Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Малекит чувствовал магию вокруг себя. Огонь и кровь притягивали его, золото и серебро обуздывали его, страх и надежда раздували его, жизнь и смерть придавали ему форму. Через венец он ощущал постоянный поток, через воздух и землю, в каждом наконечнике стрелы и сердце.

Когда выскочки будут раздавлены, в мире не будет силы большей, чем Король-Колдун. Завоевания прошлого померкнут по сравнению с империей, которую он построит. Он поставил эльфийский народ на грань гибели, но именно из пепла той войны они восстанут сильнее, чем когда-либо. Когда он станет Королем-Фениксом, он поведет свой народ к еще большим высотам славы и власти.

Со своего трона на спине Сулекх Малекит повернулся к матери, которая сидела справа от него верхом на только что прирученном вороном пегасе.

— Наконец-то у меня будет битва, — сказал Король-Колдун. — Имрик просчитался, и пора положить конец этой нескончаемой войне.

— Ты увидишь его униженным, — ответила Морати. — Узурпатор преклонит колено, как ты был вынужден склониться перед Бел Шанааром. Он будет рыдать от твоих рук, моля о прощении за то, что занял твой трон. Лезвия и кислоты кхаинитов вытянут каждую каплю агонии из его жалкого тела. Мое колдовство обрушит на него каждый кошмар, когда-либо представленный.

Малекит смотрел на мать горящими глазами, ошеломленный ее горячностью и мелодрамой. Ему больше не грезился сломленный Имрик, умоляющего сохранить ему жизнь; его видения были полны чистой радости стоять над трупом узурпатора. Двенадцать лет это был только сон. Двенадцать лет он страдал от унижения и мучений, мысль о которых причиняла ему такую же боль, как боль все еще горящей плоти.

— Я бы предпочел, чтобы он просто умер, — сказал Король-Колдун. При этой мысли он застонал от удовольствия. — Чем скорее, тем лучше.

Он с неестественной силой рванул цепи Сулекх, давая ей знак взлететь в воздух. Остальные черные драконы последовали за ними, когда Малекит направил зверя над своей армией. Держа поводья Сулекх в защищенной руке, Король-Колдун вытащил Авануир. Магический клинок вспыхнул синим пламенем, и голос Малекита проревел его простую команду:

— Атака! Убей Имрика!

Сжимая крепко щит и копье, Каратриль двинулся вперед во главе отряда копейщиков из Эатана. Его кожа была маслянистой и скользкой от темной магии, и он нервно смотрел на волнующееся облако тьмы, собирающееся над пустошью. На грани слышимости раздавался шепот, жестокий и соблазнительный, манящий и угрожающий. Он выбросил его из своих мыслей, сосредоточившись на противнике впереди.

Стрелы и болты летели облаками от обеих армий. Крики умирающих и раненых были уже громкими. Град похожих на копья стрел обрушился на отряд эльфов справа от Каратриля, пробив брешь в их рядах. Болты застучали по щитам и чешуйчатым плащам, как снаряды друкаев падали на приближающихся эльфов Короля-Феникса.

Каратриль мало что мог поделать, кроме как довериться судьбе и поверить, что Морай-хег не настолько жестока в юморе, чтобы пронести его через всю эту войну только для того, чтобы он был насажен на болт или пронзен стрелой.

Отвратительный зверь, ужасный гибрид ящерицы, собаки и льва, размером с лошадь, перебирался через болотистую почву к компании эатанцев. Плотные миазмы окружали существо бледно-желтого цвета, его сернистый смрад доносился до Каратриля. Позади зверолюды подгоняли его вперед длинными трезубцами и зазубренными плетями с жестокими крюками, лица друкаев были обмотаны шарфами.

— Василиск! — Каратриль выкрикнул предупреждение.

Пока зверь приблизился, Каратриль надеялся, что один из метателей болтов увидит зверя и убьет его, но когда василиск бросился бежать, обнажая клыки, похожие на черные ножи, он понял, что надеялся напрасно.

Отряд остановился, чтобы встретить атаку монстра, подняв щиты и опустив копья. Каратриль подавил страх, во рту пересохло.

Василиск с ревом вонзился в отряд копейщиков, рыча и круша. Щиты были разорваны когтями, а кольчуги доспехов разорваны зубами. Копья щелкнули по его толстой шкуре, когда эльфы нанесли ответный удар, хотя не все были отклонены, и кровавые раны появились на чешуйчатых боках василиска.

Там, где пролилась его кровь, пролился и отвратительный туман. Его прикосновение было едким, расслаивающим металл и разъедающим кожу. Эльфы, которым не посчастливилось вдохнуть ядовитый туман, отступили с хриплыми криками, бросая копья, чтобы вцепиться в горящее горло. От малейшего прикосновения смертоносного дыма каменела плоть, глаза и руки превращались в грубую, серую, похожую на камень субстанцию.

Оправившись от первоначального шока из-за нападения василиска, копейщики сомкнули ряды, используя щиты, чтобы развеять ядовитый туман. Закрыв глаза, они вслепую вонзились в чудовище, полагаясь на инстинкт и эльфийские чувства, чтобы направлять свои удары.

Еще больше попало под его зубы и когти, но в конце концов дыр и порезов на шкуре василиска стало слишком много. Ихор и кровь сочились из десятков ран, когда он рухнул, выделяя еще больше грязного пара. Погонщики существа бежали, когда копейщики разошлись вокруг быстро разлагающегося тела василиска.

Каратриль ловил воздух, судорожно пытаясь вдохнуть. Сквозь резь в глазах он увидел, что копейщики друкаев продвигаются к линии. Горький запах василиска пропитал одежду Каратриля, а его лицо чесалось от прикосновения его смрада.

Эти отвлекающие факторы пропали, когда он смотрел на насмешливые, кричащие лица врагов. Он подумал о князе Аэлтерине, сгоревшем заживо. Он вспомнил тяжелые дни езды взад и вперед по поручениям Бел Шанаара. Он воскресил кровавое месиво Эалита и соблазнительные уловки Друтейры. Бойня в святилище Азуриана преследовала его до сих пор. Двадцать шесть лет войны заполонили его разум; осада Лотерна и смерть Аэрениса от его руки были самыми страшными событиями, которые он видел и совершал.

Не в его природе было ненавидеть, но в этот момент он был полон ненависти к эльфам, которые подбирались к нему. Не имело значения, были ли они так же напуганы, как он. Не имело значения, что у многих будут семьи. С некоторыми из них он, возможно, даже сражался бок о бок до предательства Малекита. Все эти соображения были неуместны. Они были друкаями, темными эльфами, и они хотели убить или поработить весь эльфийский род, если победят.

— За Каледора! — крикнул Каратриль, поднимая копье, зов был эхом подхвачен от окружающими. Хотя не было дано команды, отряд перешел на бег, направляясь прямо на встречных друкаев. Каратриль расслабился, зная, что если умрет, то обретет покой. Враг в ответ хлынул вперед, и Каратриль вновь крикнул:

— За Ултуан!

Первое столкновение армий обрушилось на болота. Летая высоко над полем битвы, Тириол наблюдал, как линии черного и белого волнообразно двигались сначала в одну сторону, а затем в другую, подавшись вперед и отступив назад. Атака Короля-Колдуна сосредоточилась на уничтожении Каледора, его армия двигалась вперед узким фронтом. Король-Феникс предсказал это и изложил свои соответствующие планы. Используя себя в качестве приманки, Каледор находился в центре армии, путеводным камнем для ярости друкаев.