Максим Бондарчук - Кристалл Криштары [СИ]

— Тогда тебе придется для этого нам послужить, Сайл.

— Быть на побегушках. Но ведь я ничего не нарушил.

— Ты появился там, где людям быть запрещено. Обычно мы казним таких на месте, дабы не загромождать себя разбирательствами. Так бы случилось и с вами, но топор моего сына спас жизнь вам обоим, а значит вы мне кое-что обязаны.

— И что же?

— Вернись и забери доспех моего сына. Реликвия нашей семьи должна храниться в этих чертогах, а не валяться как мусор в вонючей паучьей норе. Как только принесешь ее обратно — зеленоглазка будет отпущена.

— Какие у меня гарантии? Вдруг вы меня обманете.

— Слово короля Адальгарда для тебя ничего не значит?

— Меня уже обманывали короли…

— Я не ваш король. Я — гном! И наше слово так же прочно как сталь, из которой сделано наше оружие. Верни доспех, и ты получишь свою девчонку обратно.

На этом разговор был окончен. Всем своим видом Адальгард показал, что больше не проронить и слова, пока не увидит то, зачем меня отправил обратно в вонючую пещеру к паукам. Делать было нечего, и я решил вернуться, но предварительно попросил отвезти меня в камеру к девушке. Она встретила улыбкой, хотя и была изрядно уставшей. Я все ей объяснил, сказал, что не брошу ее и обязательно вернусь, когда схожу за доспехом сына гномьего короля.

Меня вывели за пределы столицы, провели по каменной дороге, заметенной снежным покровом по щиколотку и выдали один ржавый меч, которым видимо я должен был защищаться от пауков. На слова о катарах, которые были у меня отобраны, никто ничего не ответил.

Холод у гор Мармута был невыносимый. Не спасала даже подкладка из теплой шерсти гиены, и ледяное дыхание гор пробирало буквально до костей. Смутно припоминая куда мне стоило идти, я все же вышел на нужную дорогу, где вскоре определил дальнейший маршрут до заброшенных копий. Около двадцати минут по ледяному склону заняла дорога до заваленного прохода, потом еще две-три, чтобы согреться в теплой пещере, откуда так и веяло смертью и вонью живших там существ. Я боялся шуметь, старался не кашлять, хотя легкие так и норовили вытолкнуть мокроту, скопившуюся внутри после длительного пребывания в сырой камере. Да уж, здешний климат был суров и неприветлив, наверное, именно поэтому, в купе с не самым доброжелательным народом, отталкивало многих любопытных от гномьего королевства.

Пройдя вглубь пещеры, я наконец увидел старые следы, оставленные мною и Греттой, пока мы пробиралась наружу. В виду того, что снег и влага не могли так глубоко пробиться в копи, здесь было так же относительно тепло, что просто не могло не радовать после дубаря, от которого сводило мышцы на ногах. Кое-где на пути появилась новая паутина. Это заставило меня насторожиться. Такого раньше не было, а значит, где рядом, может даже за каменной перегородкой поселилась очередная тварь, желающая полакомиться свежей плотью. Резать едва заметные нити ржавым мечом было бесполезно — клинок скользил по тонким граням, не нанося никаких повреждений. Я отбросил его в сторону, громко выругавшись на проклятых гномов, подсунувших мне этот металлолом, потом зажег в руках огонь и стал жечь всю паутину, раскинувшуюся у меня на пути.

Огонь поглощал ее за милую душу. Крепкие силки, свитые тварью, теперь оседали на пол, обожженные и неспособные цеплять к себе жертву. Я проделывал так каждый раз, когда чувствовал перед собой ловушку и смог спустя полчаса пути добраться осторожной поступью до того поворота, где грузной черной кучей лежал труп громадного паука. Немного за ним и располагалось то место, где я обнаружил топор. Среди кучи костей и останков менее удачливых воинов, я и обнаружил блестевший золотом и отполированной сталью доспех, на грудной пластине которого был выбит тот самый молот и клятвенная речь. Тяжелый, несмотря на свой размер, он был сравним по весу с гвардейским, хотя на первый взгляд вряд ли мог быть таким. Подняв его и взгромоздив на плечи, я подобрал дополнительно все, что могло принадлежать сыну короля Урсу. Наплечники, поножи, еще несколько широких ремней, кортик и прочие атрибуты славного воина. К концу всего этого дела я напоминал вьючного вола, тянувшего на своей спине пару сотен килограммов барахла, хотя на мне и было от силы пятьдесят, это вовсе не значило, что идти было легко и приятно. Я едва держался на ногах, прогибаясь под весом могучих доспехов, но продолжил возвращаться обратным путем, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, появлявшемуся близко от меня. Свежая паутина не могла появиться сама собой — кто-то явно свил ее в надежде на новую жертву, и этот кто-то был рядом. Пауки всегда находятся рядом с расставленными ловушками, чтобы в нужный момент подоспеть убить жертву.

Позади осталась половина пути. Черная пещера освещалась огненным шаром, созданным мною и летевшем, как фамильяр, у моего плеча, выполняя роль полуживого светильника. Он искрился, извивался, принимая причудливые формы, но послушно следовал за мной, пока мы вскоре не вышли на прямую к выходу, откуда повеяло прохладой.

— Наконец-то, — сказал я сам себе и не заметил, как что-то неизвестное подкралось ко мне за спиной.

Я повернулся и тут же выпустил из рук все, что держал в скрученной связке, когда увидел раскрытую передо мной пасть с оскалившимися клыками. Паук набросился на меня, с визгом, держа в своих длинных лапах натянутую паутину, чтобы одним махом завернуть меня в кокон. Страх и ужас наполнили меня. Упал. Был готов закричать от всего, как вдруг фамильяр, словно по приказу, бросился на противника, взорвавшись светом и огнем, испепелив паучьи силки и оставив ожог на морде чудовища.

Это ошеломило паука на считанные секунды, но мне хватило этого, чтобы прийти в себя, вскочить на ноги и, подхватив тяжелую ношу, броситься сломя голову к видневшемуся вдалеке выходу. Времени на волшебство просто не было. Паук ни за что не побежит за мной за пределами пещеры и это было мое спасение.

Какие несколько десятков метров я пролетел, держа в руках пятидесятикилограммовую ношу, за несколько секунд. Упав на снег и отползая в страхе как можно дальше, я не спускал глаз с черной пещеры. Паук не последовал за мной, но я слышал, как он визжал в непередаваемой боли от ожога и осознания, что жертва, которая была у него почти в руках — сбежала и второй раз уже вряд ли вернется.

На крики и шум сбежалась стража. Покинув свои посты у ворот города, она увидел меня и помогла подняться. Потом осторожно посмотрела в сторону копий, о чем-то между собой перешептываясь и вскоре помогли отнести доспехи в замок к Адальгарду.

Удивленный моему столь быстрому возвращению, он поблагодарил меня за выполненное задание и решил лично удостовериться в принадлежности доспехов. Затем, узнав в них часть личных вещей своего сына — заплакал. Было трудно поверить в это, но даже им, суровым северным воинам была не чужда такая вещь как слеза.