочевник выслушал перевод и одобрительно кивнул.

— Тропы наших братьев часто пересекаются. Пустыня велика, но еды не так много, как песка на ее громадных просторах.

— Передай мои слова всем, кого увидишь. Скажи, что время раздора подошло к концу и могучий Шахгар желает соединить многочисленные осколки былого величия в новое солнце орков.

Кочевник вовсю прыть побежал во тьму ночи, в которой быстро исчез, спрятанный простором могущественной Ранкар.

Дело было сделано. Оставалось только ждать. Два дня. Не так уж и много, учитывая сколько веков войнам-оркам и отшельникам пришлось прожить порознь друг от друга, открыто ненавидя один другого.

Шахгар вернулся в свой шатер. Одетая в теплую тунику, Лориэль ждала его у самого костра. Она слышала разговор и все прекрасно понимала. Время бежало вперед. Им нужно было спешить и как можно скорее возвращаться обратно в замок. Что там? Как идут дела и живы ли вообще те люди, за которых вступился Шахгар, обещая им жизнь в обмен на власть в королевстве? Никто не знал. Не знала этого и Лориэль, хотя внутри нее уже который день бурлило волнение. Странное предчувствие не давало ей покоя.

Она встала, поприветствовала Шахгара и села рядом с ним.

— Они согласятся? — спросила как бы невзначай.

— Не знаю. Хотелось бы, но в нашем положении возможно все.

— Они и вправду разные. Этот вообще сухой как трость. Как такое могло случиться?

— Пустыня, — коротко ответил орк, — это все она. Ранкар приняла их и изменила по собственному желанию. Кочевник был прав, когда говорил, что у них есть все самое нужное. Вода и еда. Больше ничего. Мы так долго стремились взять многое, не понимая, что для жизни нужно лишь самое необходимое.

— Он не такой, как ты.

— Это правда, но он мой брат. Люди ведь тоже разные. Кто-то умнее, кто-то сильнее, кому-то природа даровала красоту, а кто-то на всю жизнь останется уродцем. Однако люди от этого не перестают быть людьми. Разве не так? Вот поэтому я хочу, чтобы мы все стали едиными. Природа сама все подправит, нужно лишь время, — Шахгар вздохнул.

— Я не понимаю, — сказала Лориэль, греясь у костра.

— Дети, — громко ответил орк. — Они ведь не просто отпрыски мужчины и женщины. Они продолжение, в котором соединяется все самое лучшее и худшее от каждого из родителей. Орки не спят со всеми подряд. Мы дорожим тем, что находится внутри нас и той частью, что мы передаем нашим женщинам. Поэтому каждый из нас по-своему силен и неповторим. Однако смерти и войны иногда все же вынуждают нас обращаться с традициями иначе, чем нам их завещали. Мы умираем, Лориэль. Вырождаемся. Постепенно, но это начинает проявляться в каждом из нас. Кровь диких будет для нас той спасительной каплей, что вольется в наши жилы и не даст превратиться в зверей. Еще мой отец мечтал об этом, но даже ему не приходило в голову, что мир между нашими враждующими племенами реально когда-нибудь возможен.

Он замолчал и уперся взглядом в танцующие языки пламени. Девушка смотрела на него и не могла сдержаться. Она заговорила с ним о том, что уже очень давно волновало ее. Она ведь была его женой. Пусть формально, пусть не по-настоящему, но все же женой. Она жила вместе с ним, спала с ним в одной постели, но за все время, за долгие и холодные ночи она так редко чувствовала его прикосновения к себе, что это не могло не вызвать сопутствующих вопросов.