Марион - Потерявшие сокровище. Книга 2 [СИ]

На пороге Залы Влияния остановился начальник службы безопасности, тот самый, которого убирали ради расставленной ловушки, дабы некая личность круто попалась. Мужчина остановился не потому что так положено, отнюдь нет. Он замер, ощущая мощь данного места. Зала Влияния, помимо своего подавляющего простора, давила своей незримой тяжеловесностью на плечи, как удавка сдавливала горло. В его голове промелькнула мысль: если невиновный так себя ощущает, то каково сейчас тому, кто предал?

Собравшись с духом, чеканя каждый шаг по-военному, начальник прибыл к точке, откуда ему позволено лицезреть правящую семью. Сделав требуемое военное приветствие, распрямив по его окончании спину и расправив плечи, произнес:

— Уважаемые правители, прошу разрешения ввести обвиняемого.

Согласно кивать на его слова начали с задних рядов, как и положено, волной вперед, заканчивая императором, наследником и Тенааром. Резкий очередной традиционный жест от военного и разворот на девяносто градусов, несколько шагов назад. Двери залы раскрылись, привлекая внимание сидевших господ. Внутрь вошел конвой, как и начальник, сбиваясь с шага. Это было допустимо, так как зала влияла на каждого, кто впервые входил в нее. А за последние сотни лет до становления Тенаара сюда даже слуги пыль протирать не приходили.

В центре конвоя вели молодого мужчину. Человека, который опустился до предательства, до измены. Женщина, что породила его, судорожно выдохнула. Еще вчера злорадно посмеивалась о первой замуж выданной принцессе в ссылку, так вот вам, на утро что творится! Сесилия уже поплакала, так как накануне ей сообщили радостную весть. Сейчас же все нутро скручивалось в тугой жгут от страха за сына. Сына, который опозорил ее, как мать, императора, как отца и всех своих учителей, как наставников. Перед лицом Тенаара опозорил! И к вечеру, когда пройдет этот позор, здесь и сейчас, дамы услужливо напомнят ей, что вырастила предателя. Уж они-то не упустят такого шанса укусить.

Семья, кроме посвященных, сидела и не понимала, почему всеми любимый принц Шан идет под конвоем, под оковами и на нем одет неприметный темно-серый костюм, без отличительной черты его собственного стиля. Шел и самодовольно улыбался, саркастически кривя губы. К зоне линии разделения на семью и не семью он подошел, глядя на императора и сидевшего выше него Тенаара.

Стражи подвели его к невидимой черте и остановились строго на ней, как если бы человек этот по крови своей часть семьи, по делам своим нет. Женщины, да и мужчины, тихонечко зашептались, что же такого он натворил, что попал в такую немилость. Даже Ильмар, младший сын леди Сесилии, младший брат Шана, даже он не сумел заслужить такую немилость со своей паталогической жаждой к воровству. Этот парень воровал все и везде, никакие меры не брали, ничто не могло его остановить. Картежник, шулер, балагур и вор — он был сослан в особое место, где ему с толком, с чувством, с расстановкой красиво преподадут урок хороших манер, раз пресечь не получается, так хоть направить в нужное русло. Но даже он, будучи головной болью леди Сесилии, даже он не опозорил себя таким образом.

— Уважаемый император, прошу разрешения зачитать обвинение. — Проговорил начальник охраны.

Норанто тяжело вздохнул и кивнул головой.

— Согласно законам империи, закону правящей династии древнего рода Маин, принц Элонду Маин Шан обвиняется в измене, предательстве и подстрекательстве, вводе на территорию дворцового комплекса, в частности на территорию вотчины императрицы, незарегистрированной тени под сокрытием оборудования класса «шпион», приведении в исполнение план устранения правящей четы и уничижении всего рода в глазах господина Тенаара Сатори Ши-имо Хинго.

По мере оглашения обвинения, все, кто не был посвящен, в неверии, удивлении, шоке, изумлении и прочих чувствах смотрели на самого живущего бомондом и сплетнями принца, знатока многих мелких и крупных тайн, мэтра маневрирования в течениях настроений и просто потрясающе шикарного аристократа. Равнодушных в зале не осталось, разве что посвященные в его темные делишки смотрели с разочарованием и сожалением. Шан же напротив, смотрел с вызовом, саркастически улыбался, и выглядел так, будто его все это не касается. Стоял ровно, держал спину прямо, голову гордо, словно гордился своим поступком.

— Обвинения выдвинуты, — проговорил начальник охраны, — что вы можете в свою защиту сказать? — он посмотрел на молодого, достаточно красивого и ухоженного мужчину.

Шан расплылся улыбкой чешира и перевел взгляд на сидевшую выше всех фигуру.

— Какой же ты слабый, — заулыбался во весь рот, напомнив оскалившегося зверя, — она идет, а ты сидишь и лясы точишь. Слабая душонка, тиарой прикрыта. Думаешь, что схоронишься за их спинами? Не спасут тебя их тщедушные оболочки, ты ж ведь чуешь ее, кровью своей чуешь, сны видишь. И ничего не предпринимаешь. — Шан рассмеялся, запрокинув голову, потом резко подался вперед и его перехватили, а он, повисая на руках охраны, прохрипел: — Я достану тебя, родич! Достану!!!

Шан засмеялся и начал биться в приступе припадка. Тенаар кивнул головой, и его Привратник подошел к пускающему пену изо рта принцу, схватил за шею сзади. Плавно заставил склонить голову, опуская его на колени, подчиняя щитами энергию, что драла его тело, что не давала дышать. Несколько минут и хрипы сошли на нет, он сипло задышал, сидя на коленях, склоненный лицом в самый пол, почти уложенный на него. Руанд блокировал доступ к его голове, отсек все лишнее, тем самым продлив его жизнь до вынесенного приговора.

На данное представление смотрела вся семья и замерев ждала окончания. Пошевелиться некоторые боялись, не то что говорить. Все смотрели на работавшего материей экранирования энергией щитов молодого Привратника, который закрывал дверь к мозгу и сознанию принца силам извне. Когда он закончил, принц Шан мелко подрагивал, но не делал попытки орать или биться головой. Он успокоился. Привратник отпустил его, отступил.

— Господин, его ментальная воля сломлена. — Руанд склонил голову, — я такое влияние не сниму.

— Он выполнял приказы, не отдавая себе отчет? — спросил император.

— Нет. — Руанд покачал головой. — Подобное влияние не руководило его поступками, только посадило идею. Исполнение целиком и полностью его. Он мог отказаться от идеи, но она ему очень понравилась, и он пошел туда, где сейчас находится.

— Значит обвинения не беспочвенны?

— Нет. — Руанд покачал головой. — Он не был марионеткой, нитей нет, только закладка идеи с правом отступить.

— Уведите. — Приказал император.

Стражи подняли на ноги принца и тот мазнул взглядом по семье, которая была шокирована его поступком, которой он напоследок ядовито улыбнулся и был утянут прочь. В зале наступила тишина. Двери за вышедшими конвоирами прикрылись, отсекая от звуков. Все семейство сидело молча, пережевывая слова принца Шана. Он не стал оправдываться, он не стал просить пощады, словно на его стороне правда.