Пол Стюарт - Проклятие ночного волка [litres]

Он вскинул руки в воздух и сплясал, заставив меня улыбнуться. Разумеется, ничего удивительного не было в том, что у Рыжего Тома Керрика болели суставы – ведь жил он в нечеловеческих условиях. Пол не настелен – на сырой утоптанной грязи гниют солома и газеты. Непонятно было, как хозяин отапливал свою «Сьюзи Ли» – судя по всему, никак. Пищей, очевидно, служило то, что выбросит река. Чудо здесь я видел только одно – что бедолага до сих не преставился.

– Спасибо тебе, Барнаби Граймс, – сказал мне на прощание Рыжий Том Керрик. – И передай доброму доктору, что я приду сегодня вечером! На последний укол! – Он радостно улыбнулся. – Чтобы совсем излечиться!

«Да они его боготворят, этого доктора Кадуоллэдера», – так думал я, останавливаясь у пятого пункта назначения. Это была убогая ночлежка возле кожевенных рядов. Скоби Ратбон – худой мужчина с затравленным взглядом тёмных глаз – открыл дверь и просиял, когда узнал, от кого ему принесли конверт. И вновь я услышал историю о чудотворной настойке и волшебном исцелении – на этот раз от старого, точно до костей прокопчённого, бывшего кочегара, который до встречи с доктором был так слаб здоровьем, как только могут быть слабы люди его профессии.

Одинокий, потерявший силы, а следом и работу, Скоби Ратбон столкнулся с доктором возле магазина париков. Отчаявшийся Ратбон дошёл до того, что решил продать свои волосы, чтобы заплатить за комнату в ночлежке. Бывший кочегар сильно кашлял, и, как и в случае со стариком Бенджамином, это привлекло внимание доктора. Без лишних церемоний мистер Кадуоллэдер вручил Скоби Ратбону бутылочку с настойкой.

«Есть ли предел человеколюбию доктора?» – изумлялся я.

Последняя инъекция, и – о чудо! – все пациенты будут исцелены. Они заживут новой счастливой жизнью, а в качестве вознаграждения доктор получит от них только сердечную благодарность. Всё это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Я в такие сказки уж точно не верил.

Я медленно возвращался в город. Это был длинный день. Ещё один адрес, и моя работа на сегодня закончена. Миновав хранилища, я вскарабкался по невысокой стене на крышу свечного склада. Я взглянул на часы. Фонари не зажгут ещё по крайней мере час. Нужно успеть. Я вынул список.

«Мистеру А. Клинковичски, 21, Терраса Биля», – прочёл я.

Да ведь это совсем рядом с домом Эдны Халливэлл, что на Кормовой – и ста ярдов не наберётся! Какой же я бестолковый! Если бы я сразу прочитал весь список до конца, то иначе проложил бы маршрут и доставил бы уведомление мистеру Клинковичски сразу после визита к скребухе! Так ошибаются только нерадивые мальцы на побегушках, корил я себя, спешно проделывая обратный путь и проходя по всем тем местам, по которым уже шёл сегодня.

Я снова попал в Осиное Гнездо и вдруг почувствовал то, чего никогда не чувствовал здесь прежде. Все эти улицы, дома, которые раньше так отталкивали меня, после приключений сегодняшнего дня вовсе не показались мне такими уж отвратительными. Определённо, в Гнезде было спокойнее, чем на Восточном берегу или в злачных притонах на Ремешковой.

Я прошёл мимо дома номер четыре по Кормовой, повернул направо, потом ещё раз направо, на Бил-террас, и остановился перед домом номер двадцать один. Я даже голову задрал, чтобы рассмотреть его. Дом был высокий, весь какой-то хлипкий, словно из картона. Похоже, что, в отличие от многих домов по соседству, весь он принадлежит одной семье. Я позвонил и стал ждать.

Внутри послышался звук шагов: кто-то легко спускался по лестнице. Потом поступь стала громче – очевидно, спустившийся подходил к двери. Задвижка поехала в сторону. Щёлкнул замок. Дверь открылась, и я увидел хозяина.

– Вы! – вскричал я.

Так и стоял я на пороге, разинув рот от удивления.

Должен признаться, старый Алоизиус Клинк был последним, кого я ожидал увидеть в Осином Гнезде.

– Барнаби! – воскликнул он, очевидно столь же изумившись при виде меня, сколь и я – при виде его. – Как вас сюда занесло?

– Я принёс вот это, – вынув из кармана жилета последний конверт, я протянул его Клинку.

– Ах, вот оно что! – Он смущённо улыбнулся. – Клинковичски. Да, это я. Для работы сократил фамилию до первых пяти букв. Получилось – Клинк. А это от доктора Кадуоллэдера, не так ли? Уведомление о последнем визите?

Я кивнул.

– Для меня честь, что его доставил лучший тик-такер в этом городе, – усмехнулся старый Клинк. – Вычёркивайте меня из списка. Я вскоре отправлюсь – только вот чай допью.

– Я и представить не мог, что вы живёте в Осином Гнезде, мистер Клинк, – не сдержался я.

Старик улыбнулся.

– Как бы высоко ни шумела крона, нельзя забывать о корнях, Барнаби. В этом доме я родился, – пояснил он. – Единственный ребёнок в семье. Мой отец был честным портным. Он умер рано, потому что работал от зари до зари – и всё ради того, чтобы я получил хорошее образование. После его смерти я оставался в доме присматривать за моей дорогой матушкой, но, когда и она сошла в могилу, мне не хватило духу съехать отсюда – хотя к тому времени я был уже успешным юристом. Может, я и съехал бы, женись я…

Тут взгляд его стал задумчивым и устремился куда-то вдаль. Потом, вспомнив, что я стою перед ним, Клинк внимательно посмотрел на меня. В его глазах дрожали слёзы.

– Но я не женился. Крепким здоровьем я никогда не отличался, – продолжил он. – То одно заболит, знаете ли, то другое. Но потом я встретил доктора Кадуоллэдера, прямо здесь, в Осином Гнезде, и попробовал его настойку. А потом… Ну да вам известно – она творит чудеса!

Да уж, действительно – чудеса. Вид у старого Клинка был и впрямь цветущий. При этом одет он был небогато, и если на службе, в стенах кабинета, местами истрёпанные брюки и жилет в заплатках могли запросто сойти за проявление эксцентричности уверенного в себе адвоката, то здесь, в Осином Гнезде, подобный костюм лишь свидетельствовал о том, что его владелец – истинный обитатель трущоб. Неудивительно, подумал я, что доктор Кадуоллэдер принял мистера Клинка за бедняка и осчастливил своей волшебной настойкой.

– А доктор Кадуоллэдер, – рискнул спросить я как будто между прочим, – взял с вас за неё деньги? Или можно расплатиться на последнем приёме?

Мистер Клинк замотал головой.

– Нет, что вы, никаких денег, – весь сияя, ответил он. – Конечно, у меня, как и у вас, Барнаби, поначалу возникли подозрения, но добрый доктор заверил меня, что единственное его желание – он так и сказал – облегчить муки страждущих, однако, при условии, что о его праведных делах никто не узнает. Вы же видите, Барнаби, – от восторга Клинк даже подпрыгнул, совсем как молодой, – настойка доктора Кадуоллэдера работает! Всё, как и написано на этикетке…