Ада-Аска Эссе - Выбор Хаоса [СИ]

И в таком количестве, еще и у изголовья?

— Ники, просто порыв, освятить алтарь любви, тебе не нравится?

Многие свечи еще горели, подванивая.

Понравилось, конечно, как может что-то не нравиться, что делает он? Но!

— Неужели тебе своего горения не ночью хватило? Излишек огня, знаешь ли…

А потом я нашла одну, неиспользованную канделу и подобострастно вполне, проставилась, отправляя Хаосу свой посыл:

«Теперь я буду звать тебя не иначе как Папочка Дракон! Или просто папочка?»

Свеча зачадила, вспыхнула и занялась ровно, без сюрпризов.

— Он благословил наш союз, — заключил Лириан торжественно.

А я, я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться.

В поместье царила небрежная разболтанность. От палящего полуденного зноя все живое поспешило попрятаться в тень. Шуганув сонных охранников, я заглянула в секретарскую.

— Рик? — позвала ласково, — Рик!

Выдернула зловредно из его улыбчивых мечтаний.

— Да, Ваше Высочество?

— Скажи мне, будь добр, отчего ты все время улыбаешься?

Это надо было видеть — округлившиеся глазки на лице демона в боевой ипостаси.

— Влюбился?

И страх, и стыд, и восторг. И невозможность ответить.

— Нет, — наконец-то выдавливает из себя он.

— Отчего же краснеешь как девица? — бью вслепую и наблюдаю презанятную картину, мой секретарь уж и не секретарь вовсе — мужчина готовый отстаивать свое право на личное.

— Ваше Высочество, это никоим образом не отразится на моей работоспособности.

— И меня не касается?

Хорошо, если так.

— Возьми выходные и отправь ко мне Бьюи, — я позволяю себе улыбнуться глазами, — Не теряй время попусту, бери от своей любви все, что сможешь.

«Какой бы она ни была. Лучше жалеть о сделанном», — добавляю мысленно.

Или не жалеть!

Ох-ох… мое не рабочее настроение похоже, заражает все вокруг, не зря говорят, что любовь — это болезнь. Рик снова лыбится, я бы сказала: с подтекстом.

— Ваше Высочество, Ваши романисты почти закончили, несколько глав осталось, с названием лишь спорят. Рабочее — «Демон и дракон».

— «Принцесса и дракон», так и передай, — выношу вердикт, — Зайду к ним, позже.

Перетерпеть ожидание, когда назначено время встречи — вполне возможно. Мучительно лишь заключение в неизвестности. (Иво Варентак! Вспомнилось и кольнуло). Прожить день, зная, что все, все! Все… будет, глупо улыбаясь, летая на крылышках — вполне реально.

Не в меру подтянутый, строгий Бьюи был торжественно препровожден разгребать залежи письменного стола. Я же навестила литераторов и приятно провела время до позднего вечера. Только они меня сейчас, кажется, верно понимают, без всяких слов.

Лириан к ночи не появился. Не объявился и к утру. Дас, абсолютно невозмутимо, доложил, что по возвращении в посольство военный атташе имперцев более его не покидал. И услужливо добавил:

— Мы проверили еще раз, на территории миссии дырок нет, порталом не пройти. Подергали защиту — снять можно, но тихо не получится.

— Не надо, — говорю резко, чтобы и зерно соблазна в моей голове не заронилось, — Наблюдать, докладывать, не светиться.

А потом не выдерживаю, небрежно роняю:

— Как он?..

То, что мое СБ уже в курсе и предупреждать никого не надо, выдает двусмысленное пожатие плечами и затаенный смешок:

— Счастливый, я бы сказал — излишне.

Не спокойствие продолжало нарастать. К смятению чувств добавилась неопределенность, все вместе грозило вылиться в бешенство негодования. В итоге, уже к полудню я являла собой практически чистый гномий порошок, и очень, очень нестабильный. Благо Август затаился, не показываясь на глаза.

Башня канцлера обволокла желанной прохладой.

— Где он?

Мятый, пережеванный, надеюсь не Асакурой? Бор нерасторопно приподнимается, словно раздумывая и падает обратно, в свое кресло.

— Там!

Небрежное помахивает в сторону и неохотно добавляет:

— В подвале!

А потом и вовсе:

— Не трудись, вход он запечатал! Я не знаю, что там!

— Король?

В ответ усталый кивок: «Нет».

Я села напротив, его расслабленность на благо, умиротворила и меня.

— Что делать? — повисло над нами.

Под этим: «Что делать?» сидели долго, канцлер отмер первым.

— Ники, помнишь, в детстве, вы любили с Августом светляков отлавливать?

Угу, ночь была самым отрадным временем суток. В детстве.

— В банку сажали, помню. Эти демоновы светляки не хотели светиться. Даже потом, когда их вытряхивали из банки. На волю.

— Они светились, только скудно, тебя это всегда очень огорчало…

— И?

Алвас Бор нехотя отрывает себя от мебели, скрывается в антресолях и возвращается с белой папочкой. Затем выкладывает ее передо мной на стол.

Черным по белому бегут буковки, складываясь в: «Лириан ал Ланита».

— Дальше что? — спокойно, абсолютно спокойно я задаю Бору вопрос.

— Есть мнение…

Стоп! Довольно!

— Есть мнение, одно и единственно верное. Мое! А будущее: даже не пытайся хоть как-то на него влиять. Убери.

— Тебе стоит с этим ознакомиться.

— Все что мне надо, я знаю и так. На данный момент.

Каждое мгновение мы создаем и обрываем множество вероятностей, линий предопределенности, растим или выламываем веточки древа жизни Хаоса.

— Убери, — говорю я.

— Ты справишься с этим, — попытался оппонировать Бор.

— Ничуть в себе не сомневаюсь.

Мы помолчали еще немного. Белая папка на фоне прочего бумажного мусора терялась, я ласково провела глазами по ряду ровных, образцов выписанных знаков.

— Любопытно было бы почитать твое досье, господин Канцлер.

— А что мешает? Принести?

— Незачем, — я лениво потянулась и встала, — Между «Хочется!» и «Надо!» знаю и так, что ты выбираешь. Даже пытаться не буду ковырнуть в твоей душе вопросом: «неужели никогда?..», смысла в том немного.

Охладилась я предостаточно, в этой сырой каланче. Довольно!

— Появится Асакура, отправляй ко мне, — с этими словами я покидаю Бора, выбираюсь на солнышко и возвращаюсь в поместье.

На мой немой вопрос Дас отвечает так же безмолвно. Нет! Дракон из посольства не выходил!

— Оставь наружку, остальных сними. Магам скажи: пусть защиту посольства не дергают и… в любое время, напрямую, обо всем…

— Доложу, — заканчивает за меня Иржи Дас.

К вечеру бесцельного передвижения по покоям я окончательно уясняю, что если из моей реальности исчезнет все, к чему я привыкла, все, что люблю — я переживу. Если исчезнет Лириан… перетерплю, наверное.

Если переживу эту ночь.

Я принимаю пенную ванну и плотно ужинаю. Выхожу в сад, когда соловьи затевают петь свои трели и рулады. Я слушаю и размышляю о том, что Асакуру заставляет быть Хранителем? Что его удерживает в этом мире? Зачем ему все это надо?